Роботы апокалипсиса - Уилсон Дэниел (серия книг .TXT) 📗
— Продолжай.
— Когда робот меня схватил, я понял, что он не разожмет хватку, пока я не сдохну. Но старина Фелипе против такого расклада: он бежит к нам и ревет, словно бык. Чувак реально взбесился. А Фелипе — здоровый малый с длинными усищами; руки у него покрыты татухами — орлами и драконами, а на предплечье набита доисторическая рыба-динозавр — «колекант», что ли. Все считали, что он давным-давно вымер, пока однажды какой-то рыбак не вытащил этого дьявола со дна морского. Сюрприз на всю жизнь, так сказать. Фелипе говорил, что рыба — доказательство нашей стойкости. Мы, люди, живучие твари, нас не задушишь, не убьешь, верно?
— Джефф, что произошло потом?
— А, ну да. Я лежу на полу, истекаю кровью и плачу, а «Весельчак» держит меня за рубашку. А тут Фелипе вылетает из кухни, мчит мимо стойки и ревет, словно Конан, мать его, варвар. Сеточка с головы слетела, длинные волосы развеваются. Он мигом хватает домашнего за плечи и швыряет на пол. Робот отпускает меня и врезается спиной во входную дверь. Во все стороны летят осколки стекла. Снова звенит колокольчик: динь-дон. Этот дурацкий звук настолько сейчас не к месту, я улыбаюсь, даром что у меня все лицо в крови.
Фелипе опускается на колени рядом со мной.
— Ох ты ж, ё-моё, Джефф! Что он с тобой сделал?!
Но я вижу, что за спиной Фелипе шевелится «Весельчак». Наверное, по моему лицу и так все понятно, поэтому Фелипе, тяжело дыша, волочет меня мимо прилавка с кассой, даже не оглядываясь. Он идет боком, маленькими шажками, словно краб. Я чувствую запах косячка, который лежит у него в нагрудном кармане. За мной тянется кровавый след, и я думаю: «Черт, я же только что вымыл пол!»
Мы добираемся до тесной подсобки. Здесь целый ряд низких стальных раковин, наполненных мыльной водой, полки с чистящими средствами, а в углу квадратный столик, на нем стоят табельные часы. В самой глубине — дверь в узкий коридор, который выходит в переулок.
Вдруг откуда ни возьмись появляется «Весельчак» и врезается в Фелипе. Гад схитрил — не пошел за нами, а перебрался через прилавок и встретил нас в дверях. «Бум!» — «Весельчак» бьет предплечьем в грудь Фелипе. Ощущения, как будто в вас бросили кирпич или на вас наехал автомобиль. Отлетев назад, Фелипе врезается в шкаф, где лежат бумажные полотенца и прочее добро, но не падает. И хотя в дверце шкафа остается вмятина, Фелипе в полном сознании и, похоже, разозлился еще больше.
Я еле-еле отползаю к раковинам: плечо не работает, руки скользкие от крови, а грудь болит так, что я едва дышу.
Оружия здесь никакого нет, поэтому Фелипе хватает из грязного желтого ведра на колесиках старую швабру с прочной деревянной ручкой. Комната маленькая, не размахнешься, да только это не важно, ведь робот упорно пытается схватить Фелипе так же, как раньше меня. Мой напарник всаживает швабру между корпусом и подбородком робота. Фелипе невысокого роста, но он выше машины, а руки у него длиннее, и поэтому она не может до него дотянуться. Он пихает машину прочь, от нас, а ее руки извиваются, словно змеи.
Дальше начинается самая крутизна.
«Весельчак» падает на столик в углу и лежит, согнув ноги в коленях. Фелипе без колебаний поднимает правую ногу и всем весом тела расплющивает коленный сустав робота. Кряк! Колено выгибается назад под невероятным углом. Домашний пытается встать, но его прижимает к столу ручка швабры и поэтому он не может ни подняться, ни схватить Фелипе. Слышен только гул моторчиков и звук ударов твердого пластикового корпуса о стены и стол.
— Получай, сволочь! — кричит Фелипе, круша второе колено робота. «Весельчак» со сломанными ногами лежит на спине, а над ним нависает потный и злой как черт мексиканец весом двести фунтов. Внезапно я начинаю верить в то, что все будет хорошо.
Но оказалось, что я ошибся.
Все дело в волосах Фелипе — они слишком длинные.
Перестав барахтаться, машина смыкает клешню на черной гриве Фелипе. Он вопит, запрокидывает голову, но все напрасно: когда в драке тебя хватают за волосы — это одно, а Фелипе сейчас больше похож на человека, попавшего в дробилку. Жуткое зрелище. На шее выступили все мускулы; Фелипе орет, словно дикий зверь, и, закрыв глаза, изо всех сил выгибается назад. Слышно, как волосы рвутся с корнем, но эта гребаная тварь подтягивает к себе его лицо все ближе и ближе.
Робота не остановить, он — словно сила тяготения.
Пару секунд спустя «Весельчак» подводит Фелипе на нужное расстояние. Ручка швабры с грохотом падает на пол: вторая клешня смыкается на подбородке и расплющивает его. Фелипе издает жуткий вопль; челюсть трещит, и зубы выскакивают изо рта, словно чертов попкорн.
И тут я понимаю, что скорее всего умру в проклятом магазине «Фрешенс фрогурт».
В школе я учился мало. И не то чтобы я глупый, просто мне редко приходит в голову что-то стоящее. Но когда на кону твоя жизнь, когда смерть всего в десяти ярдах от тебя, мозг начинает работать на повышенной передаче.
Так что у меня появляется гениальная идея. Протянув левую руку назад, я погружаю ее в раковину с холодной водой. Пальцы натыкаются на противни и черпачки, но мне нужна затычка. В противоположной части комнаты Фелипе хрипит и булькает: клешня раздробила всю нижнюю часть его лица, и по руке «Весельчака» течет кровь. Глаза Фелипе открыты и выпучены, но, кажется, он практически отрубился.
Черт, я надеюсь,что он отрубился.
Машина замерла и медленно-медленно поворачивает голову вправо-влево, оглядывая комнату.
Моя рука уже немеет; край раковины пережал сосуды. Я продолжаю нащупывать затычку.
Весельчак прекратил сканировать подсобку и теперь смотрит на меня. Раздается вой моторчиков: клешня разжимается, и бедняга Фелипе падает на пол, словно куль с мукой.
Я жалобно хнычу. До черного хода миллион миль, а мне трудно даже голову поднять. Я в луже собственной крови, на полу вокруг меня зубы Фелипе. Я знаю, что станет со мной, знаю, что ничего не могу сделать, знаю, что мне будет так больно.
Найдя наконец затычку, я пытаюсь подцепить ее омертвевшими пальцами. Я сто раз говорил Фелипе: если сливать воду очень быстро, она все затопит и мне придется снова мыть пол.
Знаете, пока мы с ним не подружились, Фелипе целый месяц нарочно устраивал потоп. Злился на то, что босс поставил за прилавок белого парня, а в кухню — мексиканца. Я его не виню. Понимаете, о чем я? Вы же индеец, да?
— Коренной американец, Джефф. Из племени оседжей. Теперь постарайся рассказать о том, что произошло дальше.
— Ну вот, раньше я ненавидел подтирать воду — а сейчас я лежу на полу и надеюсь, что она спасет мне жизнь.
«Весельчак» пытается встать, но безуспешно — ноги вышли из строя. Тогда он падает на пол, ничком, и ползет ко мне, отталкиваясь руками. На лице у него жуткая ухмылка, и он не сводит с меня глаз. Робот весь залит кровью, словно манекен для автотестов, у которого есть сердце и сосуды.
