Н 5 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (книга жизни TXT) 📗
– Чтобы я сапоги подавал кому…
– Торжества будут. – Надавил император голосом. – Свадьба оговорена между мной и его дедом, как старшими родичами.
– Между нами. – Поддакнул князь Юсупов тихо, впервые произнеся слово за большим столом.
Но тишина, за ними последовавшая, и та волна уважения, что ей сопутствовала – им бы позавидовали бы иные виртуозные речи.
– Скажи мне, Шемякин. – поднял старый князь взгляд на вновь взбледнувшего мужчину. – Отчего ты лишаешь моего внука права мести за похищенную супругу?
– А с чего, ты, князь, даешь ему право на истину? – Сняв очки и принявшись оттирать линзы платочком, столь же негромко произнес Черниговский. – Не иначе ты императора решил собой заменить, с ним породнившись?
– Истина принадлежит всем. Сегодня она в том, что ты заигрался, черная душа.
– А может, она в том, что ты продаешь свою нефть под видом персидской, доходы от государя утаивая? – Иронично посмотрел на него Черниговский. – На сколько миллиардов ты обманул казну, уважаемый? На сколько обворовал родича своего, выходит, иуду впустившего в семью?
– Я – ни на грош. – ухмыльнулся Юсупов. – Расследуй, государев человек. А ежели выйдут неправдой твои слова – будь готов за них ответить.
– Моему расследованию все князья станут судьей. – Огрызнулся Черниговский. – А тебе меня не запугать! Ни башней, твоим внуком порушенной поперек закона! Ни попытками оболгать мое честное имя!
– Кстати, о попытках, – меланхолично произнес князь Мстиславский, раскрывая перед собой папку с бумагами.
– Господа! – Дернулся голос о напомнившем о себе князе Шемякине. – Я обращаю ваше внимание, что обсуждается мой вопрос и мое требование.
– То есть, ты упорствуешь в своем желании казнить мужа принцессы? – Изумленно уточнил Долгорукий.
– Я?!.. Нет, – выдавил из себя Шемякин. – Речи о казни не идет!
– Нам его поругать?
– Разрушена клановая твердыня!! – Сорвался князь. – А вы ведете себя, будто ларек у метро снесли!
– Но согласитесь, в городе сразу стало лучше. – мудро заметил Давыдов.
– Я настаиваю на суде!! На лицо попрание княжеских прав, действие вне закона и традиций, совершенное общественно опасным способом! Без расследования, без суда и следствия – атаковать башню заведомо невиновного человека! Шутка ли, уважаемые! А если на этом месте будете вы?!
– Ты нам предлагаешь красть невесту внука князя Юсупова? – Уточнил Ухорский. – Я бы еще пожил, уважаемые господа.
– Но князь Черниговский не крал ее!
– Однако это сделал его бастард. – Басом произнес князь Мстиславский, постукивая фалангой пальца по листкам.
– Отреченный от рода! И я еще не договорил!
– Самойлов – гусар! – Стукнул Давыдов кулаком по столу. – Подсуден только военно-полевому суду, главой которого являюсь я. Что ты там еще хотел сказать?
– То есть, это твой полк снес мне башню? – Взъярился Черниговский.
– Он занимался этим во вне служебное время!!
– Тогда и суд для него не твой! – Поддакнул Шемякин. – А наш суд! Который не убоится и родича императора, при всем к нему уважении! Компенсация должна быть! Вира за кровь и камни! За артефакты и ценности, потерянные навсегда! За урон чести!
– Этот тоже предлагает идти за него под пули, – сказал соседу Ухорский достаточно тихо, чтобы услышали все.
– Оставьте, князь. Вас услышали все, – произнес Мстиславский, останавливая новую попытку Шемякина найти союзников. – Я возьму на себя ответственность и скажу, как надо поступить.
– Говори, – произнес император, обозначая, что хозяином тут все еще он.
– Налицо заинтересованность сторон в решении споров. Князь Черниговский ведет важное расследование, но урон чести и достоянию невольно может сделать его необъективным.
– Необъективным к кому?! – Вскинулся Черниговский. – Не к тебе ли, кто индусам оружия продал в том году на шестьдесят процентов больше, чем по документам на всех заводах сделано за три года?!!
– Это надо расследовать. – Пожал плечами Мстиславский. – А вы себя не бережете, князь. Перерабатываете, наверное. Ночами не спите – оттого я прощаю вам усталость, из-за которой ты посмел перебить меня, пока я говорю. – тихим рыком звучали его крайние слова, от которого – показалось ли – задрожал пол и колонны?
– Ты все еще у меня в гостях! Отзови Силу!! – Хлестнуло приказом, и иные князья поняли – то дрожал все-таки пол, а не был то постыдный страх от ауры чужого могущества.
– Потому скажу я спокойно, – кивнул он императору, принимая укор. – А уж вам, княже, решать – любо ли вам мое решение. Предлагаю отправить князя Черниговского в отпуск.
– Не бывать такому!!!
– … А дела его, государевой важности, отдать человеку доверенному и честному, чтобы никакое беззаконие не осталось без ответа.
– Чушь!
Но отчего-то возмущались исключительно семеро из семидесяти восьми князей. Остальные же смекнули, что им банально предлагают слить все расследования – и этот вариант был люб, и признан мудрым.
– Это родовая должность от прадеда к деду и отцу!!! Попрание традиций недопустимо!!! – Орали уже в голос зависимые князья.
– Так мы не лишаем должности. – Мягко увещевали их.
– Князь просто сходит в отпуск. – Успокаивали десятками голосов.
– Ежели расследование не придется ему по душе – так откроет вновь, разве беда это? – Мудро отмечали остальные, пряча хитрые взгляды.
Потому что расхлябанные подчиненные наверняка растеряют все бумаги, пока начальство изволит отдыхать.
– К тебе взываю, император, как к радетелю традиций и родичу по Рюрику Великому! – Гаркнул князь Черниговский, перекрикивая толпу, заставляя их умолкнуть и повернуться к трону.
Именно там должны были решить – быть ли уже принятому княжескими сердцами решению.
Но трон был пуст. Разве что негромко затворилась ставня справа, ведущая от трона в Кавалергардскую залу – словно кто-то совсем недавно вышел, оставив владетелям самим вершить их вопросы.
– А теперь, князь Черниговский, сядь и выслушай меня. – Ласково произнес побледневшему князю Мстиславский и перевернул первую страницу. – Речь пойдет о тайной тюрьме князей Черниговских, что под Екатеринбургом.
– Это провокация! – Не отрывая взгляда смотрел Черниговский на двери, отчаянно надеясь, что те откроются.
Но не открылись, нет.
– Ты говори, князь Мстиславский, всем нам интересно. – Хмыкнул князь Гагарин.
А остальная свора, что уже не боялась компромата, хищно прицелилась взглядами на человека, посмевшего их пугать.
Глава 16
Сколько слов надо, чтобы не оставить от репутации камня на камне? Кто-то скажет, что достаточным станет одно-единственное – обвинительное и хлесткое. Другие посчитают уместным не экономить на словах и пожелают вогнать в пыль размеренной, негромкой речью, обосновывая каждый свой довод фактами. Но в жизни все немного сложнее – оттого куда важнее будет то, кто станет говорить.
Из почти восьми десятков представителей княжеских фамилий, пребывающих в Большом Кремлевском дворце, не так и много людей, кто был равен или превосходил князя Черниговского в родстве и положении. Не то, чтобы длина родословной лишала человека права требовать и возможности высказаться – но как обвинять, когда на каждое веское слово в ответ найдется укоряющий монолог о том, как его предок помог предкам вот этих вот серьезных бородатых детин, от смертной гибели отвадив али из грязи вытащив, а они, неблагодарные, всякое добро позабыв теперь на него напраслину возводят? А ежели ты со всем уважением, но обида твоя велика, то отчего не пришел в мой дом, не посоветовался до того, как сор из избы выносить? А ежели приходил, а тебя не пустили на порог, то может место твое за тем порогом, вместе с псами, которые тоже умеют лаять, а значит иным уважаемым и слушать это брехание не следует? Ах, так обвинитель гневается и смеет дерзить – так мы с дружиной и союзниками за такое оскорбление живенько огнем пройдемся по дворам твоим!
