Отделённые (СИ) - Кроули Нейт (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Позади него в ледяной пустоте неподвижно висели зелёные созвездия военного флота немесора, в то время как вдали простирался м'ват — рваное покрывало из умирающих небесных тел, за которым начиналось одеяло межгалактической ночи. Лишь с усилием зрительного аппарата варгард смог разглядеть блеклое мерцание звезды Доахта, но даже так оно напоминало колышущуюся в кромешной тьме красную свечу.
— Холодновато, — заметил плетущийся за ним Зандрех, пока они брели по пыльному осколку мира. Хотя здесь отсутствовала атмосфера, способная передавать звуковые волны, немесор всё равно разговаривал с использованием аудиоустройств, и Обирон вообще не услышал бы его, если бы не догадался открыть канал несущей частоты.
— Да, милорд, — согласился Обирон, жалея, что не забыл про этот способ общения. — Действительно, холодно. Но взгляните, мы почти на месте. — Впереди лежало поле валунов — обветшалых остатков древних стоячих камней, — озаряемое единственным лучом зелёного могильного света. Здесь предполагалось встретиться со стародавним союзником. Обирону не терпелось узнать, какие друзья у них остались, и поскольку он редко проявлял оптимизм, то держал боевую косу наготове.
Когда они прибыли, круг из мегалитов оказался пуст, если не считать безмятежного света маяка. Пока они ждали, Зандрех коротал время, сидя на коленях и разглядывая потёртые глифы, всё ещё различимые на старых камнях. Он воображал себя кем–то вроде историка, каковым, по сути, и был, учитывая его постоянные рассказы о прошлом. Обирон между тем не спускал глаз с теней. Конечно, Имотех не приказал бы им проделать весь этот путь только затем, чтобы уничтожить их, когда на флагмане насчитывалось так много желающих избавиться от них навсегда. И всё же древний охранник был настороже. В дополнение к сканированию окружения с помощью собственной оптической системы он проводил маловысотный обзор посредством датчиков флота, готовых увеличить изображение любого участка, если они заметят сдвиг хотя бы песчинки на поверхности мира. Никто не смог бы подкрасться незаметно.
Потому–то варгард весьма удивился, когда увидел, как что–то проскользнуло между внешними камнями круга. Всего на долю секунды, но что–то в этом извилистом движении показалось до противного знакомым. Оно обращалось к воспоминаниям, выжженным на такой глубине его энграммных плат, что потребовалось лишь мгновение, чтобы вызвать их на свет. Тем не менее это оказалось слишком долго, как посчитал Обирон, когда позади закричал Зандрех.
Крутанувшись со сверкающей косой, он увидел картину, которая наполнила бы его ужасом, не будь он целиком сосредоточен на предстоящей битве. С вершины камня, который осматривал Зандрех, на него взирало мерзкое змеевидное создание, около двадцати кубитов в длину: бледное, как кость, с пучком льдисто-голубых глаз и острыми мельтешащими конечностями. Как только пришелец встал на дыбы, выгнувшись дугой, и его жвала раздвинулись, Обирон взревел, призывая немесора вернуться, и ринулся к нему, намереваясь заслонить хозяина от причудливой твари. Но Зандрех даже не пошевелился.
— Сепа! — закричал он, когда зверь бросился вперёд, и с некоторым энтузиазмом начал гладить его по голове. Обирон затормозил на песке. Его протоколы осмотрительности выдали каскад ошибок, когда существо начало тыкаться носом в Зандреха. Как будто этого было мало, чтобы сбить варгарда с толку, по стоячим камням запрыгало второе такое же существо, волнообразно перемещаясь на двух дюжинах когтистых лапок, и повалило генерала на землю.
— Сата! Моя дорогая Сата! — Зандрех залился громким смехом, играясь с извивающимся чудищем, тогда как другой зверь слез вниз и принялся тереться усиками о лицо немесора. По мере того как разыгрывалась эта абсурдная сцена, в сознании Обирона начало кое–что проясняться. Это были не какие–то жуткие призраки м'ват, а предвестники кое-чего похуже.
Смирившись с тем, что он там увидит, некрон-телохранитель медленно повернулся к центру круга. И действительно, там высилась фигура, небрежно разглядывавшая при свете маяка безупречную кремовую пластину своей руки.
— Ну привет, варгард, — бросил Сетех.
Из всех сородичей — по крайней мере, тех, что пережили Великий сон — только Сетех знал Зандреха дольше, чем Обирон. Они появились на свет за полгалактики друг от друга, но происходили из аристократической прослойки и встретились в одной из самых знаменитых военных академий, куда их обоих отправили учиться.
Даже сейчас Зандрех частенько потчевал Обирона рассказами о том периоде, ибо во многих отношениях считал его лучшим в своей жизни. Обирон же считал подобное заведение душной барокамерой, где честолюбие, предательства и невероятно жестокие выходки маскировались под веселье и товарищество с помощью изысканных вин и дерзкого смеха. Но, с другой стороны, Обирон родился солдатом, а не дворянином, и поэтому склонялся к мысли, что ему просто недостаёт воспитания, чтобы понимать такие прелести.
Так или иначе, Сетех одновременно оказался и злейшим соперником Зандреха, и его закадычным другом, став даже ближе, чем родной брат, как утверждал немесор. Тогда как Зандрех являлся непревзойдённым полководцем, Сетех преуспел в методах психологической войны: в пропаганде, шпионаже и манипулировании.
После того как оба аристократа получили назначения, им вверили по армии и отправили сражаться в болота Ямы во время кровопролитных междоусобных войн Сецессии. Именно в той кампании Обирона, на тот момент уже ветерана, приставили к Зандреху в качестве варгарда, вследствие чего он присутствовал в роли стража на многих попойках, устраиваемых двумя молодыми офицерами. Обирон видел, как они вместе сражались, охотились и смеялись, празднуя победу за победой. Видел, как они препирались и спорили из–за карт местности, и воочию наблюдал, как, испив из чаш до дна, они поклялись друг другу в вечной верности.
Но также он видел, в каких тонах Сетех говорил о Зандрехе перед другими лордами, когда того не было рядом, и помнил его взгляд, когда хозяин рассказывал приятелю свои секреты. Не раз Обирон был свидетелем того, как Сетех использовал информацию, сообщённую ему в доверительной беседе в пиршественном шатре, чтобы на следующий день вырвать победу. И наконец, накануне решающей битвы за Яму, он был там, когда Сетех наконец–то осуществил свой заговор по убийству Зандреха. В тот раз Обирон уже не просто смотрел со стороны.
Сетех натравил пару охотничьих сколопендр — тех самых, что сейчас в шутку боролись с Зандрехом, своим чириканьем заполняя межузельную линию связи. В прошлом они были живыми существами, а не каноптековыми конструкциями, что теперь вмещали их разумы, но и тогда они представляли не меньшую опасность. Обирон засёк, как они ползли по болоту к заднему выходу из царского шатра, и только его умение владеть клинком заставило их отступить. До сих пор металлическое тело Обирона помнило раны, нанесённые их жвалами его телесной оболочке.
Конечно, Сетех замёл следы достаточно хорошо, чтобы Обирон ничего не смог доказать, а на утро раны охранника высмеяли и списали на несчастный случай, приключившийся с ним ночью. Затем последовали битва и долгожданный триумф, и варгард ни словом не обмолвился о покушении на своего господина.
Многие годы спустя он твердил себе, что это всего лишь вопрос протокола, ведь для солдата его касты обвинить дворянина в измене было равносильно самоубийству. Когда это оправдание истёрлось о точильный камень его совести, он убедил себя, что Зандрех всё равно никогда бы не поверил его словам, если бы Сетех выступил с опровержением. Но в итоге Обирон принял правду: он ничего не сказал Зандреху, потому как знал, что это подкосит его.
Со временем хранить молчание стало легче. После Ямы Зандреху пожаловали планету Гидрим, и их пути с Сетехом разделились. Последнее, что варгард слышал в ходе Войны в небесах: якобы некий офицер убил отца Сетеха и таким образом захватил в его династии престол. Затем явились ужасы биопереноса, потом разразилось последовавшее за ним апокалиптическое безумие, а после случился Великий сон.
