Н 5 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
– Я был впечатлен недавным страстным выступлением Симоны Бревирг! Она проклинала тех, кто не экономит воду. Тех, кто тратит на личные нужды больше рекомендованного количества. И я был в восторге… но тут мне показали нарезку из нескольких публичных видео, и я был… разочарован… – последнее слово было наполнено холодом и брезгливости. Такие ощущения обычно возникают в морге – Посмотрим вместе!
Я зевнул. Обычное публичное избиение. Его всегдашний фокус. Стало быть – он решил начать не с главного. На видео не было ничего необычного – на первый взгляд. Какая-то кулинарная передача. На видео обряженная в голубенький фартук Симона, белозубо скалясь в камеры, умело мыло гусиной яичко в раковине, счищая с него остатки говна. Во время отмывки она щебетала и щебетала в камеру, щебетала и щебетала сука старая, все щебетала и щебетала на протяжении пять минут пущенных на ускоренной перемотке. Смешным писклявым голоском она рассказывала про происхождение какого-то древнего валийского рецепта воинской яичницы и все мыла и мыла сраное яичко. Наконец воду закрыли, а запись была остановлена.
– Я попросил подсчитать примерное количество. И мне посчитали, оценив напор и ширину струи. Знаете сколько воды было потрачено на отмывание одного гусиного яйца? Сто сорок один литр. Знаете рекомендованное ежесуточное количество воды на душу населения? В этом регионе – сорок литров. Во многих других – в два раз меньше. Но в большинстве жилых игл и башен принудительное нормирование – двадцать пять литров воды в день и не капли больше. А тут на одно яичко ушел сто сорок один литр воды. И нет, мы проверили – в студии не имеется закрытой системы очистки и циркулирования. Потраченная вода ушла в канализацию – и без того переполненную.
В зале раздался гул становящихся все более злых голосов. Тут ведь собрались не только благообразные старушки. Здесь хватает низов общества – не самых-самых, но живущих как раз там, где вулканические прорывы канализационных сетей происходят регулярно, а в день люди получают не больше двадцати литров относительно чистой воды.
– Так же мне сообщили, что буквально вчера госпожа Бревирг приказала прислуге поменять воду в ванне, где собралась купаться ее любимая внучка. Знаете почему? Потому что воды коснулась рука прислуги. Ну да – грязные лапы низшего сословия посмели лапать хрустально чистую воду и тем самым осквернили ее. Сколько еще литров воды ушло в канализацию? Вроде мелочь… но ведь госпожа Симона Бревирг собралась баллотироваться на пост связанный со спасением природных ресурсов… место ли там такой как она?
Я ухмыльнулся. Карьере старухи пришел конец. А вон и она – вскочив, она что-то хотела сказать, но наткнулась на холодный насмешливый взгляд и, поперхнувшись, заспешила к выходу для ВИП-гостей. Двое охранников поспешили следом.
– Еще сильнее меня удивил случая с принятием водопадных рокочущих ванн, где немало тонн почти чистой воды были отравлены пенной цветной химией. Кто принимал водопадные ванны в накопителе дождевой воды расположенном на шестой нижней крыше сто двести пятнадцатой жилой башни? Скажем так… если в течении следующих скажем пятнадцати секунд на счет Атолла придет действительно внушительная сумма с серьезным количеством нолей…
Один из служащих за экранами у сцены поднял руку через десять секунд. Судя по крайне довольной улыбке на его лице – сумма была действительно внушительной…
Выступающий – и по совместительству мой загадочный наниматель – резко хлопнул в ладоши. Шум как отрезало. Оглядев зал, он наклонил голову и спросил:
– Чем человек лучше лобстера? И я жду конкретики в ответах, а не размазни вроде «у людей есть самосознание, высший разум и прочее и прочее». Это в расчет не берем! Почему? Я отвечу с легкостью – потому что, по сути, всем нам плевать есть у кого-то там разум или нет. Задумайтесь – вы с одинаковой готовностью подаете милостыню нищему и отламываете кусок бутерброда бродячей кошке или собаке. А кто-то с куда большей охотой делиться последним с животными, а не людьми. Где тут преобладание разума? Нет никакого преобладания! Но раз все живые существа заслуживают жалости, то чем тогда человек лучше лобстера? Недавно меня пригласили в ресторан. Хороший, действительно хороший и очень дорогой ресторан. Нам обещали неплохую финансовую поддержку, и я согласился прийти. И что же я увидел? Во время нашей неторопливой беседы, улыбчивый кланяющийся из вежливости повар прямо при нас разделывал огромного живого лобстера. Он показал нам его, потом под струей воды хорошенько потрудился над его панцирем жесткой щеткой, после чего вооружился ножом и, загнав лезвие в место соединения туловища и хвоста, провернул, разрезая лобстера пополам. Специальными ножницами он принялся кромсать хвост, а верхнюю вполне живую половину он бросил в прозрачный лоток перед нами – видимо, чтобы мы могли насладиться каждой секундой агонии разорванного пополам создания. Увидев выражение моего лица, собеседник поспешил меня уверить, что лобстеры ничего не понимают и вообще не чувствуют боли. Так ли это? Ложь! Они чувствуют боль! И страх! Ужас! Потерю! Инстинкты гонят их прочь, заставляют бороться за жизнь и судорожно скрестись в гребаном прозрачном лотке, доказывая свою свежесть… Я повторю свой вопрос – чем человек лучше лобстера? А просто представьте, только представьте, что однажды к вам станут относиться как к лобстеру! Как к свинье! Что-то кто-то, считая вас неразумным низшим существом, возьмется резать вас живьем на части – причем не особо заботясь о том, чтобы отправить вас на тот свет как можно быстрее и безболезненнее…
Зевнув, я поглубже сполз в кресле. Дерьмо и скука. Веселый расстрел лживых старушек закончился. Началось очередное заумное фанатичное выступление…
Посплю еще полчаса. А затем начну планировать на вечер вылазку в одну из самых защищенных небесных башен мира…
Придя в себя, поморгав, тяжело сглотнул, смочил пересохший рот водой и снова вытянулся. Надо поспать пару часов – день еще не кончился. Ой не кончился…
Во время обеденного затяжного дождя бойцам отсидеться не удалось. Я позволил им неплотно перекусить, чтобы восполнить образовавшийся дефицит нутриентов. И дал немного отдохнуть. Сидя под тентом, мы пили сладкий чай – прямо до зубной боли сладкий. Кто с медом природным бродосами в лесу собранным, а кто с сахаром, коего у тропников тоже оказалось немало.
Мед собранный у диких пчел – причем с максимальной осторожностью и исключительно по разрешению Матери.
Я был действительно удивлен, узнав, что рядом с каждым обнаруженным пчелиным ульем системой устанавливалась полусфера или столбик наблюдения с круговым обзором, а на обширной площади вокруг тропниками густо сеялись семена медоносных растений. И не раз и не два бродосы находили потом рядом с ульями мертвых призмов или медведей – система честно предупреждала их всеми доступными способами, но, если глупые твари не слышали предупреждений – стреляла и убивала. А тропникам только и оставалось что прийти на вызов, забрать труп, пополнить боезапас и сменить батареи сторожевого устройства, ну может еще собрать чуток уже сочащегося наружу янтарного меда… Реже им случалось спешно прибывать на тревожный зов, где они находили разоренный улей и уничтоженную систему наблюдения с опустевшим боезапасом. А рядом обычно валялись несколько трупов призмов преимущественно насекомовидного типа. Почему-то их все время безумно тянет на сладкое… тут все покосились на хрустящего бисквитами Хвана, держащего между руками-лезвиями большой стакан с соломинкой – а внутри больше меда, чем чая.
Такая вот забота о пчелках…
О пчелках…
Я предпочел чай с сахаром. И не преминул заметить сидящему рядом Тону, что у сыроедов плиточный чай куда лучше по всем параметрам. И не солгал. Тон мне не поверил. Я предложил пари, и оно было со снисходительностью принято. На кон поставили что есть. Я предложил картриджи к игстрелу, но он указал на мой свинокол.
Пожав плечами, я легко согласился, но трофейный нож оценил высоко и меня поняли – он уже знал, как мы заполучили свои необычные ножи. Тон порылся в закромах и выставил горшочек с медом, контейнер с кусковым сахаром, плюс согласился прикупить из их «особых» торгматов для меня чего-нибудь из еды и питья на сумму в тридцать сэбов.
