Код Золотой книги - Козловский Юрий Николаевич (первая книга TXT) 📗
Мы с майором вошли в просторный холл, в котором не оказалось ни одного человека, чего я совсем уж не ожидал от такой серьезной конторы, которой рисовалась в моем воображении таинственная Служба. По моему мнению, здесь должен был дежурить, по меньшей мере, прапорщик с пистолетом на поясе. Майор, как ни в чем не бывало, подошел к стоявшему посреди холла большому полированному столу, раскрыл журнал в коленкоровом переплете, посмотрел записи и сказал мне:
– Твой номер двадцать седьмой. Это на втором этаже. Иди отдыхай. Если захочешь поесть, буфет найдешь рядом.
Заметив мое смущение, он добавил:
– Не переживай, я знаю, что у тебя нет денег. Откуда они у солдата? Но платить ни за что не надо. Считай, что у нас коммунизм. Потом можешь погулять на воздухе, искупаться, но дальше озера не ходи. Заблудишься. Лестница на второй этаж вон там.
Он показал рукой направление. Я проследил его взглядом, а когда обернулся, майора в холле уже не было. Я осмотрелся – у майора просто не должно было хватить времени, чтобы дойти до входа или до любого другого места, где он мог спрятаться от меня. Командир будто растаял в воздухе. Я невольно поежился и поднялся по застланной красно-зеленой ковровой дорожкой лестнице на второй этаж и оказался в широком и длинном коридоре, конец которого терялся в прозрачной дымке. Но двадцать седьмой номер обнаружился недалеко. Его дверь была четвертой по левой стороне коридора. Ключ торчал в замочной скважине. Я вытащил его и толкнул дверь.
То, что подобное великолепие может существовать в нашей стране, я просто не мог себе представить. Такое я видел только в каком-то не нашем кино. Номер оказался двухкомнатным, с большим залом и спальней поменьше. Мебель, которой он был обставлен, не могла быть изготовлена на советских мебельных фабриках, потому что советские мебельные фабрики такой мебели просто не делали. И такого санузла мне в жизни не приходилось видеть. Особенно поразила темно-синяя кафельная плитка с золотым узором, которой были отделаны стены ванной комнаты. Даже состоятельные граждане советской эпохи выкладывали стены кухонь и санузлов простенькой белой плиткой, и ту надо было еще достать…
Кто же я такой, черт возьми, что удостоился подобной роскоши? Может быть, это чья-то неумная шутка? Но вряд ли. Слишком дорого для шуточек. Взять хотя бы персональный рейс самолета…
Мои размышления прервал стук в дверь.
– Открыто! – крикнул я, но, кажется, меня не услышали. Я открыл сам, глянул на дверь и понял почему. Она оказалась раза в два толще обычной и вряд ли пропускала звуки.
У порога стоял тощий и длинный курносый парнишка лет пятнадцати-шестнадцати с круглым и лопоухим веснушчатым лицом.
– Привет! – сказал он осторожно. – Вижу, ключа нет, значит, кого-то еще поселили. А то я уже третий день один здесь кантуюсь. Ты, значит, тоже курсантом будешь?
– Заходи, – подтолкнул я его и, высунув голову в коридор, огляделся.
– Можешь не смотреть, все равно никого не увидишь, – успокоил меня паренек. – Тебя как зовут?
– Володя, – ответил я несколько свысока. – А тебя?
– Мишка. Слышь, Вовка, ты похавать не хочешь?
– Не Вовка, а Володя, – поморщился я. – А похавать, в общем-то, можно.
– Тогда пошли! – не заметив моего недовольства, скомандовал он и вышел из номера.
«Ну, погоди, шкет! Придется ставить тебя на место, чтобы ты уяснил субординацию!» – подумал я, сразу сообразив, что по праву прибывшего первым малец считает себя здесь главным.
Как и говорил командир, буфет оказался рядом с моим номером, следующая дверь по коридору.
– А моя хата вон та, – Мишка махнул рукой на противоположную сторону коридора. – Тридцать вторая.
Буфет оказался большой комнатой с несколькими столиками, к каждому из которых было приставлено по четыре стула. Буфетчица в нем отсутствовала начисто. Мишка прямиком направился за холодильные стойки к плитам, на которых стояли несколько кастрюль, и без всяких церемоний налил в тарелку два больших черпака густого борща, выловив там же изрядный кусок мяса.
– А что, на раздаче здесь никого нет? – удивился я.
– Ни разу никого не видел, – легкомысленно ответил мальчишка. Похоже, этот вопрос его не слишком занимал.
Он поставил тарелку с борщом на металлический поднос, туда же угнездил вторую тарелку с тремя котлетами без гарнира, но, полив их густым соусом, взял из стойки мисочку салата и отнес все это на ближайший столик.
– Я вааще-та уже обедал, – невнятно сообщил Мишка, пережевывая подхваченный по дороге бутерброд с красной рыбой. – Сейчас – это так, за компанию. Чтобы тебе скучно не было.
Я не особенно удивился. В полковой столовой я убедился, что именно такие, как Мишка, длинные, тощие и жилистые, обладают самым неутолимым аппетитом. Однажды мой тезка, москвич Вовик Фефилов, на спор съел бачок гречневой каши, предназначенный для десятерых. Бедняге не хватало всего двух сантиметров до метра девяноста, после которых, как говорили, военнослужащий получает двойную пайку. Самое смешное было то, что в качестве выигрыша в этом пари ему достался завтрашний бачок каши…
– И что, съешь второй обед? – спросил я на всякий случай.
– А что тут такого? – Мишка бросил на меня наивно-удивленный взгляд. – Надо есть, пока дают!
– И где такому правилу учат? – улыбнулся я.
– Как где? – Паренек не уловил в моих словах иронии. – В детдоме, конечно.
– Вот оно что! – понял я. – А из какого города тебя привезли?
– Из Иркутска. – Мишка скорчил зверскую физиономию, показывая, что я мешаю ему пережевывать пищу. Но я не унимался:
– На чем привезли-то?
– Да на самолете, на чем же еще…
– И много вас в самолете было? – навострил я уши.
– Не-е, только мы с Петром Станиславовичем. Он еще велел себя командиром звать. А в детдоме говорил, что представитель он, из министерства… Соврал, конечно! Какое тут министерство! Это больше на шпионскую школу смахивает!
«Вот те раз! – подумал я. – Еще один уникум, за которым гоняли самолет аж на Байкал!» Я внимательно осмотрел парня, но не нашел в нем ничего замечательного, кроме фантастического аппетита.
– Чего это ты на меня так зыришь, будто я тебе рубль должен? – насупился Мишка.
– А ты не задумывался, – спросил я хмуро, – за какие это такие особые заслуги нас сюда привезли? Поселили во дворце, каждому отдельный номер, кормят, как английскую королеву… Ты когда-нибудь раньше ел такое?
Я ткнул пальцем в сторону холодильной стойки, уставленной блюдечками с черной и красной икрой, красным и янтарно-желтым рыбным балыком, тоненько нарезанной сухой колбасой невероятной твердости и другими невиданными деликатесами.
– Смеешься, что ли? – Он мотнул головой. – В детдоме кусочек мяса в супе поймать за счастье было. А ты?
– В том-то и дело! Я не из детдома, но такого тоже не то что не пробовал – в глаза не видел. Разве что в кино. Интересно, за кого нас тут принимают?
– Вот я и говорю, – философски ответил Мишка. – Ешь, пока дают!
Тут я не мог с ним не согласиться и приналег на закуски. Мне и на гражданке не приходилось пробовать таких деликатесов, а уж в армии…
Я обожрался самым натуральным образом. Пища, казалось, стояла выше кадыка, и я поражался, куда что лезет в Мишку. Но выглядел он вполне безмятежно. В принципе, он оказался неплохим парнем, и я временно отложил задуманное установление старшинства.
– Пойдем, может, прошвырнемся? – предложил он, когда мы вышли из буфета. – Можно на озере искупнуться. Там вода чистая и песочек хороший. Я вчера купался, нормально. Да, слушай, а ты как сюда попал?
– Из армии, – важно ответил я, подчеркивая разницу нашего с Мишкой положения.
– Ого! – уважительно сказал он, а я развил воспитательную тему:
– За мной командир прямо в штаб приехал и тоже на отдельном самолете сюда привез. – Я помолчал немного и добавил: – Нет, Мишка, все-таки чудес не бывает. Может, тут какая-то ошибка?
– Ну и черт с ним! – легкомысленно пожал плечами он. – Если и так, хоть несколько дней поживем, как буржуи, пока разберутся. Только не думаю, чтобы тут какая-то ошибка была, нужны мы им для чего-то…
