Сельва не любит чужих - Вершинин Лев Рэмович (читать книги без сокращений txt) 📗
О, Шурик, Шурочка, о, несравненный Шу-шу, такой мужественный, такой опытный, как небо от земли отличающийся от этих ни на что не способных культуристишек! Каково тебе там, на далекой, гадкой Валькирии? Скоро ли ты вернешься домой, к своему Игорьку-Игорешечке?..
– Господин Нещевротный! – донесся из ласковой дымки гадкий, отрезвляющий, встревоженный чем-то голос секретаря, а возможно, – разве мог сейчас Игорь Вячеславович сообразить наверняка? – и помощника. – Экстренный вызов!
Гос-с-споди… И поработать же не дадут…
Из-под пиджака, предусмотрительно наброшенного на экран, рвался, гневно жужжа, зуммер спецаппарата, и, как бы ни подмывало начальника пресс-службы попросту не заметить его, но сделать такое означало бы нарваться на слишком большие неприятности. Щелчком пальцев Игорь Вячеславович велел референту остановиться, и Тофик, слабо улыбаясь, рухнул на ковер. Но ненадолго, ибо шеф уже подтягивал костюмные брюки и лицо его сделалось строго-деловым, а голос властным.
– Все свободны!
Дверь за ребятами еще не успела закрыться, а он уже сидел в кресле, внимательно и с огромным уважением впитывая указания бритоголового коренастого здоровяка, которого искренне чтил. В той мере, в какой вообще способен был чтить кого-либо, не носящего фамилию Нещевротный.
– Да, босс. Нет, босс, я проводил совещание…
Всем своим видом Шамиль Салманов дал понять, что нисколько не сомневается, каким конкретно было совещание и что за вопросы стояли на повестке. Но по сему поводу Игорь Вячеславович имел свое мнение, и потому предпочел гадких намеков не понимать. В конце концов, Шурочка Штейман привел его сюда и отрекомендовал как специалиста по созданию у электората необходимых мнений, и вот с этим он, Акбаршо или нет, справляется безукоризненно. Недаром же сам Имам подписал приказ о назначении его начальником пресс-службы, и не зря именно под господина Нещевротного были созданы целых три общефедеральных стереопрограммы, пользующиеся ныне устойчивым рейтингом!
– Понял, босс. Конечно, босс. А если попробовать несколько иначе, босс?..
Игорь Вячеславович, как всегда, уловил суть сразу.
– Пресса прессой, босс, но для начала я бы вышел в «Тонтанте» с постановкой проблемы в целом. Ну, скажем, синяя чума! Она ведь и сейчас волнует зрителя…
Господин Салманов, известный среди подчиненных под неофициальным, но и не запрещаемым прозвищем Имам, заинтересованно кивал, и Нещевротный воодушевлялся все сильнее.
– …а когда пипл схавает, босс, но не раньше, я бы дал в «Шпигеле» просьбу этих самых валькирийцев о присылке санитарного корпуса. Естественно, из добровольцев…
Председатель пытался не показать, слушая, насколько он удовлетворен мозговым штурмом начальника пресс-службы, но это у него получалось плохо. При всем желании он не мог не признать, что Игорь Вячеславович, как бы он ни был ориентирован, в своем деле профи высочайшего класса.
– … естественно, босс, идиотов не найдется. Какие добровольцы при синей чуме? А Центр будет мычать и телиться, а люди помирать. И вот тут выхожу я в «Тайме», весь такой осведомленный, и сообщаю, что Компания готова взять все хлопоты на себя. Натурально, по гуманным соображениям…
Умолкнув, Нещевротный ожидающе уставился на экран.
– Валяйте, – кивнул Председатель, вырубил экстренный канал и лишь теперь позволил себе расслабиться.
Вот сейчас он был доволен! Румяный тугощекий педик (надо бы не забыть повысить ему жалованье) сумел нащупать нужную ниточку. Синяя чума! Это же полный карантин планеты минимум на полгода. А за полгода многое можно успеть…
Что спорить, талантлив, мерзавец! Недаром же А.Э. Штейман всеми способами держит его на коротком поводке!
И все же, отдавая должное таланту начальника пресс-службы, Шамиль Асланович предпочитал и продвигал ребят не менее способных, но менее эксцентричных. Как, скажем, тот же Кастелло. Ишь, как мчался он к своей телке, получив отпуск!
«Интересно, успел ли, дурашка, раздобыть билет на сегодняшний рейс или нет?» – подумал Имам и тепло улыбнулся…
А Тони, кстати, успел! И выдернул заветный билет на Татуангу буквально из рук небритого перекупщика, сэкономив тем самым кредов пятьдесят, если не все семьдесят!
Впрочем, в данный момент его мало волновали и креды, и Татуанга, и Эмми, жестокая, но такая желанная…
И это понятно.
Разве могут интересовать Татуанга, креды и даже Эмми молчаливого парня, медленно колышущегося на илистом дне бухты Золотой Рог с двумя пудами самолучшего бетона на ногах?..
Глава 5
Дгаангуаби
1
ВАЛЬКИРИЯ. Дгахойемаро. День барабанного боя
Прошло много, очень много времени, прежде чем сумел он заставить себя забыть это возвращение…
Лил нескончаемый дождь. Колонисты выбивались из сил, и приходилось задерживаться, позволяя им передохнуть, но и выносливость железобетонных дгаа оказалась небеспредельной; люди шатались от усталости и голода, и несколько раз на свирепые окрики Н'харо то один, то другой двали позволил себе огрызнуться, как бы напрашиваясь на драку, но сержант, проявив себя незаурядным психологом, сводил все к шутке.
Многих лихорадило, иных скрючивало на ходу нечто, напоминающее дизентерию…
И клещи. Откуда только брались эти твари? Ведь раньше их не было! Возможно, как земные вши, они оказываются там, где беда, и не смеют высунуться, когда люди бодры и веселы?.. Во всяком случае, возвращение отряда сопровождалось нашествием омерзительных паразитов. Они были всюду. Заползали под накидки, падали на шею, запутывались в волосах, впивались в руки, спины, грудь. Кожа зудела, но Н'харо настрого приказал не выковыривать дрянь ногтями, и лицо его в этот момент было таким, что подчинились даже колонисты, вообще не привыкшие к здешним тропам и не признающие власти туземца. Тот, кто все же ослушался, очень скоро пожалел об этом. Головка паразита оставалась глубоко под кожей, и на месте укусов за час-другой возникали язвы, разъедавшие мясо до костей. Клещей надо было выжигать раскаленным ножом, и Дмитрию пришлось прокусить губу насквозь, чтобы не уронить себя криком в глазах двали, когда гигант склонился над ним, вонзая раскаленное лезвие ттая в шкворчащую плоть…
А на третий день пути отряд настигла лихорадка, вернее, самая страшная из Желтых Сестер – М'бумби д'Дякка, Трясущая Огнем и Морозом. И очень может быть, что никто не добрался бы в стольный поселок народа дгаа, если бы не сулейки с настоями, заботливо выданные перед выступлением в поход Великой Матерью Мэйли. Они не прогнали Старшую из Желтых, но помогли противостоять ей до того самого мгновения, когда перед глазами открылось Дгахойемаро и навстречу, крича, размахивая руками и подпрыгивая, кинулась голозадая ребятня…
Дмитрию запомнилось искаженное тревогой лицо Гдламини, а затем исчезло все, и, когда он открыл глаза, над головою теснились уже знакомые своды пещеры, а все тело казалось чужим и непослушным, так велика была слабость. И, подняв руку, он поразился тому, какой желтовато-серой, сухой и словно бы вовсе не человеческой казалась обвисшая складками кожа.
Мать Мэйли напоила его чем-то одуряюще-пряным, и он снова вырубился, а проснувшись, пил терпкий настой, на сей раз уже не зеленый, а желтоватый, как лики Желтых Сестер, и опять спал без всяких сновидений.
А потом перед ним встал Н'харо, уже, похоже, оправившийся после похода, но все равно незнакомо-худой и не смуглый, а непривычно серый. Он вошел в пещеру, облаченный в полный боевой наряд, и, не подходя к ложу, сообщил:
– Дгаамвами'т'дгаам'вамби ггу нгуаб'дгге къе'Дди, тхаонги!
Лицо его было гранитно-непроницаемым, и каждое слово казалось каплей расплавленной меди, падающей на холодную медь.
«Вождь и старейшины ждут отчета от тебя, тхаонги!»
– Т'тъе! Повинуюсь! – ответил Дмитрий.
Пошарив глазами вокруг, он остановил взгляд на комбинезоне, висящем на стене. Но надевать его не стал. Повязав на бедра б'дгу, подпоясался широченным воинским поясом, еще раз огляделся, сам не понимая зачем, и направился к выходу. Н'харо, молча заступив путь, указал на лежащий возле очага «дуплет», Дмитрий, недоумевая, послушно взял оружие, заткнул его за пояс и, уже почти шагнув за порог, успел еще набросить на плечи расшитую узорами накидку.
