Планета бессмертных - Гарднер Джеймс Алан (читать книги без .txt) 📗
Нимбус, конечно, плыл среди нас безо всякого труда. Едва мы оказались по другую сторону двери, он сказал Фестине:
– Этот туннель – просто бутафорский макет. Я послал несколько своих частичек проверить стену; это искусственная грязь, набрызганная на основу из стали и пластика.
– Это меня не удивляет. Такое впечатление, будто далекими предками шадиллов были создания, предпочитавшие норы. В такой обстановке они чувствуют себя комфортнее.
– Неужели шадиллы просто огромные космические суслики? – спросила я.
– Не только суслики роют норы, – заметила Фестина. – Кролики, черви, жуки, змеи – и это лишь земные виды. Я могу перечислить тысячу подобных особей с других планет.
– Тебе известно, как выглядели лас фуентес до того, как превратились в пурпурное желе? – поинтересовался оранжевый коротышка.
Моя подруга покачала головой.
– Прежде чем покинуть свои миры, они тщательно вычистили их, главным образом стремясь не оставить ни намека на то, чтобы потом идентифицировать их внешний облик. Ну, разумеется, кое-какие мелочи они проглядели: небольшое количество инструментов, предназначенных, судя по всему, для четырехпалых рук, сломанную мебель, форма которой позволяла предположить, что они использовали ее скорее для лежания, чем для сидения. То есть, похоже, их сочленения заметно отличались от наших. Но никаких тел, ни единой кости, что свидетельствует о том, какой развитой технологией они обладали – раз сумели так уничтожить следы. Следовательно, лас фуентес не хотели, чтобы мы знали, как они выглядят.
– Это характерно для созданий, обитающих в норах, – заметил Аархус. – Скрытность – их навязчивая идея.
– Никакая это не навязчивая идея, – возразила я, – а просто здравый смысл. Прикладывать усилия, чтобы оставаться незамеченным – очень разумно, иначе можно попасться на глаза неизвестно кому…
Я замолчала. Фестина вперила в меня проницательный взгляд.
– Скрытность – характерная черта и твоей расы, верно? Недаром вы все живете в подземных городах вроде этой пещеры.
– Ты что, хочешь сказать, что я шадилл? Очень невежливо с твоей стороны. Может, я и говорю на их языке, но в норах не живу… и у меня на руке не четыре пальца… и я могу сидеть где угодно, потому что прекрасно сгибаюсь и наклоняюсь.
– Я не говорю, что вы во всем похожи на шадиллов, – подруга пожала плечами, – но ваша планета – первое из известных поселений, основанных ими после исчезновения лас фуентес. Может, шадиллы создали вас как искусственную расу, внешне человекоподобную – так привезенным с Земли людям было приятнее и легче, – но в какой-то степени обладающую и характеристиками самих шадиллов. Взять хотя бы ту же скрытность, желание спрятаться. Они по всей планете построили для вас надежно защищенные города и сделали вас прозрачными – чтобы вас было труднее разглядеть, да-же когда вам захочется выйти наружу. Если шадиллы… ну… склонные к затворничеству космические суслики, они хотели, чтобы вы пошли по их стопам.
– И они научили вас своему языку, – вставил Аархус. – Ни с одной расой, к которой они приложили руку, этого не произошло.
– Другие расы, которыми занимались шадиллы, были гораздо более развиты в научном отношении, – сказала Фестина. – По крайней мере, ракеты и спутники у них уже имелись. Однако предков Весла перевезли на Мелаквин прямо из бронзового века. – Она наморщила брови. – Не могу понять, зачем это понадобилось шадиллам. Чего они хотели от…
– Детей! – выпалила Ладжоли. – Шадиллы хотели иметь детей.
Мы все уставились на нее. Я заметила, что голова Уклода дернулась, точно от удара хлыстом. Может, он из тех мужчин, которые обостренно реагируют, если его жена затрагивает проблему детей.
ДЕТИ, НУ КОНЕЧНО ЖЕ, ДЕТИ
– Ну… – Ладжоли под нашими взглядами явно теряла присутствие духа. – Просто… ну… может, шадиллам хотелось иметь детей. Чтобы смотреть, как они растут… играют… и все такое. Может, когда они изменили себя, превратившись в большие капли желе, получилось так… ну, что эти капли не могут иметь детей. Или могут, но каких-нибудь ненормальных. Поэтому шадиллы… лас фуентес… заскучали по детям. И создали расу искусственных людей, в чем-то похожую на них самих… ну, эта самая скрытность, к примеру… но таких, которые на протяжении всей своей жизни остаются… ну… детьми.
Она перевела на меня взгляд больших карих глаз.
– Да, детьми. И, может, шадиллы не могли так уж все время заботиться о своих детях, вот и привезли людей бронзового века, чтобы те стали… ну… как бы нянями. Дети шадиллов выглядели и вели себя как люди – это было сделано нарочно, чтобы землянам было проще и приятнее ухаживать за ними, – но внутри обладали чем-то таким, что делало их… ну, привлекательными для шадиллов.
Воцарилась тишина; почему-то теперь все смотрели на меня, а не на великаншу.
– Но все было совсем не так, – возразила я. – Есть записи, где рассказана история моего народа. Шадиллы доставили с Земли на Мелаквин людей из плоти и крови и спросили их: «Хотите, чтобы ваши дети жили вечно?» Земляне ответили «да», потому что, конечно, хотели этого, и шадиллы изменили людей таким образом, чтобы их дети стали стеклянными. Мои предки никакими нянями не были; они были любящими родителями, которые заботились о своих детях и хотели, чтобы те стали совершенны.
Фестина обняла меня за плечи.
– Весло… вряд ли стоит верить вашим записям. Люди пришли на Мелаквин в 2000 году до нашей эры по земному счету. В те времена на Земле мало кто умел писать, а если бы среди поселенцев и нашлись такие умельцы, они писали бы на своем языке, не на вашем. Видимо, все записи сделаны шадиллами.
Я молча смотрела на нее, чувствуя, как по щеке течет слеза. Она между тем продолжала:
– Эти записи наверняка не совсем лживы. Шадиллы, к примеру, могли физически изменить женщин первых поселенцев, чтобы те вынашивали внедренные в них эмбрионы: они скорее стали бы заботиться о вас, если бы считали, что вы их дети.
– Но если шадиллы создали нас как своих детей, – спросила я, – почему они сделали так, что у нас устают мозги?
Молчание. Я совсем было собралась сказать: «Вот видите, я в пух и прах разбила ваши аргументы», но тут мягко заговорил Нимбус.
– Может, они не хотели, чтобы вы взрослели.
Я обернулась к нему.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, – призрачный человек не повысил голос и говорил очень мягко, – приходит время… даже для того, кто задуман оставаться ребенком столько, сколько это возможно… приходит время, когда детство должно закончиться. Когда мозг в своем развитии достигает той точки, после которой должен либо стать взрослым, либо стать… ничем. И шадиллы предпочли, чтобы вы становились ничем. – Туман, из которого он состоял, приблизился ко мне, погладил по щеке и снова взвихрился в сторону остальных. – Не так давно мы с Веслом беседовали о кашлингах – о том, как заметно они выродились со времени встречи с шадиллами. С другими расами происходит то же самое, даже с людьми и дивианами.
Он замолчал, как бы ожидая возражений. Однако их не последовало; более того, Фестина и Уклод с мрачным видом кивнули в знак согласия.
– Предположим, – продолжал Нимбус, – за всеми этими дегенеративными процессами стоят шадиллы. Предположим, это не просто результат изобилия и праздности, но что-то другое: яд, вирус, радиация… кто знает? Шадиллы достаточно продвинутая раса, чтобы внести какой-то элемент порчи в среду таким образом, что это остается незамеченным.
– Как-то не очень верится. – Аархус покачал головой. – Учитывая постоянный мониторинг степени загрязнения окружающей среды и уровень развития медицины, любой вид вредоносного воздействия…
– Сержант, – перебила его Фестина, – сколько времени мы работаем с ССС-полями? И до сих пор понятия не имели, что солнце позволяет усиливать их. Если шадиллы сумели одурачить нас в одном вопросе, почему это невозможно в другом? Например, «таблетки молодости» – якобы дар шадиллов, позволяющий продлевать жизнь. Что, если в этих таблетках есть некое вещество, которое очень, очень медленно, на протяжении столетий повреждает человеческий геном, – имеющее кумулятивный эффект, способствующее возникновению умственной регрессии? – Она сердито тряхнула головой. – И «таблетки молодости» – это просто первое, что приходит в голову. Способствующие деградации агенты могут содержаться в любом из так называемых «даров» шадиллов. Или постоянно рассеиваться каким-то другим способом.
