Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
- А были ли они, дредноуты эти? Ну да, наши балерины поднебесные чего-то там высмотрели и устроили истерику: "Нассау" и "Позен" им, понимаешь, примерещились, не иначе как после третьей чарки "для сугрева в воздухе".
- А если не примерещились?
- Да как же не примерещились? Со слов соколов наших, клювы бы им в хвосты позаворачивать, линкоры хохзеефлотте нам как раз в тыл выходили, от родных пенатов отрезая. Конечно, Старик развернулся домой и почти все наличные крейсера с миноносцами отправил на разведку - и где же эти дредноуты?
- Ну, может и так...
- Да точно тебе говорю, лайбу какую-нибудь за хохзеефлот приняли, только и всего! Да и знаешь, Николай, если уж по правде сказать, хорохорюсь я зря. В самом конце баталии чертов немец так удачно нам залепил, что "Слава" носом села и в скорости узла два потеряла точно. С таким ходом нам за немцами было уже не угнаться до темноты, а может и совсем уже не угнаться. Час мы их гнали, показали, кто в море хозяин, да и ладно.
- Так чего ж ты мрачный такой, Всеволод?
- А если б мы их догнали, а они нам вломили?
- Тьфу....
- Николай, точно тебе говорю, что-то сгнило в датском королевстве. Мы ведь стреляем как? Или по буксируемому щиту, или по лайбе, но щит волокут от силы на десяти узлах как по струночке, а лайба с зарифленным парусом хоть и плывет по воле ветров, но еще тихоходнее. А в бою все не так, мы маневрируем на шестнадцати узлах, на героические учебные бои со щитами это ну вот нисколько не похоже. А немцы... они, такое ощущение, всю жизнь только по таким целям и тренировались!
- Так что делать-то? О чем ты говоришь, мне понятно, сам голову ломал, где быстроходную цель для учений взять, но как? Щит быстро не потащишь, и в любом случае тянуть его можно только по прямой, а что еще?
- Вот то-то и оно...
- Ууу, да ты совсем расклеился. Давай ка еще по одной.
- А давай!
После того, как русские повернули "все вдруг", принц Генрих первым делом приступил к выяснению обстоятельств своих кораблей. "Блюхер" был в хорошем состоянии - попадали в него много, но на удивление удачно для немцев, русские снаряды не зацепили ничего серьезного, так что крейсер мог продолжать бой. Увы, "Эльзасу" и "Брауншвейгу" досталось куда значительней. "Брауншвейг" потерял кормовую башню и обе 170-мм башни правого борта, основательно сел кормой и сильно горел, но все же с него сообщали, что броненосец способен к продолжению банкета, а его механик божился, что выжмет не менее 15 узлов. А вот с "Эльзасом" дела обстояли совсем ни к черту. Два русских тяжелых снаряда буквально испарили пару 100-мм бронеплит, прикрывающих носовую оконечность, море хлынуло в обширнейшую пробоину и по трюмам корабля гуляла вода. От средней трубы остался только прокопченый огрызок. Батарейная палуба, где располагались 170-мм орудия представляла собой мартеновскую печь, откуда с грозным воем вырывались протуберанцы ярчайшего пламени. Но самое плохое пришло напоследок: когда эскадры расходились, один из последних русских 305-мм "приветов" угодил аккурат в четырехсантиметровую бронепалубу. Случись это ранее, можно был рассчитывать на рикошет, но с такой дистанции он попросту проломил ее и взорвался, круша все вокруг осколками своего корпуса и палубной брони. Как назло, попал он прямо над переборкой между котельным и машинными, так что досталось и кочегарке и машинам, а поверх всего этого бушевало пламя... Имея два увечных корабля, принц Генрих вовсе не жаждал возобновления боя и приказал отступать, выстроившись в кильватерную колонну, сам же занял почетное концевое место, откуда, кстати будь сказано, открывался превосходный вид на догоняющие его русские броненосцы.
Но несмотря на то, что немцам с трудом удавалось держать 13 узлов, эскадра фон Эссена догоняла их крайне медленно, а меньше чем через час и они вовсе отказалась от погони и повернули назад. Единственной причиной столь неожиданной ретирады, как представлялось гросс-адмиралу, могли быть только серьезные повреждения кораблей фон Эссена. Мысль о том, что русские тоже претерпели от германского огня, хоть как-то согревала душу после неудачно проведенной операции. "По крайней мере, и в отличие от предыдущего рейда, мы хотя бы возвращаемся домой тем же составом что и уходили" - подумал было принц Генрих, но в это время "Эльзас" вывалился из строя с сигналом "Не могу управляться" ...
Наполовину выгоревший корабль с большим трудом, но все же дотащили до дома на буксире, предварительно высадив на него аварийные партии "Лотрингена". После этого "Эльзас" встал на прикол, и никогда уже более не выходил в море - не то, чтобы его нельзя было починить, но овчинка совсем не стоила выделки. Средства, которые требовалось вложить в устаревший уже корабль явно превышали его боевую полезность, к тому же Германия ощущала нехватку квалифицированных моряков. Чрева новейших гигантов моря, линкоров-дредноутов и линейных крейсеров поглощали лощеных офицеров, юных фенрихов, умудренных жизнью боцманов и исполнительных матросов, словно стая оголодавших китов, дорвавшихся до богатого планктоном участка океана. В преддверии войны германские судостроители набрали такой разбег, что превзошли немецких преподавателей, Германия просто не успевала готовить морских солдат в требующихся флоту количествах. Для того, чтобы укомплектовать дредноуты Флота открытого моря, пришлось забирать экипажи с более старых, хотя бы и крепких, и способных еще послужить кораблей, не говоря уже о небоеспособных: так что ремонт "Эльзаса" на повестке дня не стоял. Привели в родной порт, не дав записать русским на свой счет гибель броненосца - и то ладно, к тому же часть орудий и оборудования "каннибализировались" на ремонт "Брауншвейга".
- Как Елена?
- Да ты меня уже в третий раз о ней спрашиваешь.
- Так уж и в третий, - чуть смутился Николай.
- Да ладно, говорю же - вернется на следующей неделе. Она, как меня встретила, сперва разохалась, конечно, но это дело женское, а потом - пришла телеграмма от тетушки и убыла моя сестрица в Питер. Предварительно вручив мне записку такой размерности, что "Война и мир" тихо стонут от зависти. И заставила меня трижды поклясться кровью на клинке что передам тебе лично в руки, и по возможности незамедлительно...
Вскоре Николай и Всеволод распрощались - могучего артиллериста "Славы" ждали какие-то хозяйственные дела, а Николая... в связи с отъездом госпожи Русановой, никакие дела не ждали. Броненосец его друга ушел чиниться, и артиллерийскому офицеру делать на нем было пока особо нечего. Потому-то Всеволод испросил себе небольшой отпуск, однако же на днях собирался ехать в Питер "на воссоединение" с кораблем. Кавторанг отлично его понимал - как ни крути, а корабль офицеру если и не жена, с коей надо делить и горе и радости, то очень к тому близко и "бросать" броненосец на время ремонта никак не следовало - мало ли, чего там накрутит рабочий люд? Не то, чтобы мастеровые были бестолковы, но все же им на этом корабле в бой не идти.
Однако теперь какое-то время гостить Николаю было негде - князь безвылазно сидел на своем "Баяне" в Моонзунде, забегая иногда в Ревель и туда же на время перебралась его жена Ольга, чтобы хоть изредка видеть своего благоверного. Елена Александровна уехала, а когда вернется, Всеволод будет уже в Питере - в его отсутствие наносить визиты одинокой молодой женщине не будет прилично. Строго говоря, даже послание Елены уже против правил - девушке не полагается писать мужчине, если только он ей не муж.
Ну так и что же с того? В последнее время старые приличия соблюдаются уже не так ревностно, как раньше, и вообще в них много надуманного. Но как хорош был озорной блеск в глазах Елены, когда та с милой непосредственностью говорила или делала нечто такое, что не укладывалось в рамки приличий, но все равно было очаровательно и остроумно. Госпожа Русанова обладала удивительным даром нарушать приличия до ужаса прилично!
