Час негодяев - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" (книги хорошего качества .txt) 📗
– Музыкант…
Молчание. Тесная, душная чернота.
– Це правда, що твiй батько москаль?
– Да.
…
– И что?
– Нiчого. Побратими говорили. У мене мати москалька, працювати до Львова приїхала. Мене через неї в школi чужiнцем обзивали, знущалися. Я в армiю пiшов, щоб героєм стати. Героєм України.
– Хорошо.
– Тiльки думаю, що тут нiяким героєм я не стану. Загинемо всi от i все.
– Заткнись.
– Нi, я скажу. Я на Майданi був, з побратимами приїхав. Не за це ми стояли. Злодiї як були так i є. Я думаю, нас з москалями лобами зiштовхнули щоб ми повбивали всi один одного, от i все. А злодiям так красти легше. Всю країну розiкрали. У москалiв в Москвi напевно, теж злодiї є, ось вони з нашими злодiями i змовилися всiх нас вбити. Злодiй злодiєвi погано не зробить.
– Ты это Тарасу скажи, вот он обрадуется.
– Тарас дурень. I боягуз. Вiн багато говорить i мало робить. Коли на Майданi стояли, його попереду нiколи не було, вiн то в наметi, то бiля сцени терся. У нього батько – митник, а все митники – першi злодiї. Ти помiтив, що вiн i тут близько командира треться. Як тiльки нашi командири бiгти будуть, так i вiн з ними втече. У мене йому вiри немає.
Очередной взрыв заставил их прервать разговор…
В американских пособиях по «тактике» есть такое понятие CQB – ближний бой. Close Quarter Battle. Раньше армия почти не тренировалась в этом виде вооруженной борьбы, потому что если кто-то засел в здании и оказывает сопротивление, то проще всего подогнать танк или гаубицу и подавить сопротивление снарядами. Но в девяностые война поменялась, на поле боя появились в большом количестве корреспонденты, а правила ведения боевых действий стали все более сурово относиться к «побочному ущербу», то есть к гибели мирного населения. На смену регулярной армии врага пришли незаконные вооруженные формирования, прячущиеся среди сочувственно относящегося к ним мирного населения. Из-за этого армии пришлось осваивать навыки, которые раньше не выходили за пределы антитеррористических подразделений. В том числе и ближний бой.
И на тот момент, наверное, не было более яркого, концентрированного примера ближнего боя, чем бои за Донецкий аэропорт. Бои, которые продолжались вот уже двести с лишним дней…
В конце апреля 2014 года, когда стало понятно, что война, похоже, надолго, правительство в Киеве приняло решение о высадке в аэропортах Донецка и Луганска наиболее подготовленных своих частей. Цель – обеспечить контроль над аэропортами как для того, чтобы не допустить снабжения повстанцев воздушным путем, так и чтобы использовать аэропорты как плацдармы для возможной антитеррористической операции в самом Донецке и Луганске. Вероятно, тогда еще не все понимали, что на самом деле происходит, и где-то зрела мысль «взять Донецк одним десантным полком», как в свое время такая мысль зрела у другого гениального полководца. Надо сказать, что мысль была не такой уж и глупой – на тот момент силы ополченцев были разрознены, малочисленны, техники у них было мало, Стрелков находился в Славянске. В этих условиях высадка парашютно-десантных подразделений в аэропортах и стремительная атака на столицы мятежных регионов действительно могла иметь успех. Почему не предприняли? Видимо, договаривались…
В Донецке высадились части третьего полка специального назначения (Кировоград), а вот до Луганска самолет со спецназом, похоже, не долетел. Если бы долетел, возможно, там история развивалась бы совсем по-другому. Командовал в Донецке офицер спецназа Александр Трепак, позывной «Редут».
В ночь с 25 на 26 мая вооруженными сторонниками ДНР была осуществлена попытка захвата аэропорта. Ей руководил довольно мутный и неоднозначный человек – Александр Ходаковский, бывший командир донецкого филиала украинской «Альфы» и бывший начальник охраны Рината Ахметова, неофициального хозяина региона. Видимо, были какие-то договоренности, потому что сводному отряду из местных и ростовских ополченцев дали зайти на территорию аэропорта и занять новый терминал. 26 мая к ополченцам начало прибывать подкрепление, а аэропорт прекратил обслуживать пассажиров, улетели все или почти все самолеты. В то же время никто не мешал кировоградскому спецназу контролировать старый терминал и выбирать для себя наиболее удобные позиции. Прибыл Ходаковский, который пытался вести переговоры, заявляя, что, если аэропорт не будет сдан, они возьмут его измором.
В одиннадцать часов 26 мая по аэропорту и позициям ополчения был нанесен удар двумя самолетами «Су-25» и вертолетами «Ми-24», что привело к значительным потерям. Одновременно с этим открыли огонь и кировоградцы, успевшие вывести снайперов на господствующую над местностью диспетчерскую вышку. Бои продолжались до вечера, единое управление было потеряно, запасного плана не было. Бои велись не только на территории аэропорта, но и в его окрестностях. С наступлением темноты последовала команда на прорыв в сторону Донецка. Погрузившись в два «КамАЗа», взяв с собой раненых, ополченцы на большой скорости пошли в сторону Донецка. При этом силы ополчения в городе не были предупреждены о прорыве, не отработана связь и опознание. Прорывающиеся «КамАЗы» приняли за попытку украинского спецназа прорваться в город и открыли по ним шквальный огонь. Это и есть простая и страшная правда тех, потом многократно показанных по телевидению «КамАЗов». Не было никакого украинского вертолета, никакой украинской засады – их расстреляли свои же. Больше пятидесяти человек заплатили своими жизнями за отвратительно организованную и проведенную операцию, которую планировали люди, не имевшие военного образования и ни малейшего представления о том, как планируются подобного рода операции.
В течение последующих двух месяцев подразделения ВСУ были блокированы на территории аэропорта отрядами ДНР, которые неоднократно пытались взять аэропорт штурмом. Их действия успеха не имели. Только в конце июля в результате успешных деблокирующих действий украинской армии и отступления сил ДНР в пределы городской черты силовикам удалось пробить «коридор» и доставить на территорию аэропорта тяжелое вооружение.
На тот момент в аэропорту находилось примерно сто двадцать человек личного состава ВСУ и неизвестное количество членов Правого сектора. Снабжение их осуществлялось просто – из Песок выходил транспортный конвой и под прикрытием танков на предельной скорости несся к аэропорту по взлетно-посадочной. На тот момент Стрелкова в Донецке еще не было, и повстанцы имели недостаточно тяжелого и противотанкового вооружения, чтобы противостоять ВСУ. О ситуации в те месяцы говорит то, что однажды в аэропорт привезли бухгалтера воинской части, поставили стол и начали выдавать жалованье. Наверняка, если бы украинская армия, используя аэропорт как плацдарм, в то время ударила бы на Донецк, начала его штурм, эти действия могли бы иметь успех. Скорее всего, не решились, потому что побоялись повторения ситуации со штурмом Грозного в 1994 году, и наверняка шли какие-то переговоры об условиях добровольного прекращения сопротивления. С другой стороны стола переговоров донецкие олигархи, которые все это первоначально спонсировали, поняли, что все зашло слишком далеко.
В конце августа с появлением в Донецке прорвавшегося из Славянска Стрелкова повстанцы возобновили штурм аэропорта. Для подавления наземных опорных пунктов и огневых точек уже использовались установки РСЗО и тяжелая артиллерия. Ни одна сторона не стеснялась в средствах – уже произошли события в Иловайске. Обстрел привел к сильному пожару в главном здании аэропорта. Второго сентября под контроль ДНР перешла часть летного поля и часть наземных сооружений.
Схема обороны Донецкого аэропорта на тот момент была построена на огне артиллерии: большая часть находившихся на украинских опорных пунктах солдат (всего опорных пунктов было девять) выполняла роль артиллерийских корректировщиков огня. Плюс в ангарах аэропорта прятались два танка и несколько БМП, танки использовались для противотанковой обороны, БМП – для быстрого маневра огнем и доставки личного состава на опорные точки. Впоследствии вся эта бронетехника была уничтожена бойцами Новороссии, и тогда схему изменили. Танки сосредоточили в Песках (два километра от аэропорта) и Опытном (три километра). При наличии танковой опасности они выдвигались и вели бой: препятствий для ведения огня на ровном как стол летном поле не было. В то же время застройка Песок и Опытного давала украинским танкам возможность скрываться от ПТУРов и танков Новороссии. Диспетчерская вышка господствовала над местностью, и скрытно подобраться к аэропортовским постройкам было невозможно: украинцы просто вызывали огонь артиллерии.
