Академия (СИ) - Бутырская Наталья (читать книги .txt) 📗
Если из какого-то дома в Ваньшане валил черный дым, все соседи знали, что там люди дошли до крайней бедности, раз не могли найти крохи Ки на обогрев жилья.
Учиться писать можно на старых тряпках, потом стирать и снова брать в школу. Вместо столов Байсо взял длинные доски и поставил их на каменные подпорки. За одним таким столом могло уместиться до десяти человек.
Несколько книжек мальчик достал через Кривого. Увы, это были не специальные книги для детей, а случайный набор свитков, по какой-то причине завалявшийся в лавках торговцев. Там были записи о разведении лупоглазов и их дрессировке, старые легенды о возникновении Пропасти и Небес, рассуждения о природе зависти — самая толстая и самая занудная книга из всех. Но учить читать можно и по этим текстам.
Еще Байсо пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить местных отправить своих детей в школу. Многие не понимали, зачем это нужно, ведь ребенку шахтера все равно не стать чиновником, другие боялись, что в школе будут выманивать из ребенка Ки или заставлять воровать еду. Но внезапно сработала фамилия Хэ.
В представлении горожан сто старейших семей с рождения купаются в роскоши, едят мясо и белый рис каждый день вволю, и у них даже есть лишние деньги. Хотя по сравнению с обычными жителями представители старых семей всего лишь не умирали с голоду.
Так что с подачи Байсо местные решили, что мать Бохая открывает школу просто ради развлечения. А раз она не будет брать с них денег, то пусть дети поиграют на её складе. Если бы фамилия Хэ не сработала, Байсо бы пришлось пообещать подкармливать учеников, но это грозило бы ему полным разорением.
Первые несколько дней мальчик наблюдал за учениками: кто понимал пользу от учебы, кто быстро уставал, кто как себя вел во время перерыва, у кого были лидерские задатки, а кто любил играть в одиночку.
Мать Бохая не умела учить вовсе. Она тыкала пальцем в написанный иероглиф и бубнила что-то про крыши, небеса и прочие составляющие, её даже слушать было тяжеловато. И начала она учить не с самых простых иероглифов в две-три черты, а сразу со сложных, на которые по первости и взглянуть-то страшно. Какой смысл изучать иероглиф «весна» и говорить про одну из его частей — «солнце», если дети еще не знают иероглифа «солнца»? Поэтому многие дети переставали ее слушать и принимались черкать углем просто так, ради развлечения.
Но в итоге Байсо заприметил одного подходящего человека. Во-первых, тот внимательно слушал даже тот бред, что несла мать Бохая, и старательно вырисовывал все линии. Пару раз Байсо заприметил, как этот человек перед началом занятий на снегу чертил выученные иероглифы. Во-вторых, он знал всех местных детей и пользовался у них авторитетом. Умело организовывал игры во время перерыва и останавливал начинавшиеся драки парой слов. В-третьих, у него была хорошая память.
Проблема была лишь в одном: этот человек был девочкой.
Байсо никогда не относился к девочкам пренебрежительно. Пинь и мама Роу показали ему, что женщины могут быть и сильными, и мудрыми, и хитрыми, но мальчик искал не исполнителя, а того, что сможет управлять целым районом, подбирать нужных детей, ставить задачи, выдавать деньги. Будут ли слушаться девчонку старшие ребята?
Сиволап справлялся в том числе и благодаря большому росту, и умению вовремя прикрикнуть. У девочки такой фокус не пройдет.
Но так как других вариантов Байсо не увидел, то решил рискнуть. Остановил эту девочку после занятий и, робко поглядывая на нее снизу вверх, сказал:
— Привет! Я — сын учительницы. Мы недавно сюда переехали и я еще ни с кем не подружился. Меня зовут Бохай.
Девочка была его ровесницей, но при этом была выше его на полголовы.
— Знаю. Меня все зовут Горлянкой. Чего надо?
— Я хочу кое-что предложить, но ты должна пообещать, что никому ничего не расскажешь.
— Смотря что скажешь. В призрачный город не пойду! — прищурила глаза Горлянка.
— А что за призрачный город? — не сдержал любопытства Байсо, но тут же выправился. — Нет, не про это. Ты слышала про Зимнюю Цаплю?
— Зимняя Цапля? — у девчонки тут же загорелись глаза. — Кто же про него не слышал?
— А что ты про него слышала?
— Говорят, это какой-то важный чиновник из Киньяна, которого прислали сюда, чтобы он разобрался с нашим мэром и его подчиненными. Чтобы он раскрыл все их преступления. Чтобы люди в городе больше не умирали от голода и нехватки Ки! Но я думаю, что это не чиновник!
— А кто?
— Скорее всего, это один из принцев. Говорят, он прилетел на огромном летающем драконе, у него длинные белые волосы, как перья цапли, и он умеет слышать даже то, что человек не говорит вслух.
— Ты бы хотела ему помогать?
— Конечно! Что угодно!
И тут Байсо решил, что Горлянку нужно брать. Да, у нее есть романтические выдумки насчет Зимней Цапли, но работать она будет не ради денег, а ради идеи.
— Горлянка, сейчас скажу тебе страшную тайну, — прошептал Байсо. — Я служу Зимней Цапле, и только вчера он сказал мне, что здесь живет девочка, которая может ему помочь в спасении города. Он говорил про тебя.
— Я могу помочь Зимней Цапле? — у Горлянки перехватило дыхание. — Он знает о том, что я есть?
— Да. Ты готова служить ему? Выполнять все поручения, прикладывать все усилия и никому-никому не говорить об этом, даже родителям?
Горлянка и впрямь оказалась отличным приобретением. В отличие от Сиволапа она смогла взять на себя всю ответственность. Она сама выбирала подходящих работников под каждую задачу, определяла размер платы, а через какое-то время даже поняла, на что именно нужно обращать внимание, и сама стала предлагать, куда отправить людей. Ее доклады были точны и сжаты. Тот же Сиволап тупо пересказывал всё подряд, не разбирая, что из вороха сведений полезно, а что не нужно вовсе.
После разговора с Горлянкой Байсо решил сделать упор на репутацию Зимней Цапли, а не на заработок. Он проворачивал небольшие цепочки, в три-четыре шага, которые пусть и не приносили прибыли, зато выставляли Цаплю народным защитником, а затем распространял слухи об этом по всему городу, раздувая их до Небес.
Например, до Байсо дошли сведения о последнем небольшом происшествии на шахтах. Обрушилась часть потолка, все остались живы, лишь одному шахтеру повредило спину. На лечение нужно не менее сорока Ки, вроде бы немного, но даже если его семья выжмет из себя всё что можно, тогда им не хватит энергии на сдачу ежемесячного налога за жену и мужа. И еще лекарь за работу заберет все монеты, что они скопили на еду.
Самый простой способ — передать семье шахтера нужное количество Ки и денег. Но в чем тут выгода Зимней Цапли? Байсо не собирался кормить всех нуждающихся, иначе Цаплю будут считать дурачком, который не знает, куда тратить деньги.
Поэтому мальчик сделал по-другому. Через детей, через записки нескольким грамотным шахтерам, а главное, через того самого первого лавочника Байсо организовал шахтерский фонд, в который каждый месяц предлагалось сдавать всего лишь по одной единице Ки с человека. Единица Ки в месяц — это может сдать даже ребенок. И тратить собранную Ки будут на лечение тех шахтеров, что состоят в фонде, и членов их семей.
Лавочник поклялся своим посмертием, что будет хранить собранную Ки и выдавать ее строго по указанию Зимней Цапли. Выбранный Байсо лекарь согласился работать без оплаты за каждый отдельный случай, а лишь за определенную плату раз в месяц. Правда, на него пришлось надавить и пригрозить, что Цапля всем расскажет, как лекарь поспособствовал смерти одного человека ради выгоды другого.
И хотя итог получился тем же: шахтер был излечен, а его семья не лишилась единственного источника доходов, Зимняя Цапля попутно приобрел ещё большую популярность.
А это, в свою очередь, сказалось на качестве информации, которую Байсо получал.
До этого всё, что добывали дети, было лишь общеизвестными фактами, просто раньше никто не задумывался над ними, не искал связи и не делал выводы. Теперь же люди сами хотели сообщить Зимней Цапле важные вещи, более сложные и более опасные.
