ПО 2 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (книги бесплатно без txt) 📗
Само собой, ответа на этот вопрос Тихон дать не смог. Но конфликт задавить сумел, заодно пообщавшись с охраной и извинившись от лица всего Холла. Это, кстати, их удивило. Обычно Холл никогда не посылал добросердечных парламентеров. Причем таких, что ничего не требовали и единственное чего хотели – загладить свою вину.
Такие вот недавние негативные происшествия…
– Блин – выразился я и тут же пояснил свою эмоции – Вот на кой ляд это было?
– Люди – вздохнул седенький настоятель, разводя руками – Усталые люди со сломанной ни за что судьбой-судьбинушкой. Рвется черное наружу. Рвется.
– Пусть сдерживают не только черное, но и серое – а серость всегда пострашней черноты – проворчал я – Нам нужны добрососедские отношения с Центром и Замком. Отец Тихон… в следующий раз возьмите с собой еще кого-нибудь столь же терпеливого и мудрого как вы. Чем больше гостевых бесед, проходящих в позитивном ключе – тем лучше. А в следующий раз, чтобы нас не обвинили в том, что мы лезем поглазеть на недоступную роскошь, пригласите парочку центровых к нам в гости, угостите их супом с медвежатиной и травой.
– Мыслил о том же. Уже выбрал денек и гостей сегодня зазывать пойду. Ведь главное, что я выяснил во время бесед – скучают центровые похлеще нашего. Их ведь меньше. Жизнь ведут тихую, сытую, скучную.
– Вот и отлично!
– И трава ростки дала – буднично добавил Тихон – На мясных медвежьих ошметках прямо растет и растет. И вот что подметили монашки – на смеси из мяса и землицы травка растет пуще и лучше.
– Наскребу еще почвы – кивнул я – Новости отличные, отец Тихон. Теперь у Холла всегда будет свой салат. Расширяйте это дело.
– Материалы надобны. И немало.
– Например?
– Мы ведь все на льду выкладываем. У стены подальше от могилок.
– Верно – кивнул я.
Траву Холл выращивает на кладбище. Идеальная температура для холодолюбивого растения.
– Грядки из снега и льда лепим. Но почвы не хватает. Еще бы мешков восемь.
– Поищу. Что-нибудь еще?
– Бревнышек тонких. Метра в четыре длиной – чуть ли не застенчиво попросил старик – Ну и тех что покороче тоже.
– А это зачем?
– Мыслю на кладбище часовенку воздвигнуть. Службы поминальные там проводить.
– Я поищу – пообещал я – Все эти песнопения и службы делают людей благостными, мягкими. А это главное.
– Все эти песнопения и службы? – со вздохом повторил настоятель – Не понять тебя, Охотник. На божеские дела не скупишься, а сам веруешь аль нет – не понять.
– Я верю в себя – улыбнулся я – И в то, что если Бог и есть, то у него столько дел, что на меня времени не сыщется.
– Вот это ты зря так мыслишь! Все мы дети божьи. Все мы его чада любимые. И…
– И пойду я разгружаться – мягко прервал я священника – Принес для вас еще пару икон. И две толстые настоящие восковые свечи.
– Это дело! – обрадовавшийся Тихон не стал продолжать душеспасительную беседу и засеменил следом.
Затем подоспела остальная старая гвардия, что вмиг разобрала принесенные для обмена товары. Когда нагруженные старики разбежались, я остался с новым стаканом чая, а напротив все так же сидел улыбающийся мудрый Тихон, что, чуть помедлив, задал мне страннейший вопрос:
– А ты уже подметил онкологию, Охотник?
– А что с ней? – оторвался я от чая – Раковые заболевания – дело страшное. Особенно в наших условиях.
– Страшное – согласился со мной старик – Вот только до такой степени редкое здесь, что впору с проказой сравнивать.
– Как это? – насторожился я, оглядывая многоярусные ряды лепившихся к стене Холла нар – Людей тут хватает. Да и слышал я немало про болезни в крестах. Там от банального аппендицита погибают – сам считай видел. Ну и рак… куда от него денешься?
– Верно – кивнул Тихон и улыбнулся шире – Но это в начале так сказать. Как двадцатку отлетаешь за рычаги дергая – так риск онкологического заболевания резко на убыль идет.
– Откуда сведения? Надежные? – мой интерес резко вырос.
– Считай моей собственной статистикой. Я не доктор. Но как раковые больные выглядят знаю. И умирающих часто в последний путь провожаю. От пневмонии часто помирают у нас здесь, к примеру. От заворота кишок погибают. От переломов. От усталости душевной и физической. Но при этом старички наши бывают и до ста лет доживают – здесь в Холле. И умирают уже от старости. Засыпают – и все. А порой заранее знают в какой день и какой час испустят последний дух. Предупреждают всех, собираются, моются, ложатся, руки на груди складывают и… отправляются в последний путь.
– О таком слышал – кивнул я – Но как связано с раком?
– Нет таких симптомов у заболевших и умирающих. Вообще считай нет серьезных внутренних болезней. Заворот кишок – тут от пережора мясной похлебки случается. Переломы… ну сам понимаешь, чем грозит для старика перелом тазобедренного сустава и вынужденное бездвижье.
– Верно.
– Просквозит – вот тебе и простуда, затем пневмония. Но и то выкарабкиваются чаще всего. Ты когда здешний быт решительно налаживать начал – считай всем старикам не только годы, но и десятилетия жизни добавил.
– Я все еще не пойму как это связано с раком.
– Рычаги.
– Рычаги?
– Рычаги – кивнул старик – Но это я так мыслю. Ведь все мы разные, верно? Пусть все на русском языке балакаем, но в каждом из нас свое смешение кровей. В ком-то две, а в ком-то три или четыре разные крови бурлят. Опять же образ жизни до того, как сюда угодить у каждого свой был. Кто-то пил беспробудно, кто-то здоровье берег, кто-то полнотой страдал и пищу вредную каждый день употреблял, а кто-то исключительно постным питался. Кто-то по врачам бегал, а кого-то в больницу трактором было не затащить.
– Я понял. Разная генетика, разный образ жизни. И разные места жизни к тому же.
– О! Об этом я и не подумал. Верно. Одно дело если до того, как сюда угодить ты в глуши лесной жил как предки наши, чистым воздухом дыша и ключевой водой жажду утоляя. И совсем другое если рожден в городишке при заводе, что каждый день облака ядовитого дыма исторгает. Я вот все детство рядом со стекольным заводом провел. Меня вроде как миновало. А сверстники мои через одного астмой страдали и прочими болячками. Хотя может и не от этого…
– Разная генетика, образ жизни и разная экологическая обстановка – подытожил я – Все это у нас разное. И все это в конце как-то сходится к общему знаменателю в резко сниженном количестве онкологических заболеваний… так что ли?
– Так.
– И причиной этого вы считаете рычаги?
– Все три.
– А это как?
– Не спрашивай. Либо верь, либо не верь.
– Но тут очень важны факты, а не домыслы.
– О фактах и говорю, Охотник. Только о фактах. Говорю же – долгие-долгие годы подмечаю. Года с двадцать третьего своей отсидки. За теми, с кем чалился наблюдал годами, о здоровье расспрашивал. О тех, кто помер расспрашивал – в каком возрасте и от чего. Когда сюда угодил – и здесь продолжил интересоваться. Почему? Не знаю. Может любопытство. А может есть во мне нехорошая страстишка пожить подольше. А кто не захочет?
– В желании жить как можно дольше нет ничего плохого – ответил я – И как тут вписывается третий рычаг?
– Да вот и выходит из моих наблюдений, что те сидельцы, что за третий рычаг дергали постоянно и, избежав смерти от Столпа, отсидели весь срок и угодили сюда, отличаются наиболее отменным так сказать здоровьем. А ты не видишь, Охотник? Погляди вокруг. Даже сейчас, окинув одним взглядом Холл, ты увидишь два разных типа стариковских. Тут большинству не меньше восьмидесяти. И только глянь – примерно половина большую часть дня лежит на нарах и в потолок глядит, оживляясь только во время кормежки. А вот другая половина энергична, быстра, почти не знает усталости, спит мало, кушает с аппетитом, страдает от скуки и постоянно ищет общения или дела.
– И вторая половина это те…
– Они все дергали третий рычаг почти постоянно. Ну может через раз. Но дергали. Не забывай, Охотник – я тот, кто исповедует, кто облегчает душу страждущих и смятенных, кто успокаивает.
