Пылающая полночь - Демченко Антон (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
А в следующий миг рядом возник мой довольный как слон вассал и подал флягу с холодным вином. Сделав долгий, жадный глоток, я протянул ее сидящему рядом легионеру. Тот недоуменно посмотрел на меня, перевел взгляд уже изрядно заплывших глаз на фляжку и, улыбнувшись разбитыми в лепешку губами, принял угощение. Думаю, моя физиономия выглядела не лучше, когда я попытался отразить его улыбку.
— Сработаемся, мессир! — прохрипел мой недавний противник и надолго присосался к фляге.
Глава 6
Тренировки, лекции, выходы… дни сменяли друг друга, летели, словно листья с осенних деревьев под порывами холодных ветров. Все чаще из-за пиков Романского хребта приходили темные низкие тучи, тянулись к Майну и проливались на город и окрестности холодными затяжными дождями. И словно грибы, продолжали расти вокруг крепости и городка палатки и шатры с многочисленными цветастыми баньерами. Только сейчас, глядя на них с высоты крепостных башен, я начал осознавать, какая сила собирается под стенами маленького пограничного форта. Дед говорил, что для усмирения мятежа Трех Герцогов император призвал на службу больше ста баньеров, то есть дворянских отрядов и наемничьих банд. Здесь же я уже сейчас вижу куда больше стягов, даже если отнять от их общего числа оба легиона с их аквилами и орденских рыцарей, выступающих под своими штандартами.
— А что, в подавлении того мятежа легионы не участвовали? — вдруг вмешался в мои мысли сосед.
— Нет, конечно. Легионеры не могут участвовать в распрях меж дворян, даже если один из участников — их император, — ответил я.
— Глупость какая, — проворчал дух, но тут же осекся. — Или нет? Хм… интересно.
— Что именно? — Такая быстрая смена мнения меня удивила. Обычно сосед более последователен.
— Скажи, я правильно понимаю, что во время подобных мятежей легионы занимаются поддержанием общего порядка в империи? — спросил дух.
— Именно так. Никому не хочется, чтобы в результате распрей страдала вся страна, — подтвердил я.
— И ввел это правило наверняка один из императоров, да? — продолжил выпытывать сосед.
— Не совсем. Это было решением Большого Сословного Совета, — поправил я духа, одновременно вспоминая то, что вбивал в меня дед на довольно редких уроках истории.
— Чудненько, — хмыкнул сосед. — И волки сыты, и овцы целы.
— Поясни, — потребовал я.
— Все гениальное — просто. — Гордости в интонациях духа не расслышал бы только глух… кхм, ну да. — Сословия таким образом получили гарантию спокойствия, даже в том случае если империю начнет трясти междоусобица. Дворяне получили гарантию, что в случае их эскапад император не раздавит их тяжелым легионерским сапогом, а сам суверен надежно оградил себя от преторианских заговоров.
— Каких-каких заговоров? — не понял я.
— Преторианских. То есть он может не беспокоиться о том, что легионеры вдруг решат посадить на трон кого-то другого. Дворяне в этом случае объединятся с прочими сословиями, о чем тут же станет известно призывным легионерам, и слишком много возомнившим о себе легатам придется срочно искать пятый угол.
— Интересная точка зрения. Надо будет как-нибудь рассказать о ней старому, — заметил я. Дух хотел было что-то ответить, но меня отвлек возникший рядом Гилд.
— Мессир, вам письмо. Его только что доставили из дома сударыни Ирвар, — протянул он мне сложенное треугольником послание, написанное на надушенной бумаге, и, сделав шаг назад, застыл чуть в стороне. Тактичный у меня вассал, что тут скажешь? И понимающий. Не поленился же примчаться из дома на воротную башню Майна, чтобы передать письмо от Энны.
«Милый, милый Димми!..»
Несмотря на небольшой с виду треугольник, в развернутом виде письмо, написанное знакомым мне по прежним запискам затейливым почерком Энн, оказалось довольно большим по объему и… скудным по содержанию. Если опустить романтику и намеки, то смысл послания можно свести к короткому: «Извини, дорогой, с тобой было, безусловно, весело и приятно, но меня уже давно ждут дома. Не скучай, мы обязательно увидимся еще».
— Что, неужто отшила? — ехидно заметил сосед.
— Ну, я как-то и не предполагал, что нашел свою вечную любовь. — хотел было я пожать плечами в ответ, но стоящий неподалеку Гилд… в общем, лучше обойтись без этого.
— И что, никаких сожалений? — неверяще уточнил дух.
— А то ты сам не чувствуешь, — огрызнулся я, но тут же сбавил тон: — Конечно, мне обидно немного, хотя бы то, что она не пожелала сообщить мне об отъезде лично, но…
— И еще чуть-чуть за то, что она тебя опередила, так? — с какой-то странной интонацией спросил сосед.
— Ну, ты скажешь тоже! — возмутился я. — Она хорошая девушка и мне очень нравится. С ней весело и интересно, про постель и вовсе молчу, а то, что между нами нет любви… ну что тут поделаешь? Мы оба это прекрасно понимаем, и я и она. И вообще сдается мне, что в твоих словах я расслышал нотки обиды. Уж не ревнуешь ли ты, часом, дух?
— Э?.. — Вот как! Редкий случай: сосед не знает что ответить!
— О, кажется, я прав? — Ну не могу я его не подколоть. Когда еще представится подобный случай!
— А ты знаешь… это странно, но похоже, что ты прав, — как-то неуверенно заключил сосед. — По крайней мере сейчас, когда ты обратил на этот факт мое внимание, я могу точно сказать, что наблюдаю у себя все симптомы юношеской влюбленности.
— Чего?! — Я был ошеломлен. Такого откровения от духа я точно не ожидал. Совсем!
— Да не переживай ты так! — Волна щекотки в мозгу от смеха соседа быстро привела меня в чувство. — Мне с этим справиться куда легче, чем тебе с твоей привязанностью к Ласке.
— Это как?
— Влюбленность — это не только форма психического… расстройства, скажем так, но и биохимический процесс, или, если говорить понятным тебе языком, реакция тела. Которой у меня, как ты понимаешь, быть не может. А с психологической зависимостью мне справиться куда проще, поскольку свое сознание я контролирую чуть больше, чем полностью, — выдал сосед.
— И это мне говорит единственный на весь мир дух-склеротик, — вздохнул я.
— Но-но! Не путай сознание и память! — рыкнул сосед, но, явно почувствовав мое непонимание, тут же остыл и пустился в объяснения: — Суди сам, Дим. У меня действительно имеются провалы в памяти, но ты же не будешь отрицать, что при этом я остаюсь довольно цельной личностью, обладающей немалым опытом и развитым мышлением?
— Не буду, — согласился я.
— Во-от! — довольно протянул дух. — И все аспекты своей личности я сейчас контролирую полностью, до последней мыслишки. Другое дело эмоции. Их держать в узде намного сложнее, но поскольку у меня нет большинства отвлекающих факторов, присущих обладателям физического тела, и в частности ваших пяти чувств, то и контролю эмоций я могу уделить куда больше внимания. Учитывая же, что они у меня еще и несколько приглушены опять же из-за отсутствия тела и протекающих в нем биохимических процессов, минусы и плюсы, можно сказать, взаимно перекрываются. Так что для меня управление собственными эмоциями сложно примерно так же, как для тебя сложен бой со Скалой Миолом.
— Хочешь сказать, что при желании можешь заглушить любое чувство? Гнев, страх… любовь? — уточнил я, поежившись при воспоминании о тренировках с тем самым пятым легионером, чуть не обломавшим мне весь процесс знакомства с моими подчиненными в Четвертом Громовом.
— Скорее, могу разложить их по полочкам, не позволяя влиять на собственное мышление… слишком сильно влиять, скажем так. Полностью избавиться от эмоциональности мне не удается, но она хотя бы не давит на психику так, как могла бы, — изобразил сосед вздох. — Звучит, конечно, не очень хорошо, но на самом деле это благо, Дим. Потому что, не умей я хоть чуть-чуть абстрагироваться от своих эмоций, глушить их, — боюсь, у тебя в голове уже давно жил бы абсолютно сумасшедший дух. Сумасшедший, без всяких преувеличений.
— Да ты и сейчас порой производишь такое впечатление, — буркнул я в ответ.
