Феникс - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги без сокращений .txt) 📗

Виктор встал в самом конце шеренги. Стоял спокойно, скрестив руки на груди. Если получится проникнуть в состав экипажа, хорошо, если нет — тогда план «Б». Как говорил один киногерой: «План «Б» — это всегда больно». Значит, будет больно. Правда, и труднее одновременно. Этот вариант предусматривал подрыв корабля, устроить который не так сложно: достаточно просто изготовить самодельную мину с механическим взрывателем. В этом случае можно было заполучить только труп Бояна, да и тот придется как-то извлекать из утробы трюма, что и было бы самым трудным. Но нет совершенства под луной. По большому счету, ему плевать на боярича. Конечно, жалко Смеяну, но никто не виноват в том, что Боян сделал все возможное, дабы заслужить нелюбовь Виктора.

Их оставалось на борту еще двенадцать, когда, наконец, очередь дошла до него. Внимательнее взглянув на капитана, Виктор понял, что это опасный тип. На него смотрели умные глаза волевого человека. Ничего удивительного: дураки здесь долго не живут, а слабохарактерные не выходят в капитаны.

— Как звать?

Голос не соответствует внешности крепкого и плечистого пирата, он куда больше подошел бы человеку тщедушного телосложения. Но Виктора удивило то, что капитан обратился к нему на гульдском. Выговор, конечно, не столичный, но сам факт о многом говорит. Выходит, он запомнил его по трактиру. Интересно, к добру это или захочет увидеть, как Виктор плавает? Служить в качестве развлечения для команды Волков не хотел, и он ясно дал понять это всем, когда прибыл на своем транспорте.

— Вепрь.

— Разве я спросил тебя о твоем прозвище?

— А здесь что, набирают на королевский флот?

— Хм. С характером.

— Скажем так, я знаю себе цену.

— На кораблях ходил?

— Разве что добрался до Клузиума.

— И зачем тогда ты здесь нужен?

В ответ Виктор ухмыльнулся, отчего оба офицера непроизвольно сжали рукояти сабель, на которых лежали их кисти. Не обращая внимания на их телодвижения, Волков скинул с плеча карабин и взвел курок:

— Укажи цель.

— Даже так? — с нескрываемым интересом произнес капитан, слегка склонив голову к правому плечу и внимательно глядя на наглеца. Затем обернулся и указал на плавающих примерно в сотне метров четырех бакланов: — Подстрели одного из них.

Задача очень непростая для обычного мушкета, дистанция практически запредельная, а птица не особо велика. Ничего не ответив, Виктор вскинул карабин, а через секунду раздался выстрел. Одна из птиц тут же забилась в воде, остальные резво замахали крыльями и понеслись по водной глади, словно торпедные катера. Оторваться от воды сумели только два баклана, подняться выше, чем на три метра, — один, уйти ни одна птица не смогла.

— Как-то так, капитан.

— Клык?

— Не знаю, как к Бону в абордажную команду, но в мушкетеры — лучше и не надо.

Ага, получается, набираются абордажники и мушкетеры. Ничего удивительного: палубная команда редко участвует в абордажах, и потери в их среде существенно ниже. Ну, это если не дойдет до горячего, стоящие бойцы в их среде — редкость.

— Того и вот этого — за борт. А ты, Вепрь, пойдем со мной.

Каюта капитана была отражением Бургаса, того пирата, что Виктор увидел вчера. Вычурная, богато обставленная до полной безвкусицы. Наверное, это тоже антураж для посторонних глаз, потому как ее владелец в первую очередь предпочитал удобство, а не выпендреж. На борту ему ничего и никому доказывать не нужно, весь бисер предназначался для посторонних глаз. В каюте же приходилось принимать других капитанов и иных гостей, так что нужно было соответствовать общепринятым нормам.

— Значит, говоришь, по дешевым заведениям пусть дешевки ошиваются? — О как, все приметил. — Ну и как же ты оказался там, где мой боцман набирал команду?

— Зашел в несколько заведений, в одном из них боцман вел запись. Записался, — пожав плечами, ответил Виктор.

— А как же дешевки?

— Хм. Оно так, да только почесал я в затылке, подумал и понял, что тут я никто и зовут меня никак. С чего-то начинать надо, начну снизу, не беда.

— Хочешь стать капитаном?

— Если в море не наскучит, как на берегу, то почему бы и нет.

— А на берегу стало скучно?

— Стало.

— Расскажи о себе.

— Хочешь знать, что за птица прилетела к тебе на палубу? Законно. Сбил я шайку и гулял по дорогам. Хорошо гулял, с прибылью. Все мои разбойнички, что живы остались, с достойным кушем осели в разных местах. Но мне на месте не сидится. Скучно. На берегу я вроде уже все испытал, решил пощекотать нервы в море. Вот и все.

— Слышал я об одном Вепре, только он вроде славенин.

— Ха! Значит, и досюда слава докатилась. Это греет.

— Так ты славенин?

— Отчего же — гульд, как и ты. Немного говорю по-славенски, вот и морочил голову всем. А что, все ищут славенина, так и пусть ищут, а там еще и страх. Одним словом, главное — поднять муть, а там можно ловить рыбку почти без опаски.

— Хитер. Хашш давно распробовал?

— И это приметил. Глазастый ты, капитан. Давно, но разума не теряю, свою норму знаю. И от вина можно стать пропойцей, но ты ведь не стал.

— Ну что ж, давай выпьем, раз уж речь зашла о вине, — берясь за серебряный кувшин с узким и высоким горлышком, предложил капитан.

— Извини, но ни вина, ни пива я не пью. После хашша это не то.

— Дорогое удовольствие, — отпив из кубка, заметил Бургас.

— А разве я сказал, что когда-то бедствовал или нужда меня привела к тебе? — Виктор извлек кошель и подбросил его на ладони. — Здесь сотня цехинов, больше восьмисот талеров. В другом есть и серебро, но это на всякие расходы. Есть и прикопанное на берегу. У твоих офицеров такие деньги водятся?

— Странный ты.

— Нормальный.

— Двум зверям в одной берлоге не ужиться.

— Мне твое место без надобности, и в морском деле я ничего не соображаю, так что тебе я не соперник. А захочу свой корабль, так раздобуду. Держать силой ведь не станешь?

— Не стану. А что скажешь, если мои офицеры начнут на тебя волком смотреть? Ведь могут подумать, что ты их подсиживаешь.

— Мне казалось, что глупых ты бы офицерами не назначил. Если кто погибнет и ты решишь поставить меня на его место, так тому и быть, а нет — так это дело твое.

— И ты вот так просто подчинишься?

— К чему допросы? Ты не судья, я не на суде. Сказал же хочу попробовать себя в море.

— А ты понимаешь, что ты простой матрос, так что придется и палубу драить, и иные поручения выполнять? Как с этим смирится Вепрь?

— Нормально, пока акулой не назовут. А как назовут, тогда к этому разговору и вернемся.

— Ладно. Пока убедил. Оружие все сдай Клыку, он ведает арсеналом, у меня на корабле с оружием только офицеры и боцман ходят. Получишь, когда дойдет до дела.

— Капитан, а ты представляешь, сколько это оружие стоит? Вижу, что очень приблизительно. Полторы тысячи талеров. Ты не гляди, что клинки в ножнах без изысков и рукояти потертые. Это булат, что твою саблю перерубит и не зазубрится. И это все в арсенал?

— Тут мои законы, Вепрь. Твое твоим и останется, но оружие все хранится в арсенале. Нож можешь оставить. Вот станешь офицером, тогда дело другое. И деньги давай сюда. Положу в судовую казну, будут в целости. Не хватало еще, чтобы у тебя потянули, а ты потом начал крушить всех направо и налево. Или так, или за борт, — уловив упрямый взгляд, подытожил Бургас.

— Ладно. Убедил. Только тогда условие одно есть. — Сказав это, Виктор наткнулся на очень недовольный взгляд. Тормози, и без того буром прешь, как ледокол на торосы! — Все, понял. Просьба.

— Говори.

— Карабин и пистоли мои очень капризные, а здесь все время сырость. Назначь час, когда я смогу получать их и чистить, хотя бы через день. Какой прок, если во время боя они начнут давать осечки? А так я ведь еще до абордажа многих положу, сам видел.

— Вижу, теперь ты понял. С этим к Клыку, он твой командир. Погоди, — окликнул он уже направившегося на выход новобранца. — Хашш. Положи коробочку на стол. Вернемся в порт — получишь обратно, у меня на корабле ни вино, ничто иное не в чести.