Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич (книга жизни TXT) 📗
— Что вы имеете в виду, господин Президент? — донельзя печальный старик несколько воспрял духом. — Вы видите способ убедить американцев? Вряд ли мы в силах самостоятельно организовать экспедицию через океан…
— Тут мы бессильны, это однозначно, — покачал головой Федотов. — Американцы слушать нас не будут, вы же знаете, как они относятся ко всем, кто не они! — он иронично усмехнулся. — Отправить рейд в Калифорнию нам тем более не по силам, мы едва сводим концы с концами, и только недавно мне удалось заставить пойти в гору нашу экономику, долгое время находившуюся в упадке вследствие бездарного руководства моего предшественника. Пищевая промышленность едва вышла из коллапса, сами знаете, как у нас обстоят дела с рационами. Народные волнения нам сейчас противопоказаны, и я крайне огорчен, что ваша находка в глазах мировой общественности оказалась профанацией. Такое разочарование тяжело отразится на морально-психологической атмосфере всего Волжского Каскада.
Президент выждал небольшую паузу, подчеркивая важность момента, после чего устремил на Синицына полный решимости взгляд и уверенно продолжил:
— Но один ресурс у нас все-таки есть! Пусть он не имеет выражения в материальной стоимости, но в абсолютных величинах он безграничен! Это наш характер! Наша воля! Да, у нас нет ни дальнемагистральных самолетов, ни взлетно-посадочной полосы, способной обеспечить их взлет. Но мы можем это найти, если сплотим население вокруг вашей идеи!
— Вы хотите организовать крупномасштабный рейд в один из аэропортов Москвы?! — ужаснулся старик, мгновенно побледнев. — Там же заражение и множество лигов! Там же подсолнухи! Жертвы будут огромны! Наш рейд почти полностью погиб, столкнувшись всего с пятерыми из них!
— Мы можем организовать рейд в аэропорт Стригино совместно с Заволжским ЦСГР, — успокоил ученого Федотов. — Это гораздо дальше от нас, зато там нет подсолнухов. Хотя концентрация лигов в руинах Нижнего Новгорода традиционно высока и сами Заволжцы не имеют точной уверенности в том, сохранились ли в Стригино дальнемагистральные самолеты, и были ли они там вообще на момент наступления Хаоса… Но это хотя бы шанс.
— Нет, — решительно заявил старый профессор, — это совершенно неоправданный риск, который неизбежно приведет к гибели множества людей! Такой выход неприемлем! — Он встал и одернул истертый застиранный пиджак. — Я возьму на себя всю полноту ответственности! Это целиком моя вина, и мой долг — объяснить людям всё. Я выступлю с заявлением, буду ходить по предприятиям, подготовлю подробный манифест с описанием всех данных вплоть до мелочей, что послужили основанием для моей уверенности в подлинности найденных координат! Я уверен, люди нас поймут!
— А если нет? — поднял брови Президент. — Что тогда? Вы же знаете народ, профессор! Им подавай всё и сразу! Если большинство решит, что ваши попытки опровергнуть четкие и документально подтвержденные данные американцев есть не более чем стремление оправдаться? Вы понимаете, что если такое произойдет, мы дискредитируем саму идею поисков Наследия Шаро Предрекшей, и уже никто и никогда не согласится на проведения рейдов с этой целью! Прошлый рейд нам обошелся в чудовищную цену! Погибло множество людей! Потеряна боевая техника, дорогостоящее горючее! Дети остались сиротами!
— Дети?! — мгновенно побледнел Синицын. — Как… я ничего не знал… об этом не сообщалось… и Миша говорил, что у погибших солдат не было детей… что в дальние рейды не берут тех, у кого не рождаются лиги…
— У двоих из погибших бойцов были дети по программе обмена генофондом! — мгновенно нашелся Федотов, незаметно бросая злобный взгляд на начальника Службы Безопасности. — Но не беспокойтесь об этом, Николай Федорович, правительство уже окружило их максимальной заботой!
— Я отдам половину своего рациона… — забормотал было абсолютно пораженный старик, но Президент властным жестом прервал его:
— Я же сказал, о них мы уже позаботились! Забудьте об этом, профессор! — он вытащил из своего стола лист многоразовой бумаги. — Есть ещё один способ отыскать Наследие. Но он сопряжен с огромным риском. Вот об этом я и хотел с вами поговорить, Николай Федорович. — Федотов протянул старику целлулоидный лист: — Прочтите. Это совершенно секретная информация. Доставлена по моему запросу из Рыбинского ЦСГР двадцать минут назад. Как видите, расшифровка сообщения приведена прямо под текстом самого шифра, всё делалось вручную, это единственный экземпляр документа в нашем Центре.
Синицын торопливо поправил очки и принялся читать документ. Он оказался коротким.
— Мы должны снарядить рейд к руинам Завидовского ЦСГР! — убежденно заявил старик, закончив чтение. — Я должен найти эту информацию! Я обязан! Что-то должно было уцелеть в тех пожарах! Мы докажем, что были правы! Это дело всей моей жизни! Господин Президент, я прошу вас поверить мне ещё раз и оказать…
— Я вам верю, Николай Федорович, — почти торжественно изрёк Федотов. — Иначе не стал бы отправлять рейд тогда и вы не стояли бы здесь сейчас. Но я не могу требовать от людей отправиться туда. Вы же понимаете, какова степень риска! От развалин Завидовского Центра до Солнечногорска менее пятидесяти километров! Как я должен отдать такой приказ?!
— Мы соберем добровольцев! Я соберу! — горячо воскликнул старый профессор. — Я найду людей! Я в этом уверен! За Наследием готово отправиться множество желающих! Оба моих ассистента вызовутся добровольцами сразу же! Я сам соберу экспедицию! Даже солдат! Миша знакомил меня с несколькими военными, они выражали желание участвовать в поисках! Нам нужна лишь помощь в организации рейда и его материально-техническом оснащении!
— Это я беру на себя, — властно произнес Федотов. — Наш Центр понес тяжёлые потери в прошлом рейде, но ради обретения Наследия Шаро Предрекшей, возможно даже ради спасения всего мира, мы затянем пояса и отыщем необходимые ресурсы. Итак, Николай Федорович, через два дня жду от вас список добровольцев. Ещё через два дня рейд должен покинуть Центр, дольше держать в тайне письмо американцев я вряд ли смогу. И ещё одно, господин профессор! — Он бросил на старика внимательный взгляд: — Всё, сказанное здесь, является государственной тайной, поэтому я надеюсь на ваш здравый подход к тому, в какие подробности имеет смысл посвящать ваших волонтеров, а в какие — нет.
— Разумеется, господин Президент! — поспешно закивал Синицын, — я прекрасно понимаю всю суть сложившейся ситуации! Я буду предусмотрителен…
— Отлично, — прервал его Федотов. — Тогда я не буду больше задерживать вас, профессор. Сейчас в ваших руках, без преувеличения, будущее всего мира, и потому на счету каждая минута! — Он нажал кнопку селектора: — Саша! Проводите доктора Синицына!
В президентский кабинет впорхнула улыбающаяся Сашенька и увлекла старика за собой. Убедившись, что его слова не покидают пределов кабинета, Федотов перевел взгляд на начальника Службы Безопасности и тихо произнес:
— Действовать по плану. Даю тебе пять суток на подготовку рейда. Старшим отправишь Ермакова, что-то он стал слишком разговорчив. Позаботься, чтобы добровольцев оказалось гораздо больше необходимого, и мы аккуратно поможем Синицыну с выбором. В рейд должны уйти все самые нелояльные. И чтобы к вечеру по Центру уже ползли слухи о том, что найденные координаты — фальшивка. Завтра организуешь утечку этого, — Федотов иронично усмехнулся, — «американского» сообщения.
Верхний бьеф Угличского водохранилища, 2 километра от плотины ГЭС, 30 декабря 2267 года, 19 часов 23 минуты по времени Волжского Каскада.
Колонна из двух вездеходов медленно ползла по заснеженному льду сквозь непроглядную ночную тьму. Работы упрятанных в кожухи усиленной звукоизоляции дизельных двигателей практически не было слышно, и через приоткрытый вентиляционный клапан отчетливо доносилось похрустывание снега под громоздкими колесами низкого давления. Шестиосные вездеходы шли в полной темноте, пользуясь прожекторами инфракрасной подсветки, и водители не сводили глаз с экранов приборов ночного видения, опасаясь встретить на пути какое-либо неожиданное препятствие вроде случайного тороса или заледенелого сугроба. Кабины вездеходов, слабо покачивающиеся на мощных пружинах подвески, создавали убаюкивающую атмосферу, но никто из членов экспедиции не испытывал желания заснуть. Военные не отрывались от ночных перископов, скупо обмениваясь по внутренней сети короткими фразами, остальные старались не показывать охватившего их напряжения. Грозные БМП и вооруженный до зубов батальон охранения остались у ГЭС, и теперь единственной защитой крохотного рейда была скрытность.
