Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Этот мой!
Сработало, никто не стал нас преследовать, итак есть кого ждать, подбитые немцы теряли высоту, не уйти им. А я, гоня перед собой бомбардировщик, держась в хвосте, повёл того обратно к Москве. Подумав, решил, что пора, и стал вызвать:
— Земля, ответь Коту. Земля, ответь Коту.
— Я Броня, тебя слышу, — прозвучал уже знакомый голос. Позывной того я не знал, и вот наугад вызывал, ответил всё же, видать запомнил мой голос, да и позывной тоже.
— Броня, я Кот. Гоню к столице бомбардировщик. Немцы пожелали в гости к хлебосольным хозяевам прийти. Дайте направление на аэродром и обеспечьте встречу. Гоню командира группы. Ведущего. И зенитчиков предупредите, чтобы мой трофей не сбили.
— Ай молодец, Кот. Молодец. Веди его на запасной аэродром. Там встретят.
— Броня, я в столице сутки, пальцем покажи где это. Или хотя бы от аэродрома Пичуги.
Несколько секунд длилось молчании, наконец прорезались.
— В семи километрах на северо-запад, длинная бетонная полоса. Комитет по встрече уже готовится принять гостей.
— Принято. Будем через десять минут.
Я не удержался и провёл бомбардировщик с выпущенными шасси на трёхстах километрах в час над городом на высоте шестисот метров, всё также держась хвосте. Конечно скорость минимальная, самолёт на грани сваливания, но держался. И вот от нашего аэродрома я и вправду рассмотрел ещё одну полосу, где видимо ещё какие-то авиационные части дислоцировались. Там действительно встречи, народу хватало, ещё на территорию три грузовик заезжали. Приподнявшись выше, я повёл бомбардировщик вокруг аэродрома, показывая, что тот готовится к посадке, и вот отдалившись, тот развернулся, всё также в моём сопровождении, и пошёл на посадку, снижаясь. К счастью, та прошла штатно, и самолёт покатился по бетонной полосе сбрасывая скорость и тормозя. А когда тот остановился, глуша моторы я открыл люки, и стал хлопать экипаж по щекам своими «руками», продолжая наматывать круги над полосой. Командир очнулся, как раз когда в самолёт протиснулся крепкий боец НКВД, и стал его разоружать, а вот второй немец продолжал без сознания быть. В общем, приняли немцев, о чём я тут же решил сообщить земле:
— Броня, я Кот, гостей встретили хорошо, повели к столу. Вижу вторую группу, имею треть боезапаса и топлива, могу успеть седлать пару заходов.
— Кот, я Броня, добро. Действуй.
Я стал подниматься в воздух и успел набрать двенадцать тысяч, продолжая подъём, и наблюдая как перед немцами встают шапки разрывов, в основном под ними, похоже и зенитки их не достают, но они и мне мешали атаковать, парни из второй эскадрильи тоже в сторону оттянулись, да и пустые те должны быть. С пустыми баками. Ага, вижу первая эскадрилья нашего полка на подходе, да и ещё две эскадрильи из каких-то частей подлетают. Пришлось вызвать землю:
— Броня, я Кот, не могу атаковать, зенитчики не дают. Прошу прекратить огонь.
— Кот, я Броня, атакуй, повторяю, атакуй.
— Я Кот, принято.
Я пошёл на немцев и как по команде разрывы прекратились. Атака была успешной, всё по той же причине, оборонительного вооружения нет, я просто подходил и расстреливал немцев. Бил не по кабинам, это не красиво, а по двигателям. Вот оставляя чёрный дымный след при падении, вот это смотрится, просто восхитительно. Развлекался, одним словом. Сбил я таким образом четверых, после чего уходя в сторону, сообщил земле:
— Броня, я Кот, я пустой, двигатель заглох, планирую к аэродрому.
— Я понял тебя, Кот, молодец.
Дальше я сосредоточился на управлении, так как двигатель действительно заглох и винт остановился, а «Миг» — это не та машина где планирование простое дело. В пологом пикировании я стал спускаться, намытая круги над своим аэродромом, там уже видели в чём дело, и освободили полосу от машин второй и третьей эскадрилий, так что сел, на три точки, на скорости двести километров в час, и покатился по полосе, аккуратно сбрасывая скорость, заворачивая к стоянке моей машины. Там уже ждал Никита. Машина остановилась, вот только вылезти мне не дали, выдернули из кабины, хорошо я ремни успел отстегнуть. Так с парашютом толпа лётчиков и кидала меня в воздух, под мои вопли и просьбы поставить на землю. Мол, я предпочитаю сам пилотировать, а не когда это делают за меня. Причём Иванов ещё и командовал, чтобы повыше подкидывали. Наконец, когда я потерялся, где небо и где земля, поставили на землю и всего обхлопали, выражая так свои чувства, а Иванов, обнял, облобызал и громко крича от избытка чувств, спросил:
— Ты поминаешь?! Ты помнишь, что ты сделал?
— Восьмерых сбил и одного посадил к нам на аэродром? — попытался угадать я.
Тот на миг замер, осмысливая мной сказанное, и тряхнув головой, всё же пояснил:
— И это тоже. Но главное, немцы летают безнаказанно, практически не неся потерь. Сегодня просто повезло повредить мотор одному, испробовали новый способ, и такое крайне редко бывает. А ты как-то поднялся на высоту и резал их как свиней. Сверли дырку, тут простой наградой не обойдёшься.
И тот был прав, звонки в полк посыпались со всех сторон, и прозвучал главный приказ, немедленно доставить капитана Кота, кто только такой позывной придумал, в Кремль. Похоже я малость перестарался, и если мои догадки верны, то про Горький можно забыть. Да и сглупил я. Надо было посмотреть, как эскадрилья работает, и повторить. А те увидели, что я творю, вон инженер дивизии уже осматривает мою машину, хочет знать, как я смог на четырнадцать километров подняться, и вряд ли теперь отпустят. Тут ещё пришлось быстро марафет наводить, и вот меня повезли в Кремль. Снова, но это уже не катакомбы.
Уже стемнело, когда я покинул штаб, и направился в сторону стоянки самолётов. Пользуясь темной, достал крупный бумажный свёрток, и придерживая его, направился к механикам. День конечно сегодня просто был атас. Узнал, что Анна в положении, что не сильно понравилось. Это была обида, скажу правду. Мы с женой сколько пытались, и ничего, а тут она с Евгением и пожалуйста результат. Хм, может тело Кирилла мне бракованным досталось и детей тот иметь не мог? Да нет, я полное медицинское обследование делал, амулетами, никаких патологий, а несколько зарождавшихся болезней и язву желудка я вылечил. Зубы разравнял, сделав ослепительную улыбку. Видимо не везло. А тут с другим уродом, и вот результат. Обидно. Пусть я застал их один раз, но раз изменяла, то что мешало ей делать это раньше или позже? Не, не мой ребёнок, гарантия. Сегодняшний бой серьёзно вымотал, а тут ещё поездка в Кремль, и Иванов лично проследил чтобы я выглядел на все сто и не опозорил полк. Повёз нас с комполка лично Броня, это был позывной командующего «ПВО» Москвы и Московской области. Однако прошло всё нормально. Сталин встретил, узнал, улыбнувшись в усы, наградил Золотой медалью Героя, и орденом «Ленина» в догон. Иванов тоже «Ленина» получил. Небольшой банкет, фотографы работали, и вот сделали фотосессию. Та тоже вымотала. Ещё завтра корреспондентов ждать в полк и фотографов, на фоне моего истребителя меня сфотографировать должны, нужно будет подготовится.
Когда мы вернулись в полк, уже стол накрыт был, и мы обмыли награды, благодаря всех что бой прошёл вот так гладко и все мы отлично потрудились над этим. Комполка отдал несколько приказов, чтобы подготовка шла к приезду корреспондентов, они часов в десять утра будут, вроде меня ещё к «Юнкерсу» повезут, чтобы на его фоне фото сделать, но это пока не точно. Хорошо посидели, и вот часов в одиннадцать я вышел, мол, пора на боковую, и добрался до наших. Кстати, пока шёл, не обнаружил своего «мигаря». Да его вообще нет на аэродроме и в зоне работы моего сканера.
— Доброй ночи, творящий техники, — подойдя, сказал я.
Те тоже отмечали, ведь наши победы это и их тоже. Те в разнобой поздоровались, Никита тоже был тут. Я достал из кармана галифе апельсин и протянул ему, говоря:
— Держит, из Кремля, со стола самого товарища Сталина стащил.
Всего под самолётом, укрытым брезентом, сидело с полтора десятка механиков, техников и оружейников, видимо только свои. Брезент хорошо закрывал, и светомаскировка не была нарушена, горела лампочка, довольно неплохо освещая стол, накрытый под брюхом истребителя. На меня несколько растерянно посмотрели, некоторые даже рот отрыли, ошарашил я их, и присев с краю стола, мне место освободили, я положил пакет и сказал:
