Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Чекрыгин Егор (мир книг .txt) 📗
Позже, этот дикарь, провел еще одну схватку, так же сильно понравившуюся публике. Я даже слышал, как один из гвардейцев, охранявших нашу трибуну, сказал другому — «Смотри, он гоняет нашего чемпиона ногами, как хозяин дворовую собачонку!». Впрочем, битва закончилась ударом кулака в голову, коий и поверг мооскаавского бойца на пол, а дикарь, под восторженный рев публики, был провозглашен победителем.
Позже нас закружила цепь балов и торжественных приемов, о которых, дорогая кузина, я отпишу тебе позже, ибо глаза мои уже слезятся, а рука дрожит, пятная безупречную чистоту листа, жалкими кляксами.
…Итак, до скорой встречи, дорогая кузина Юстиин. Твой брат и друг Аалаакс.
М‑да... Раньше, я думал что моей самой большой и неожиданной переменой в жизни, было попадание на Землю-2. — Фигня! Фигня по сравнению с переменой, произошедшей в моей жизни, после победы в этом дурацком чемпионате.
«Проснуться знаменитым»? — Я и не засыпал. Кажется, знаменитым я стал за пять минут поединка с тем Годзиллой. С тем же успехом, я мог бы за эти пять минут, долететь до совершенно иной планеты, находящейся в далекой–далекой галактике. Второй бой, только закрепил мой успех, и домой мне уже пришлось возвращаться в окружении плотного конвоя местных стражников, появившихся словно бы неоткуда… Признаться — не ждал от местных властей подобной оперативности. Однако, она явно уберегла меня от участи быть разорванным толпой на множество мелких сувениров, и относительно спокойно добраться до гостиницы.
На прощание, офицер, командовавший стражниками, довольно осклабившись, хлопнул меня по плечу, и сказал что‑то вроде — «За тобой еще пришлют», и удалился. А я — остался. И честно говоря, когда первая радость победы прошла, на меня напала такая апатия, что уже ни думать, ни что‑то делать желания не было никакого. — Любые соревнования, это не столько испытание мышц, сколько нервов, за что я их, честно говоря, и не люблю. Сидишь, подчас даже по нескольку часов, ждешь своей очереди. Гадаешь — каким будет твой противник, будут ли к тебе благосклонны судьи и публика… — а нервные клетки горят, как фантики в печке. Так что не удивительно, что к финальному поединку, многие, подававшие надежды новички, вдруг оказываются уже без сил. И все это для того, чтобы доказать что ты тут самый–самый большой прыщ на ровном месте. — Не стоит оно того! …Так что я даже ужинать не стал. Выпил приличных размеров чашу вина, да завалился спать.
А когда утром, как обычно, спустился в харчевальный зал позавтракать, — во–первых, был встречен овацией от посетителей, которых почему‑то в это утро набралось необычно много, а во–вторых, хозяин, обычно посматривавший на меня с некоторым подозрением, как на дикаря из хрензнаетоткудовска, от которого не знаешь чего ожидать, вместо обычной утренней молочной каши с изюмом, подал мне нечто замысловатое, четырехслойное и торжественное. Объявив — что это за счет заведения. И что и впредь, я теперь могу кормиться тут нахаляву, а еще — мне подберут покои — «достойные такого важного человека»… Тогда я над этим только посмеялся, решив, что хозяин внезапно оказался большим фанатом единоборств, ну — или решил таким образом прогнуться перед Бюро, с которым я теперь видимо, буду тесно связан. И лишь только спустя некоторое время, увидев изменившееся отношение ко мне со стороны кажется всех поголовно жителей Мооскаа, догадался, что вовсе не фанатом единоборств, был хозяин моей гостиницы, а скорее даже совсем наоборот — фанатом больших денег. А я, стал отличной рекламой для его заведения, — именно поэтому меня тут так любят.
…М‑да... Выйти погулять, после завтрака, как я это обычно делал, опять не удалось. Нет, порвать на сувениры меня больше не пытались, однако активно пялились, лыбились, показывали пальцем, и перешептывались. Иногда, наиболее смелые подходили поговорить, и тогда меня немедленно окружала толпа восторженных почитателей. А я, честно говоря, в толпе всегда чувствовал себя неуютно (откуда взяться толпам в нашем маленьком городке?), а уж за время путешествия по Даару и вовсе привык к одиночеству… В общем — я сбежал обратно в гостиницу, и просидел в своем номере до вечера, пытаясь делать вид что готовлюсь к экзаменам… Обед я потребовал принести к себе в номер, с ужасом представив свое участие в аттракционе — «Кормление вислоухого гиббона», который несомненно предстоял мне, спустись я в общий зал… Честно говоря — никогда особо не мечтал стать знаменитостью, однако вот — стал. Чувствовал себя каким‑то эстрадным звездюком в сценическом костюме из перьев и блесток, застрявшем в уездном городишке — жуть, стыдоба и позорище!
Только к вечеру удалось немножко успокоиться. И тут как раз, появился мой приятель Игиир, но не один, а в сопровождении какого‑то дядьки в мундире. Дядька был мне представлен — тысяцким оу Роогки Таасооном, моим теперь, непосредственным начальником, который самолично пришел меня поздравить, и «обговорить некоторые детали». Так что пришлось проставляться, устраивая небольшую пирушку благодарности и прогиба. Впрочем — оу Таасоон оказался вполне нормальным мужиком, — старым служакой, вовсе не чванливым и не заносчивым, не дураком выпить и пожрать, к тому же, как оказалось, большим мастером владения абордажным протазаном, участвовавшим не в одной морской и сухопутной битве. На «ты» мы конечно же не перешли, ибо — «невместно», однако посидели вполне нормально. Он меня малость успокоил, сказав что‑то вроде — «Ажиотаж пройдет, а Слава останется. И ты, коли не дурак, умей этим пользоваться». Рассказал несколько «правдивых» историй из собственного опыта, показавшихся мне слегка фантастичными, ибо уровень крутизны, на который этот оу Таасоон претендовал, явно был выставлен по шкале гонконговских боевиков, где главный герой, весь в белом, бумажным веером разгоняет толпы нехороших редисок, вооруженных мечами и саблями. Ну да кто не любит приврать? А так, мы куда больше говорили о моей новой службе. Мне, в общем и целом, рассказали в чем теперь будут заключаться мои обязанности, предупредили о парочке–другой подводных камней, и предложили обращаться за помощью «если что». Я, в ответ, выкатил ему свои предложение об оборудовании спортзала, пошиве тренировочной одежды типа кимоно, и даже показал подробный «план тренировок», чем его изрядно удивил — подобный систематический подход тут еще как‑то не прижился. Каждый сенсей, обучал студентов в меру своего разумения и воспоминаний о собственном учебном процессе. И даже у армейцев, которым надо было готовить одновременно сотни, а то и тысячи бойцов, вся «наука побеждать» опиралась скорее на традицию и палки капралов, чем на грамотные разработки и знания офицеров. — Как нас учили, так и мы учим... От того, каждый хороший учитель, способный не только самостоятельно уделать соперника, но и передать эти умения другим, и ценился столь высоко… Это кстати напомнило мне кое о чем, и я, нагло воспользовавшись своим положением примы, поинтересовался насчет Рааста, дескать — «Это мой ученик и все такое... Как теперь дальше с ним у нас будет?«… Не, ну реально — парень мне нравился. Старательный, пытливый, смекалистый — не ученик, а сплошная отрада. А уж о его пользе в практическо–житейском плане, и говорить нечего. Все что надо может достать, вызнать, притащить. Мне бы такой помощник тут, очень бы пригодился… Оказалось что отношения учитель — ученик, на Земле-2 весьма уважают, и Игиир сказал, что вполне может позволить находящемуся в его подчинении нижнему чину, продолжать у меня тренировки, конечно в свободное от основных служебных обязанностей, время. Если, конечно, у благородного оу Таасоона, не будет никаких возражений по этому поводу. У оу Таасоона, возражений не было. А когда я намекнул, что от Рааста может быть немалая польза при оборудовании зала и на начальном этапе тренировок, он даже намекнул благородному оу Наугхо, что нельзя ли сделать так, чтобы у рядового Рааста Медведя, хотя бы в ближайшие пару–тройку месяцев, было как можно меньше основных служебных обязанностей. На что тот, правда поморщившись, ответил согласием.
