Пылающая полночь - Демченко Антон (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— На твоем месте я бы не слишком переживал по этому поводу, — заметил сосед. — Всех тебе точно увести не удастся. Да и не нужны тебе три десятка вассалов, по крайней мере сейчас. А из-за дюжины человек князь точно не станет с тобой ссориться. Особенно учитывая, кто именно рекомендовал тебя на службу под его началом.
— Но это же его люди! — мысленно воскликнул я.
— Как и все четыре регима легиона, — невозмутимо парировал дух. — Имея в подчинении почти десять тысяч человек, странно было бы расстраиваться из-за возможной потери десятка-другого бойцов, тем более что все они и без того ожидают закрытия контракта, и совсем не факт, что согласятся на его продление, пусть даже и связанное с повышением в звании и жалованье. Как думаешь?
— Может, ты и прав, — нехотя согласился я. — Но все же думаю, мне стоило сообщить о своих планах легату, хотя бы из вежливости.
— Это можно сделать и во время Похода, — заметил сосед. — Более того, я настоятельно советую подождать до выхода.
— Почему же? — поинтересовался я.
— Чтобы с началом Похода не обнаружить, что нужные тебе люди были неожиданно отправлены начальством ремонтерами в Нойгард, например, — ответил дух.
— Но ты же сам говорил, что легат… — засомневался было я, но был тут же перебит соседом:
— Помимо легата в легионе хватает другого начальства. И если ты не заметил, многие офицеры весьма неодобрительно относятся к некоему «выскочке, заигрывающему с нижними чинами».
Вот тут дух, что называется, открыл мне глаза. Как-то не замечал я этой проблемы. Более того, поскольку не являюсь офицером легиона и соответственно не допущен в офицерское собрание, я и с большей частью его участников практически не пересекался. Собственно, моменты моего общения с офицерами легиона можно пересчитать по пальцам, и большая их часть относится к интендантскому ведомству. То есть разговаривал я с офицерами лишь по делу. На тренировочном поле они во время тренировок отряда не появлялись, как и на моих лекциях, проводимых в палатке отряда. В общем, та еще новость. Впрочем, мне с ними детей не растить, так что пусть относятся как хотят. А полезут не в свое дело… Ну так, как уже было сказано, я не офицер легиона, и их запреты на поединки меня не касаются… о чем, кстати, весьма показательно сокрушался князь Родэ во время одной из наших встреч.
С уборкой мы успели управиться до ужина, попутно выяснив, что неизвестные «гости», хоть и показали себя жуткими неряхами и невежами, но оказались удивительно честными, не взяв ничего из имевшихся в доме ценностей. И это несмотря на то, что они вскрыли почти все сделанные мною тайники. Пришлось придумывать новые, чем я и занимался, пока руки почти автоматически расставляли по местам снесенные на пол предметы. Гилд, правда, пытался настаивать на том, что я, как дворянин и его сюзерен, не должен заниматься уборкой, но после обещания недели усиленных тренировок замолк. Правда, мне кажется, что тут повлияла не моя угроза, а половник Дарины, которым, как я заметил в отражении зеркала, она весьма выразительно погрозила своему мужу. Ну да, после усиленных тренировок даже у меня, с моей подстегнутой дедовыми эликсирами выносливостью, порой руки от слабости дрожат, что уж тут говорить о менее выносливом вассале? Думаю, Дарина была не рада перспективе на неделю остаться без мужниной ласки…
— И все же, мессир! Мне же просто стыдно! Получается, вы не доверяете мне даже такое простое дело, как уборка дома! — Бедолага предпринял последнюю отчаянную попытку воззвать к моему положению сюзерена и дворянина и договорил: — К тому же вам просто не по чину заниматься подобными вещами!
— Гилд, мое дворянство — это свиток с чернильными кляксами и слово, данное деду. В остальном я обычный человек, насколько может быть обычным ходок по Проклятым пустошам и черным пятнам. Все, что мне сейчас нужно, это сдержать то самое слово, подтвердить герб и добыть себе небольшой клочок земли, где можно построить родовой дом, который вам, моим вассалам, и предстоит защищать. После чего я намерен вернуться к своему прежнему занятию и, кстати, не возражаю против компании в будущих выходах. Так что давай оставим все эти «положено» и «невместно». Меня от них воротит… как и большинство ходоков, кстати говоря. Будешь в Ленбурге — сам убедишься. Среди тамошних любителей прогулок по неосвоенным землям встречаются и дворяне, которые ведут себя точно так же, как и я. И плевать они хотели на все правила и обычаи рафинированного высшего света.
— Муж мой, послушай своего сюзерена, — тихо, но твердо проговорила Дарина, и я с удивлением заметил, как Гилд, вздрогнув, резко кивнул. М-да, кажется, кто-то плотно застрял под маленьким каблучком своей жены. Весело!
Утро следующего дня ознаменовалось суматохой в расположении обоих собравшихся под стенами Майна легионов и суетой в дворянском лагере. Слухи, собранные Гилдом, принесли знаковые известия. В город прибыли церковники, а значит, скоро начнется то, ради чего собралась вся эта воинственная толпа, легионеры, братья-рыцари, дворяне со своими копьями и даже несколько наемничьих банд. Поход!
Подтверждение распространившимся слухам мне удалось получить в тот же день. Я как раз заканчивал очередную тренировку со своим отрядом, когда на площадке появился церковный служка в укороченной для пущего удобства рясе и протянул мне послание со знакомой внушительной печатью. «Меч в солнышке» — личный знак его преосвященства. Вот не думал, что так обрадуюсь его приезду. Помнится, я даже своим ленбургским коллегам так не радовался, когда встретил их на одной из улиц Майна.
В послании оказалось приглашение в замок наместника, где с любезного разрешения маркграфа Зентра обосновался протопресвитер Меча со своей свитой. Что ж, если уж его преосвященство соизволил вспомнить внука своего старого друга, то сему юноше не остается ничего иного, как щелкнуть каблуками и постараться удовлетворить любопытство не самого последнего из князей Церкви.
— Надо же, какая радующая покладистость! — воскликнул в моих мыслях сосед, заставив поморщиться. Перестарался дух с эмоциями.
— Вообще-то это был сарказм, — проворчал я про себя.
— Ни за что бы не подумал, — изобразил смешок сосед.
Чую, эта пикировка затянется у нас до самых ворот крепости. Да и ладно. Понимаю же, что дух просто выплескивает раздражение от необходимости скрываться на дне моего сознания, а если вспомнить, что не так давно ему приходилось проделывать тот же фокус едва ли не каждую ночь, чтобы не стать невольным зрителем наших встреч с Энной… В общем, я действительно понимаю его неприязнь. Ведь, казалось бы, моя пассия только что покинула Майн и дух может расслабиться, ан нет. Приехал инквизитор, с его тягой к экспериментам, и сосед вновь вынужден прятаться, наглухо отрезая себя от мира, наблюдение за которым составляет все его нынешнее бытие.
— Да ты философ, Дим! — встрял дух, но тут же сбавил тон. — Спасибо, конечно, за сочувствие, но ты бы под ноги смотрел, а то, того и гляди, споткнешься и в какую-нибудь лужу рухнешь. А они здесь вонючие!
В замке меня встретил секретарь отца Тона, несказанно удивив самим фактом своего существования. Как-то прежде мне не доводилось встречаться с этим господином, и если честно, я был почти уверен, что никакого секретаря у его преосвященства просто нет. Сглупил, конечно. Вон даже легат князь Родэ все дела ведет через канцелярия легиона, что уж тут говорить о служителе Церкви, курирующем все военное духовенство империи?
Секретарь его преосвященства оказался сухим стариком весьма желчного вида, лысым, как коленка младенца. Черный камзол, кипенно-белые манжеты и воротник-фреза, из которого палкой торчит длинная шея. В общем, не самый симпатичный вид у этого господина. А уж голос…
— Инквизитор ждет, — проскрипел старик и, резко развернувшись, потопал через огромный холл к затейливой деревянной лестнице, громко стуча каблуками украшенных огромными пряжками туфель о каменный пол.
— Доброго дня, сын мой. — В комнате, где меня встретил отец Тон, было сумрачно из-за опущенных штор, так что я не сразу рассмотрел стоящего у глобуса инквизитора. Все же для перехода на «кошачий глаз» нужно некоторое время.
