"Фантастика 2024-68". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Фролов Андрей (читаем книги txt, fb2) 📗
— И тебе не испытывать жажды, — проскрежетала пожилая самка, почтительно поклонившись и вставляя лапы в защитные кожухи на руле. — Куда тебя доставить?
Разумеется, она узнала мутанта — странное и уникальное лысое существо, которое ее сородичи много лет назад нашли в пустыне, — но ничем этого не выдала.
— В «Перпекто», — скомандовал я, устраивая рюкзак на коленях и мостясь на скрипучей сидушке. — И можешь особо не спешить.
— Как скажешь, сынок…
Гендо зафырчал электромотором, покачнулся, отлепился от обочины и ловко влился в полноводный поток себе подобных. Оставив станцию транзита за правым плечом, мы покатили по Полночной, а вокруг нас Юдайна-Сити укутывался в предвечернюю вуаль.
Все ярче светились рекламные слепки, загорались новые афиши и полотна, в лавине транспорта стало чуть больше общественных пассажирских фаэтонов. Над головами покачивались ветростаты, хвостами сцепленные с накопительными станциями на крышах комплеблоков и деловых центров; их пузатые бока тоже сверкали рекламой. Облака рассеялись, и мягкое вечернее солнце дробило лучи о глыбы зеркально-бетонных высоток.
— Что привело тебя в шумное гнездо, мать?
Очередной укол воспоминаний заставил меня задать вопрос еще до того, как я хорошенько взвесил его необходимость. Узкие плечи под грудой тряпья вздрогнули — старуха усмехнулась. А затем все же ответила, коротко и едва оглянувшись, чтобы слово не сдуло ветром:
— Месть.
Мне стало не по себе. И от того, каким тоном чу-ха произнесла это, и от новой волны воспоминаний. Месть чу-ха-хойя не была похожа на месть городского жителя. И если старуха пришла в Юдайна-Сити, чтобы исполнить обет, я искренне сопереживал объекту ее ярости…
Однако, как выяснилось через минуту, я все неверно понял. И когда уже был готов задернуть исцарапанный полог, рикша неожиданно пояснила, негромко и хрипло, заставляя основательно напрягать слух.
— Один из старейшин стаи убил моего младшего сына в ритуальном бою, — сказала она, снова подвернув голову, но не отвлекаясь от загруженной и шумной дороги. — Я не смирилась и вдосталь накормила ублюдка толченым стеклом. Пожертвовала на это любимый хрустальный бокал, подарок мужа на свадьбу… Убийца сдох в страшных муках.
У меня невольно скрутило живот. Жуткая кончина, ничего не скажешь. За которой (что мне оставалось предположить самостоятельно) последовало изгнание… Немало пожалев о собственной любознательности, я покрутил под перчаткой кольцо Аммы и не придумал ничего лучше традиционного племенного:
— Пусть дороги твоих решений приводят только к самым чистым колодцам, мать… — После чего все же аккуратно задвинул полог и откинулся на жесткую спинку пассажирского сиденья.
Старуха снова вздрогнула в хриплой усмешке, благодарно покивала и склонилась над рулем.
Остаток дороги до клуба прошел в молчании. Вопили тысячи двухколесников, фыркали двигатели обтекаемых фаэтонов, то здесь, то там слышались пронзительные сирены тетронских бронетранспортов. Не замечая непрестанного гама, я замкнулся в невеселых мыслях и попытался представить, какой смелостью нужно обладать, чтобы нарушить вековые законы; чтобы пойти против собратьев и при этом знать, что остаток жизни проведешь в чужом для себя мире. В одиночестве, ничуть не более привлекательном моего собственного…
«Перпекто» находился на границе Бонжура и Ишель-фава, укрывшись под трехуровневой эстакадной спиралью в ряду себе подобных зданий. Они составляли целый квартал — нагромождение безликих бетонных кубов без кричащих вывесок и указателей: клуб, ринг без правил, бойцовская псарня, непростой иллюзиумный оазис и еще много чего интересного, известного лишь посвященным.
Поговаривали, что где-то здесь также притаился особенный уютный дом для любителей жестких экзотических оргий, когда все участники приковывались за хвосты к одной длинной прочной цепи, или платили за время с кукуга без натуралистичных внешних оболочек, фактически на голом каркасе из пластосталида и сложносоставных шарниров…
Количество простеньких гендо под нависающей развязкой уменьшилось, число дорогих фаэтонов возросло. Они подкатывали или опускались из полетных коридоров, высаживали пестрых шумных пассажиров у неприметных подъездов, и тут же уносились прочь.
По тротуарам брели жидкие ручейки пешеходов, хотя я помнил, что основная часть посетителей попадает в местные заведения через старинные, намеренно сырые и антуражно-убогие подземные ходы.
— Береги себя, мать, — попрощался я.
Выбрался из глухой скрипучей кабинки и вложил в сухую мозолистую ладонь на пару рупий больше необходимого. Старуха молниеносно спрятала деньги в наслоениях одежд, кивнула со звоном монет-украшений и посмотрела мне в лицо. В темных глубинах накидок мерцали подслеповатые, но все еще хищные глаза.
— Ты лучше, чем о тебе говорят, юный терюнаши, — хрипло проговорила она и щелкнула пальцами так, что длинные когти издали глухой перестук. Добавила совершенно лишнее, подпортившее мне и без того не идеальное настроение: — Но я вижу, что над тобой копится буря близкого ненастья… будь осторожен, бесхвостый.
Я невольно скривился и похвалил себя за то, что во время поездки не спрятал верную маску в рюкзак. Вот только милого пустынного пророчества мне сейчас и не хватало…
— Я справлюсь, мать!
И, чуть бодрее нужного подмигнув старухе, направился к входу в клуб. За спиной завелся мотор гендо, и через мгновение седая большеухая рикша уже катила прочь, в сторону въезда на эстакады.
Разумеется, на добрый километр во все стороны тут не нашлось бы ни одного тетронского квартета. Вместо них у входов в заведения отирались группки по три-пять плечистых, неброско и стильно одетых чу-ха, куббавское прошлое которых не могли скрыть ни грамотно пошитые пиджаки, ни ультрамодные прически.
Приветственно скрестив пальцы, я направился к широким двустворчатым дверям «Перпекто». Все трое вышибал в массивных очках-сканерах сдержанно кивнули, а один выверенным жестом попросил не спешить.
— Куо-куо, работяги, — непринужденно поздоровался я, остановился и стянул с лица маску.
— О, терюнаши… — протянул ближайший здоровяк.
Кажется, я его знал. Но, конечно же, не помнил имени. Потому что для того, чтобы запомнить всех случайных вышибал из всех злачных мест, куда меня когда-либо заносила нелегкая, потребовалась бы база данных размером с половину «мицухи».
— Надеюсь, ты не за неприятностями? — сканируя пальто и подозрительно хмурясь на помехи, пробасил охранник.
— Вот как ты такое можешь предполагать⁈ — нарочито фыркнул я, предусмотрительно распахивая полы и позволяя заглянуть под экранирующую подкладку. — Хочу шары покатать, все будет мирно.
Охранник кивком оценил мой акт доброй воли, но недобро улыбнулся. А стоящий за ним брат-близнец неразборчиво пробурчал, что таким как я свои шары катать лучше дома. И никому об этом не трепать, а то еще извращенцем сочтут, хотя и так хуже некуда… Поигрывая маской, я улыбался и терпеливо игнорировал эту вопиющую нетерпимость.
— Турнир сегодня, Ланс, — предупредил меня безымянный знакомый, изучая содержимое рюкзака. Усы и влажный нос чу-ха мелко подрагивали, и я был готов ставить деньги, что в хряще прячется анализатор, имплантированный бойцу еще в бытность службы в кубба. — Свободных столов не будет… Или ты участвовать надумал?
— Какой из меня чемпион! — беззаботно отмахнулся я и сделал шаг к дверям. — Ну, значит, в другой раз катану, а сейчас глотну чего погорячее и сделаю пару ставок.
— Куо-куо, Ланс, — мускулистая лапа вышибалы протянулась к дверям в вежливом приглашающем жесте. — Только спокойно.
Разумеется, спокойно. Когда же было иначе?
п.2; г.2; ч.2
Напоследок кивнув всем троим, я вошел в «Перпекто». Пошептался с совсем юной чу-ха за стойкой приема гостей, сдал любимый «Молот» в специальный сейф; спрятал маску и оружейный номерок в рюкзак, который сдавать отказался, как и пальто.
