Рыцари Атлантиды - Быстров Андрей (список книг .txt) 📗
Рэнди приободрился.
— Не забудьте, что я первым узнал о смерти Льюиса и Рико, — напомнил он.
— Да, но уж больно вы беспокойны… Осмелюсь дать вам совет, правда, неоригинальный. Здесь становится жарковато, полезнее для вашего здоровья переменить климат. Уезжайте в Америку.
— Спасибо… Со своими проблемами я как-нибудь управлюсь сам…
— Так это же совет, а не приказ, — пожал плечами Хойланд. — Вы умный человек, вам и решать… Но из особняка уезжайте сейчас же. В отель или снимите квартиру… Куда хотите.
— А вот это мне ясно, — сказал Рэнди. — Но… КТО вы, Хойланд? Кто вы на самом деле? Там, на вилле, когда Джейн… Я видел… ЧТО я видел?
— Может быть, придет время, когда вы узнаете…
— Я постараюсь узнать, — задиристо проговорил Рэнди. — Что ж, а сейчас, если я вам больше не нужен, пойду собираться не мешкая…
— Мне вы больше не нужны, — подтвердил Хойланд. Стил направился к двери, но Хойланд окликнул его:
— Рэнди!
— Что? — Стил обернулся.
— Вы славный парень, Рэнди. Поэтому прошу вас, уцелейте.
Рэнди улыбнулся и вышел.
Хойланд закурил. Итак, Россия. Русский след, начавшийся с фоторобота детектива Биллингса и продолжившийся сообщением о человеке, садившемся в русскую дипломатическую машину, подтверждался.
7
Приехавший в пять утра Тернер застал Хойланда у переполненной пепельницы, в облаках табачного дыма, с наполовину опустевшей бутылкой виски. В самолете он выспался, и вялость сняло как рукой. Тернер жестом попросил второй стакан, налил виски себе.
— Если возможно, излагайте покороче, Магистр. Я хотел бы как можно скорее доложить Моддарду.
— Покороче? Хорошо. Шерон Джексон тяжело ранена, она при смерти в клинике профессора Конти. Шевцов похищен, видимо, с целью переброски в Россию. Вот все, что я знаю…
Тернер посмотрел на него сквозь грани стакана.
— Кто же мог предположить, что их вынесет в Париж… Но как вы на них вышли?
— Они на меня. Чистейшее совпадение, случайность… Шевцов знал меня по одной давней истории… Как он меня разыскал, я не успел выяснить, но, скорее всего, сначала услышал по радио, а потом…
— Но их было только двое? А Зимин?
— Их было двое… Никаких сведений о Зимине, ничего.
— Понятно…
Тернер вынул из внутреннего кармана компьютерный диск и протянул его через стол Хойланду.
— Здесь вся информация по делу «Магеллана». Мы ведь не успеваем передавать вам все. Тут много последних дополнений и уточнений.
Хойланд подкинул диск на ладони, точно желая убедиться в его весомости.
— Это понадобится вам потому, — продолжал Тернер, — что Моддард уже загодя решил усилить вами русскую группу… А теперь, после похищения Шевцова, ваша поездка приобретает особое значение.
Подойдя к компьютеру, Хойланд вставил диск и просмотрел его. После непродолжительного молчания он спросил:
— В чем конкретно будет заключаться моя миссия?
— В максимальном ускорении. Из сорока восьми часов осталось шестнадцать, а то и меньше. Видимо, они продлят срок, но вряд ли надолго… Операцию нужно завершить до истечения основного времени.
— Легко сказать… Хорошо еще, что интересы Ордена и Правительств близки, а не противоположны!
— Близки, но неодинаковы… Вы нужны в России, Магистр, вы знаете страну и язык, вы работали с русскими Хранителями. Непосредственная связь с ними затруднена. В основном нам приходится полагаться на то, что идет через полуофициальные контакты ЦРУ, через Казимова и его помощника доверенное лицо, полковника Бежина. Как вы понимаете, это, во-первых, очень долго, а во-вторых, не вполне отвечает нашим потребностям. Нужны вы… Кого вы предполагаете взять с собой?
— Я подумаю об этом.
— Нет у нас времени на раздумья… Рассматривалась кандидатура Хранителя Джейн…
Хойланд вынул диск, вложил в футляр и вернул Тер-неру.
В двери защелкал ключ. Вошла Джейн в длинном сиреневом платье, с лакированной сумочкой на кожаном ремешке. Увидев Тернера, она произнесла ритуальное приветствие.
— Я жду вас внизу, в машине, — сказал Тернер Хой-ланду. — Не задерживайтесь. Самолет через полтора часа, все бумаги у меня.
— Ты уезжаешь? — Джейн швырнула сумочку в кресло и против обыкновения залпом выпила виски из стакана Хойланда.
— МЫ уезжаем, — ответил он. — В Россию.
8
Страх, боль, тяжелый неясный гул.
Этот гул был похож… на отдаленный рев запущенных одновременно десятков реактивных двигателей. Он звучал не в ушах, он перекатывался внутри черепной коробки, как мягкий серый раздутый мешок, давящий, удушающий. Но еще хуже становилось, когда он прекращался на долгие мгновения — тогда его место занимал пронзительный, невыносимый звон.
И гул и звон имели одно стремление, были подчинены одной цели: причинить боль, превосходящую все представления о боли, погасить огни рассудка. Черный квадрат качался и крутился перед глазами Шевцова, бессмысленное черное поле, гравитационный проход в иное измерение. Скорее бы туда, на ту сторону… Где не будет боли, не будет ничего…
Шевцов не знал, где он, не помнил, что с ним произошло. Размытые картины то и дело всплывали из мрака подсознания и погружались обратно словно в мучительном сне. Что это — возвращение памяти или продолжение бредовых галлюцинаций?
Его не покидало тоскливое ощущение утраты. В каком бы положении он ни находился сейчас, впереди ждало что-то очень плохое… То, о чем нельзя ВСПОМНИТЬ, потому что это воспоминание будет хуже боли и страха.
Черный квадрат становился контрастнее, как будто настраивали испорченный телевизор. Он и оказался экраном, но не телевизионным — экраном компьютерного монитора. Ноги и руки Шевцова были прикованы к разлапистому металлическому сооружению, словно его распяли на спине гигантского паука.
В сектор обзора попадал потолок с мощным созвездием бестеневых ламп, как в операционной, белая дверь и часть стены. Голову сдавливало что-то вроде сетчатого шлема, пучки цветных проводов отходили от него и исчезали в недрах загадочной машины с множеством циферблатов и переключателей. У медиков в Звездном городке Шевцов вдоволь насмотрелся на диковинную аппаратуру, но такое видел впервые.
В комнате было холодно, стоял резкий запах озона, как после сильной грозы. Игорь покосился на окно — движение зрачков снова опрокинуло его в озеро пронзительного звона, но он отметил, что окно забрано решетками и выходит в парк — по крайней мере, там были деревья. И только сейчас в поле зрения возникли двое мужчин в белых халатах.
Один прижал к левой стороне груди Шевцова обыкновенный медицинский стетоскоп, другой оттянул нижнее веко и посветил зеркальцем в глаз.
— С ним все в порядке, — сказал он.
— Можем начинать, — кивнул другой. Они говорили ПО-РУССКИ!
— Где я? — с усилием выговорил Шевцов, истратив все энергетические ресурсы на два коротеньких слова родной речи. Во рту у него держался противный кисловатый вкус, но он не мог определить, с чем этот вкус у него ассоциируется.
Люди в белом переглянулись.
— Не волнуйтесь, — произнес тот, что был постарше. — Вы еще не совсем пришли в себя после катастрофы. Постепенно к вам вернется память о подлинных событиях. К сожалению, в вашем состоянии возможны проявления так называемых ложных воспоминаний — вам будет казаться, что вы помните то, чего на самом деле никогда не было, причем эти мнимые воспоминания совершенно реальны. Не доверяйте ничему, что сейчас воспроизводит ваше сознание. Вы больны, мы вылечим вас.
— Где я? — снова повторил Шевцов. Он не понял ничего из того, что нес бородатый эскулап о ложных воспоминаниях, но у него появилось стойкое предчувствие беды. Он угодил в какую-то очень скверную историю, и это только начало. Не отвечая на вопрос, молодой врач подошел к энцефалографу и один за другим включил четыре тумблера. Запищали звуковые сигналы, метнулись столбики светодиодных индикаторов. В руку Шевцова вложили пульт с единственной кнопкой.
