Под Одним Солнцем (СИ) - Шалимов Александр Иванович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
«Действительно, если не мы, значит, он. И если никто, тоже он», — подумал Чернолецкий и увидел, что Шелихов с Ниной подумали то же.
— Мы не можем найти этой записки, Павел, — сказал Чернолецкий, ощущая, как растет его отчаяние. — И никто из нас не писал слово «весна»!
Павел присвистнул, повернулся и внимательно посмотрел сквозь иллюминатор.
— Ищите записку, — кратко произнес он.
— Чего вы волнуетесь? — сказала Нина. — Мы просто напишем сейчас заново все, он отойдет метров на сто, мы вытянем пароль и выложим ему. Можно даже для страховки по две пары написать.
— Послушай, Павел, — сказал в микрофон Чернолецкий, — записку искать негде. Ее просто нет здесь.
— Ну и что? — возразил Павел. — Напишите еще раз. Я отойду, а потом вернусь. Можете даже по две записки написать для страховки.
Они вздрогнули одновременно от последней фразы. Чернолецкий почувствовал, как на всем теле у него проступил липкий холодный пот.
— Ну и что же! — внезапно крикнула Нина. — Мы с ним думаем одинаково. Это же естественно. Мы ведь любим друг друга! Как вы не понимаете?
— Нина, успокойся, — сказал Шелихов. Губы у него тряслись.
— Слово у нас у всех совпало! — Нина бросилась к столу, перещупала, перетряхнула каждую бумажку. — Ребята, хорошие мои! Так ведь не было еще, не может быть, чтобы все совпадало и… — она оглянулась на иллюминатор и закончила шепотом, — …впустую.
— Нина, мы ничего не знаем о них, — прохрипел Чернолецкий. У него вдруг отчего-то перехватило горло. — Может быть… — он облизнул языком сухие губы, — …может быть, мы просто не видим записку? Нина, Шелихов, вы понимаете? Она здесь, но мы ее уже не можем увидеть?
— Чушь, — сказала Нина, но в голосе ее было больше ужаса, чем убежденности. — Чушь это, глупость. — Голос ее окреп и зазвучал в полную силу. — Этого не может быть, это… это…
Шелихов смотрел на них с застывшим, каменным лицом.
— Мы ничего не знаем, — с усилием проговорил Чернолецкий. — За каждой крупицей опыта стоит жизнь. Любое знание приобреталось ценой гибели людей. Больше никто не должен погибнуть.
— А он! А он! — выкрикнула Нина, показывая на входной люк.
— Стойте! — тоже каким-то не своим голосом воскликнул Шелихов. Глаза у него сделались совсем сумасшедшие. — Я придумал выход, стойте! Можно… можно проверить. Послушайте! Вадим, включи микрофон, чтобы он слышал тоже. Павел, ты слышишь меня? Слушай внимательно! Сейчас мы выключим связь и Вадим подойдет к иллюминатору. Ты… — Шелихов на секунду запнулся…ты должен будешь… ты ему расскажешь что-нибудь, о чем знаешь только ты и Нина, больше никто.
— Все это ерунда! — с досадой крикнул Чернолецкий.
— Подожди! — Шелихов затряс перед ним кулаком. — Павел, ты меня слушаешь? Ты расскажешь ему… пойми меня правильно… то же самое, что знает Нина, но… у тебя обязательно получится по-другому, понимаешь? Ты знаешь, и Нина знает, только вы вдвоем — но по-разному! Ты — как мужчина, она — как женщина. Ты понял меня, Павел?
Наступила тишина, и Чернолецкому показалось, что он слышит дыхание Павла. И еще ему показалось, что весь мир свернулся тугим мучительным узлом вокруг его стучащих висков.
— Но… — неуверенно начал Павел. — …Я не знаю, что сказать. У нас ничего… Ведь вы все о нас знаете… Мы всегда были с вами…
— Это правда, — сказала Нина. По лицу ее катились слезы. — Мы ведь познакомились при вас, на «Курчатове», вы все знаете и… нам нечего скрывать, ничего не было… вы всегда были рядом. — Она низко опустила голову, потом вскинула. — Нам почти не приходилось бывать наедине.
Чернолецкий принял решение. Единственное, что оставалось сейчас.
— Павел, слушай меня, — заговорил он. — Ты должен вернуться на «Авиценну» и принести пустой контейнер. Потом ты отойдешь подальше, и мы возьмем его внутрь. Ты согласен со мной? Риск есть, но у тебя есть время, ты должен успеть. Отвечай, Павел?
— Ты прав, — произнес Павел и сухо усмехнулся. — На твоем месте я бы решил так же. Другого выхода нет. Да, это наилучший выход для всех.
— Не делай этого, Павлик! Вадим, ты сошел с ума! До захода солнца чуть больше двух часов. Он погибнет! — Нина вдруг замолчала и сказала удивительно спокойно: — Я знаю, зачем ты это делаешь. Ты хочешь его убить. Павел, слышишь? Он тебя хочет убить потому, что любит меня, я давно знаю. Он тебе завидует! Это же всем ясно!
— Замолчи, — потрясенно сказал Чернолецкий. — Как ты можешь!
— Тогда разреши мне выйти. Выпусти меня. Я знаю, что это он, никакой не фантом. Я знаю это, понимаешь, знаю! И ты сразу убедишься, что я права. Выпусти меня! Ты видишь, он ждет!
Павел не уходил. С непонятной усмешкой он прислушивался к происходящему внутри планера.
Чернолецкого охватила ярость. Фантом не уходил потому, что ждал, когда появится добыча. Вадим прыгнул к разряднику и развернул его дулом на Павла.
— Я не позволю ей выйти. Уходи! Считаю до трех!
Павел повернулся и зашагал по тропинке (фантом логично имитировал уход, поскольку угроза была вполне реальна). В ту же секунду Шелихов схватил Чернолецкого за руки и принялся оттаскивать в сторону. Чернолецкий вяло сопротивлялся, они провозились с полминуты, пока нелепая эта, неуместная и бессмысленная борьба не была остановлена возгласом Нины.
— Отойдите от люка!
Они повернулись к ней. Нина стояла у кресла, направив на них автомат.
— Нина! — пробормотал Чернолецкий. — Ты сошла с ума. Положи оружие.
— Отойдите от люка, — повторила Нина. — Я не шучу.
Они медленно шагнули в сторону.
— Вы послали его на смерть, — сказала она. — Я верну его, и не смейте мне мешать. А если… Это мое право, тебе не понять… Только он жив, понимаешь, жив! Я знаю, потому что…
В иллюминатор было видно, как Павел с автоматом наперевес, не оглядываясь, быстро шагал к «Авиценне». До кустарников ему оставалось еще метров тридцать…
— …Дальше… Дальше все произошло очень быстро. Прямо у нас на глазах. Она выскочила из планера и бросилась за ним. Он оглянулся, тоже побежал к ней, и через минуту они встретились. Я не знаю, о чем они говорили. Может, просто держались за руки и смотрели друг на друга. Потом зашагали к планеру, а позади из кустов выползла горгона и не спеша покатилась за ними.
Они ничего не слышали, понимаете? Должны были слышать, но не слышали. Мы закричали в микрофон, Шелихов начал бить лучом слева, справа от них, над головами — они ничего не замечали, совершенно ничего, потому что уже были в поле действия горгоны. Вероятно, именно этим они опасны для групп.
А горгона была за их спинами, и мы не могли в нее стрелять… Я схватил автомат и выбежал из планера. Знал, что не успею, но не хотел верить. Шелихов пытался меня удержать, но я отшвырнул его. Я успел сделать только несколько шагов…
Это ужасно, поверьте мне. Никому не пожелаю видеть, как нападают горгоны… Они рухнули наземь, я видел, как у них начались мышечные спазмы, судороги, ломающие кости, как неестественно, дико изгибались конечности… Им ничем нельзя было помочь, но я уже ничего не сознавал и продолжал бежать. Шелихов спас меня, сделав единственно возможное. Он ударил лучом туда… В общем… В то место, где они были в последний момент… Испепелил все. Дотла. Только лужица расплавленной почвы…
Не могу вам передать, что со мной происходило в ту минуту. Я побежал обратно, чтобы его убить. Шелихов догадался, запер люк и все время, пока я с воплями рвался к нему, стрелял в упор по иллюминаторам, колотил прикладом в броню — все время не отходил от разрядника, охраняя меня от горгон. Не знаю, много ли их сбежалось, никогда не спрашивал у него потом, но, кажется, луч сверкал часто…
А когда я совсем обессилел и свалился у люка, он втащил меня в планер и до утра хлопотал: пичкал транквилизаторами, отпаивал всякой гадостью.
Утром мы стартовали и благополучно добрались до корабля, который дожидался нас на стационарной орбите. Потом совершили удачный прыжок. За орбитой Сатурна нас подобрал патруль спасательной службы.
