Час негодяев - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" (книги хорошего качества .txt) 📗
– У нас есть подозреваемый снайпер, есть его имя и есть место, где он обитает. Экран, пожалуйста…
На экране появилось изображение из проектора.
– Прохоренко Вячеслав, уроженец города Киева. Украинец, девяносто пятого года рождения, доброволец. Сведений о родителях нет. Участвовал в Майдане в две тысячи четырнадцатом, возможно, принимал участие в массовых актах насилия. Записался добровольцем в так называемый Правый сектор, проявил себя как стрелок намного выше среднего уровня, оборонял Донецкий аэропорт, был в плену, направлен на курсы… повышения квалификации. Прошел шестинедельный курс подготовки в кэмп-Альфа, результат намного выше среднего. Принимал участие в боевых действиях на Востоке Украины, возможно, в военных преступлениях против мирного населения…
Монстры…
Чертовы монстры…
Сержант морской пехоты США в отставке и действующий агент ФБР Козак думал о монстрах. О тех монстрах, которых они создают своими собственными руками. Как этот парень стал тем, кем он стал? Кого они учили в базовом лагере «Альфа» по программе ЦРУ? Тех, кто будет участвовать в гражданской войне, убивая своих же соотечественников?
А теперь они будут говорить, что он террорист. Сколько террористов подготовили Соединенные Штаты Америки?
– …имейте в виду, перед нами опытный и опасный террорист, прошедший боевые действия и, скорее всего, имеющий винтовку пятидесятого калибра. Четкое взаимодействие и доскональное выполнение плана – залог к тому, что при задержании никто не пострадает…
Черт!
Козак встал.
– Ты куда?
– Где здесь туалет?
В туалете Козак достал телефон. Телефон был левым, нигде не засвеченным и до этого не использовавшимся.
Имеет ли он право сделать то, что он собирается сделать?
Предает ли он? Или, наоборот, спасает?
Захват снайпера, готового на всё, – без крови никак не обойдется. Но если он… тогда еще будет шанс что-то решить.
Кровь не нужна никому.
Он вспомнил номер и стал его набирать. В ответ гудки, одни гудки. Чего и следовало ожидать, такие люди, как русский, понимают, что к чему, и долго один и тот же номер не держат. Но, может быть, эсэмэс до него дойдет.
В любом случае другого шанса не будет…
Козак вызвал виртуальную клавиатуру и начал натыкивать сообщение – текстить, если по-простому…
Дрянь дело…
Это я понял сразу, как только мы припарковались. Дрянь дело… совсем дрянь.
Почему дрянь?
А потому что вон – черт стоит, е…м щелкает. Типа я не такая, я жду трамвая. И, думаю, не один он тут такой…
И беспилотник имеется. Точнее, камкоптер, наверняка. Это не беспилотник, но для координации операции захвата сойдет. А захватывать тут… ежу понятно, кого тут будут захватывать…
Так вот, значит…
Я сполз вниз, чтобы меня по максимуму не было видно снаружи.
– Кать, тормози.
Она посмотрела на меня и разом все поняла.
– Один справа. Синяя кепка. Типа музыку слушает. Может, еще есть, не вижу…
– Поняла, – хрипловатым голосом сказала она.
Я достал «ПБ».
– Разворачивайся. Собьешь его, только не сильно. Расколем, потом ты идешь в дом, я прикрываю. Дома есть оружие?
– Да, автомат.
– Хорошо. Не задерживайтесь, сразу вниз. Бронежилеты есть?
– Только один.
– Хорошо. Начали…
Я ослабил дверь. Катерина развернула машину.
В последний момент подбавила газу… тупой удар!
Есть!
Я вывалился, перекатился. Целей нет! Только лежит сбитый человек в синей кепке. Катерина выскочила из-за руля, чтобы открыть дверь, – ошибка! Водитель должен всегда оставаться за рулем. Но это уже неважно.
Я забросил сбитого человека в машину.
– Давай, в соседний…
Сбитый был точно соглядатаем. У него я нашел телефон, рацию, пистолет «Хорхе» и карточку-пропуск. Чтобы козел пришел в себя, я постучал пистолетом по сломанной ноге и тут же сунул глушитель в лицо.
– Будешь молчать – умрешь. Вякнешь что-то типа «Слава Украине!» – умрешь. Будешь врать – еще и руки переломаю.
…
– Сколько вас?
– Восемь… Восемь…
О как. И даже по-русски. А то говорили – мы собачью мову не розумием! Если по сломанной ноге постучать, сразу розуменье приходит.
– Чо так мало? Зачем вы здесь?
– Нам приказали… нам не говорят.
– Картинка есть?
– Чего?
Соглядатай был серым от боли и страха, но мне его было не жаль.
– Фотографии, урод. Тех, кого ты пасешь, козлина!
– А… в сотике.
– В сотике?
– Ага. В сотике.
Я ткнул допрашиваемого в рожу стволом, чтобы лишнего не думалось, после чего посмотрел его сотик. Фотографии были на месте, и моего сына, и Катерины. Более того, я узнал и место, где они были сделаны. Без ведома объектов, так сказать.
– Глянь, – я перебросил сотик Катерине. – Ну, чего, ското…на? Командир твой кто?
– Не командир…
– Не командир? А кто?
– Мы не военные. У нас частная охранная служэба.
– Частная?
– Да…
– Как называется?
– БОГ…
– Бог?
– Большими буквами. Они тут главные.
Я пихнул соглядатая стволом глушака.
– Главный я здесь. Мне твой Бог – растереть и насрать. Кто тебе задачу ставил, как его зовут?
– Миронов…
– Миронов?
– Мирон. Он мент бывший.
– И что сказал?
– Надо… проследить.
– И всё?
– Всё. Снимаемся по команде.
– По команде? Какой команде?
– Не знаю…
– Не знаешь?
– Не знаю, мужик. Честно. Сказали, по телефону отзвонят.
Гнида…
– Убивать приказа не было?
– Нет.
– Точно?
– Точно… мужик, я не мокрушник какой…
– Не мокрушник? А кто ты?
– Из АТО я. Работу потерял, идти некуда…
Ладно. Ясно всё.
– Мужик… не убивай.
– А чо, в больничку тебя отвезти?
– Надо идти, – резкий голос Катерины с переднего.
– Все поняла?
– Поняла…
Да. Поняла. Да поздно только.
Этого козла можно было пристрелить. Можно было просто выбросить из машины. Но я придумал кое-что другое. На глазах этого мужика я потащил здоровенную сумку с винтовкой, расстегнул ее. Мужик мелко застучал зубами от страха, запахло то ли мочой, то ли еще чем – кисло и неприятно.
– Понял, кто я?
– Д-д-д-да… – На глазах у мужика выступили слезы. – Не убивай… никому не скажу… не убивай.
– Мне пофиг, скажешь ты или нет. – Я выбрался из машины и забросил тяжеленную сумку за спину. – Отползай куда-нибудь и потеряйся. Сделай, чтобы тебя искали. На отходе увижу – грохну. Всосал?
Думаю, молчать он не будет. Не тот тип. А если и захочет – не сможет. В местном ДБК тоже немало любителей постучать по сломанной ноге.
И пусть все думают, что это я – Днепропетровский снайпер.
Это будет правильно. Потому что я виноват в том дерьме, что происходит. Я. Я и буду отвечать…
Катерина ждала у машины, у нее была сумка. В сумке автомат и гранаты.
– Справишься? – Я показал на сумку.
– Тебя поучу.
– Значит, так. Выжди пять минут, я займу позицию на прикрытие. Потом иди. Спускаетесь и сразу к машине. Ждете меня. Я прикрою как смогу. Ну, чего? Слава Украине?
Она мрачно посмотрела на меня, кивнула…
– Героям слава…
Телефон… греб твою мать… телефон.
