Рыцари Старой Республики. Я, Реван (СИ) - Николаев Владимир (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Если что-то может пойти не по плану, оно пойдёт не по плану. Если что-то не может пойти не по плану, оно всё равно пойдёт не по плану. Поэтому идеальный план должен быть таким, чтобы желаемая цель с равной вероятностью достигалась и в случае его успеха, и в случае провала. Примерно такие мысли прокрутились у меня в голове в тот момент. Умные, совершенно бесполезные и очень, очень мимолётные. Потому что события продолжали развиваться с убийственной быстротой. Сработавшие пиропатроны не только разделили сцепленные пуповиной кораблики, но и оттолкнули их друг от друга. «Ла Фудр» присел на посадочных стабилизаторах, «Варяг», напротив, приподняло и стало относить в сторону от линкора. Плёнка натянулась, даже в разреженной атмосфере «колокола» было слышно, как скрипит и тянется материал. Я ещё крепче ухватил Бастилу за руку и кинулся к шлюзу брандера. Впрочем, ещё неизвестно, кто кого подгонял: опасность девушка видела не хуже меня. Цокая набойками, шатаясь, мы бежали к «Ла Фудру». Когда до шлюза оставалась всего пара шагов, линкор снова встряхнуло. Мы невольно остановились, удерживая равновесие. Не знаю, что там произошло. Видимо, Карт в пилотском кресле пытался удержать яхту, но в системе из трёх космических кораблей, под огнём истребителей, среди взрывов… видимо, ему просто не удалось ничего сделать. Громада «Варяга» развернулась у нас над головами, край яхты упёрся в пилон «Ла Фудра», и брандер, вспарывая посадочными ногами обшивку линкора, стал надвигаться на нас. Входной люк шлюза сразу сделался далёк и недоступен, а вектор бега мгновенно поменялся на противоположный: очень не хотелось оказаться раздавленными. Два джедая – это сила. Бежали мы, несмотря на разреженную атмосферу и прочие странные обстоятельства, быстро. И вполне могли бы от «Ла Фудра» убежать. Но тут кончилась «беговая дорожка»: прямо перед нашими ногами оказалась вырезанная в обшивке выемка, за которой трещала и трепетала туго натянутая плёнка «колокола». Деваться было некуда, и мы с Бастилой не сговариваясь прыгнули в выемку. Тут только я заметил, что джедайка потеряла респиратор. Дышала она тяжело, но быстрым кивком дала мне понять, что пока справляется. «Ла Фудр» грохотал всё ближе. Я запоздало схватился за тангенту связи. Сквозь разноголосый шум в ухо вломился срывающийся голос Карта: – Генерал! Приём, генерал!… Даже нарушив бессмысленное теперь радиомолчание, Онаси не хотел называть меня по имени. – Генерал Кеноби на связи! – принимая игру, которая вряд ли кого-то могла обмануть, сдавленно закричал я в маску. – Ка… пилот Альфа, пилот Альфа, приём! Последовал чрезвычайно краткий обмен радостными и возмущёнными воплями, который я сейчас не только не могу, но и не желаю вспоминать в деталях. Я вообще очень слабо помню происходившее в те драматические минуты. И почти не знаю, как принимал те решения, которые принимал. Нас действительно обнаружили. Удержать «Варяг» было невозможно. Добраться до шлюза «Ла Фудра» мы не успевали. А если бы и успели, это ничего бы не дало: переход между кораблями уже отсутствовал. И хуже всего: крыло истребителей «Левиафана» разворачивалось на второй заход. Мы лежали в выемке, вжавшись в застывшие потёки металла на дне. Обшивка линкора содрогалась: «Ла Фудр» продолжал своё движение. Где-то далеко за пределами «колокола» надсадно визжали движки истребителей. Всё происходящее занимало намного меньше времени, чем описание всего происходящего. – Уходи, Альфа, – выговорил я онемевшими вдруг губами. – Что?!. – отозвался наушник. Я встретился глазами с Бастилой. Зрачки её расширились, девушка всё так же тяжело дышала… – Да, – сказала она одними губами, тут же поджимая их знакомым решительным жестом. – Уходи, – повторил я. – Альфа! Улетайте! Уводи «Варяг», улетайте! – Генерал, я вас не брошу!… – Улетай, Карт, это приказ! Ты знаешь, что делать, ты… солдат! Улетай, спасай команду, делай, что должен, немедленно! – Мак!… – Это приказ! Отбой. – крикнул я, сдирая пластырь и вытряхивая из уха зёрнышко рации. – Отбой… Барабанная перепонка отозвалась болью, словно мою голову пытались выжать через ухо. Мою пустую голову. Что же я наделал?… – Мак, – просипела Бастила, хватая меня за руку. – Что теперь… Я еле слышал её голос в разреженном воздухе: «Ла Фудр» приближался, крушил плиты обшивки, и сотрясение металла чувствовалось всем телом. Было ясно, что девушке тяжело дышать, и я подумал, что надо бы отдать ей свой респиратор. Но джедайка, не отпуская моей руки, покачала головой, сосредоточилась, как всегда делала во время медитации… и румянец вернулся её щекам, синева отступила от искусанных губ. Бастила раскрыла глаза и слабо, но ободряюще улыбнулась. Что же я наделал. «Что же я наделал», снова и снова жужжало в голове. Будь я писателем, обязательно отложил бы описание последующих событий на потом. А сейчас вставил бы какой-нибудь занимательный флешбек про свою жизнь на Земле, про детство, котиков, учёбу, первые влюблённости и так далее, и тому подобное. «Жизнь промелькнула перед глазами» или как-то так. Ну, раз законы жанра обязывают… а впрочем, к чёрту ваши законы. Я ведь не писатель. Я дебил, умудрившийся остаться без скафандра на внешней поверхности вражеского космолёта. Самостоятельно лишивший себя всякой надежды на спасение. Да ещё и втянувший в эту фатальную передрягу любимую девушку. Которую, кстати, до сих пор даже ни разу не успел поцеловать. Поэтому я просто, безо всякой литературности расскажу, что было дальше. А дальше было вот что. Привлекая внимание Бастилы, я сжал её ладонь, вынул из рукава световой меч и указал вниз, на дно выемки. В ответ она достала свой меч. Всё было предельно ясно: успеем прорубиться внутрь «Левиафана» – будем жить. Какое-то время. Нет – нет. Помру нецелованным. Мы переглянулись, расставили ноги и руки, упираясь в неровные края выемки, занесли рукояти мечей… Громыхнуло. На этот раз совсем иначе, глуше и тяжелее, словно звук шёл из нутра самого «Левиафана». Скрежет сминаемой обшивки прекратился. В первый миг я инстинктивно обрадовался этому: значит, движение «Ла Фудра» остановилось. А в следующий момент понял, почему. Несостоявшийся брандер оторвался от поверхности линкора. «Ла Фудр» относило в космос. Как очень быстро стало ясно, вместе с нашим «колоколом». Всё заняло буквально несколько секунд. Плёнка натянулась так, что её поверхность стала почти плоской, зажимы по краям заскулили и начали отказывать один за другим, всё быстрее и быстрее. Застывая на лету, полетели тугие брызги гермогеля. Первая узкая щель превратилась в разинутый рот, через который в открытый космос с сиплым хохотом утекала наша разреженная, но удивительно родная мини-атмосфера. В растерянности и отчаянии я посмотрел на Бастилу: мало ли, сам я в космосе новичок, не всё понимаю… Судя по распахнутым глазам джедайки, дело было дрянь. Я повернулся к «Ла Фудру»: кораблик величественно уносило к звёздам. Я повернулся к краю «колокола»: «колокола» больше не существовало, плёнка разошлась по всей длине сектора и готовилась улететь вслед за брандером. Давление падало, я чувствовал, как лопаются первые капилляры в коже. Что должно быть дальше? Респиратор поможет продержаться какое-то время, затем кровь хлынет носом, сразу разлетится застывшими каплями… нет, в космосе сразу ничего не остывает, это миф… значит, и я сразу не остыну, потому что теплообмен… какой теплообмен, о чём я думаю? Бастила! Я обернулся к девушке. Глаза её были плотно закрыты, губы сжаты в тонкую решительную линию. У неё ведь даже маски нет! Я кинулся к ней, схватил одной рукой за плечо, другой сорвал с лица респиратор… предварительно сделав глубокий вдох про запас. Бастила раскрыла глаза. Я видел, как сухо блестят белки: нарастающий вакуум пил влагу. Девушка оттолкнула протянутую маску, словно перестала понимать происходящее. Кричать было уже бессмысленно, объясняться жестами бессмысленно. Я снова попытался натянуть на девушку респиратор, она опять оттолкнула мою руку, маска вывернулась из пальцев, улетела не знаю куда… «Она же задыхается, наверное, мозг начал умирать!…», пронеслось у меня в голове. И тогда я сделал единственное, что пришло мне в голову: схватил Бастилу обеими руками, притянул к себе и изо всех сил прижался ртом к её плотно сжатым губам. «Живи, любимая!», пронеслось у меня в голове. А, может быть, и не пронеслось. Кажется, это я уже после придумал. Когда со стыдом и тайным удовольствием вспоминал описываемые события. Над нами трепетал уносимый в никуда «колокол», под нами грозно дрожал вражеский звездолёт, вокруг нас воцарялся окончательный вакуум. А мы стояли посреди открытого космоса, без скафандров и надежды на спасение, слившись в первом и, очевидно, последнем поцелуе. Не поверите: в тот момент я был совершенно и бескомпромиссно счастлив.68.
