Нет войне конца (антология) - Коллектив авторов (читать книги без TXT) 📗

Я бросаюсь на мечника.

Когда я врезаюсь в него, то чувствую, как что — то рассекает щёку. Инерция столкновения сбрасывают нас через край. Мы оба летим вниз, и я сжимаю руками его пояс. А над нами хохочут и кричат Дети Императора, насмехаясь над падением своего чемпиона.

— Ты проиграл! — отчаянно, словно умоляя, кричит Люций, перекрикивая ветер.

— Я знаю.

Я улыбаюсь и развожу руки. Нас раскидывает в стороны. Я закрываю глаза и наслаждаюсь, чувствуя спокойные прикосновения дождя, несущего меня к морю. Да, Люций победил в поединке, но он жаждал другой победы. Восхищение, обожание и преклонение боевых братьев — вот за что он боролся. Когда нас подберут, порез на моей щеке уже исцелится, мгновение триумфа пройдёт. Его победу, как и всё остальное на планете, смоют океаны Генвинки.

Амит

Мы победили. Мы перебили врагов и вернули Императору ещё один мир. Я размял шею и повёл плечами. Меня ждал ещё один бой.

Я пригнулся, проходя под естественной аркой в расщелину, выдолбленную в скале.

Если у этой планеты и было имя, то мы так и не удосужились её узнать. Пусть этим занимаются люди, чьи дела не столь кровавы. Однако мы называли её Печью, что прекрасно подходило планете, чьи холмы высохли под безжалостным светом четырёх солнц. Я прошёл ещё шесть шагов. Если расщелину и можно было назвать прямой, то лишь потому, что она не петляла. Местами её сужали выступающие скалы. Неровные камни царапали наплечники, но трескались и падали под напором моего бронированного тела. В конце концов, я вышел к мелкому, почти круглому водоёму у подножия горы.

Кхарн ждал меня.

За его спиной хромал другой Пожиратель Миров в покрытых трещинами и выбоинами бело — голубых доспехах, почти валясь с ног, но заставляя себя идти к другой расщелине. Кхарн увидел, куда я смотрю, и улыбнулся.

— Это была разминка, — его улыбка была пустой, словно заполнявшей пробел между дёргающимися пальцами и цепляющим уголки глаз гневом, а голос звучал хрипло и гортанно. — Чтобы в ушах не звенела кровь, пока я ждал.

Он был прав. Я опоздал.

— Не мог прийти раньше, — ответил я, не извиняясь и глядя в глаза Кхарна. — Сержант Баракиил потребовал, чтобы я отдал ему право почётного поединка. И я дал ему возможность сразиться за неё.

— Как скажешь, — в голосе Кхарна, смотрящего на меня, не было угрозы. — Я знал, что в конце здесь сразимся мы.

Меня с ним связывало многое и раньше. По воле моего примарха мы бились друг с другом в бойцовых ямах «Завоевателя» в дни, когда вместе не сражались на поверхности этого мира в многомесячной войне. Мы убивали одних врагов, проливали кровь на одну землю. Я видел своё отражение в его тёмных глазах и неохотно признавался себе, что не только это нас объединяло. Мы видели друг в друге собственную жажду крови, гнев, похищающий всё остальное. По правде сказать, иногда нас можно было различить только по цветам доспехов. И даже сейчас мы были в равной мере напряжены. Мы были одинаково чужими в мирное время, пристрастившимися к войне, жаждущими знакомых объятий насилия.

— Возможно, что мы больше не встретимся вновь. Я бы не уступил никому возможности вновь схватиться с таким соперником.

— Немногие так охотно ждут встречи со мной, — усмехнулся Кхарн.

Склоны гор над нами были пусты. Это был наш бой, бой для нас. Его не увидят ни мои Кровавые Ангелы, ни его Пожиратели Миров.

— Значит, это будет подходящим концом для нашей встречи, — ответил я, а затем скривился. — Но здесь нет чести. Это не настоящий бой.

— Ты не разочаровываешь, Расчленитель, — Кхарн улыбнулся, и в этот раз улыбка была такой же настоящей, как и текущий по его виску пот.

Расчленитель.

Это имя редко звучало из уст тех, кто не относился к командованию легиона. Я был Кровавым Ангелом, капитаном, меня звали Амитом, и всё же — как и прочие слова — в сравнении с Расчленителем они казались не столь уместными.

— Да это и не бой, — продолжил Кхарн. — Поэтому давай выкуем собственную честь. Давай схватимся во плоти и крови. Сразимся как воины, а не символы чести или носители каких — то там титулов, — он ударил себя кулаком в грудь. Я кивнул. Мы оба молчали, снимая броню до комбинезонов, открывая шрамы, которые, словно толстые верёвки, оплетали наши тела.

— Выстоит лишь один, — наконец, произнёс я, продолжая глядеть на Кхарна.

— Как скажешь, — он кивнул и протянул руку.

Я шагнул вперёд и в воинском приветствии сжал его запястье. Мы будем сражаться до тех пор, пока один из нас больше не сможет подняться.

— Давай же выясним, чья кровь гуще — Ангела или Мясника! — при этих словах лицо Кхарна дёрнулось от бешенства, а мои сердца забились чаще.

Мы вместе подошли к стойке для оружия на краю ямы, ощетинившейся длинными клинками и древковым оружием. Тяжёлые дубины лежали рядом с шипастыми цепами, тычковыми ножами, баклерами… Я выбрал короткий тесак. Его неровное лезвие затупилось, но клинок был тяжёлым и прочным. Это оружие не рубило и не рассекало. Оно крушило кости и разрывало плоть.

— Хороший выбор, — проворчал Кхарн, снимая со стойки топор и безыскусный молот. — Гораздо лучше, чем ножик, которым со мной дрался твой братец Азкаэллон.

— Ты никогда не увидишь во мне что — то от брата, — Я сдержал смешок, взяв длинную шипастую цепь, и обмотал её вокруг левого кулака. — Этот бой недолго будет идти на расстоянии взмахом клинков.

— Да, он будет жестоким и кровавым.

Вооружившись, мы встали в пяти шагах друг напротив друга.

Я видел лишь Кхарна.

Вой ветра, царапающего скалы ущелья, заглушал рёв крови, мчащейся по моим мускулам. Пальцы сжались вокруг оружия так, что побелели костяшки. Я сместил вес вперёд. Это всё, что я мог сделать, чтобы остаться на месте. Я представил первые мгновения схватки, как мой клинок отбросит топор Кхарна в сторону и ударит по его рукам. Я видел, как мои кулаки будут крушить его лицо. Я хотел бить его вновь и вновь. Слушать, как стучат мои сердца, как трещат его кости. Я ничего не хотел увидеть так сильно, как поверженного Кхарна.

Он взревел и бросился на меня. Я прыгнул вперёд, гортанно рыча. Я поднял вверх клинок, блокируя несущийся к моей шее топор. Оружия встретились с грохотом, отдача и дрожь прошла по руке. Сила Кхарна поражала. Я подался вперёд, когда его молот полетел к моему бедру. Резко ударил левой рукой вверх и скривился, когда мы столкнулись запястьями. Я обхватил рукой его плечо и дёрнул, бросая секач, а затем ударил локтем в челюсть. Он поднял руку, чтобы защититься, и зарычал, когда удар пришёлся в мясо его бицепса.

Забыв об оружии, мы колотили друг друга кулаками и ногами, борясь за превосходство.

Он ударил меня в нос головой, кровь потекла в рот.

Кулак врезался в его рёбра, хрустнули кости.

Его зубы впились в моё плечо.

Ударом лба я разбил ему зубы.

Мы держались, стояли под непрестанными ударами, перемазанные в крови, поте и слюне.

— Ты сдерживаешься, — зарычал Кхарн, сплёвывая кровавую слюну. — Дай мне всё.

— Как и ты, — ответил я, ударяя локтем в лицо.

— Я должен, — его кулак летел к моему правому глазу. — Когда меня захлёстывают Гвозди Мясника, я теряюсь. Пока они не насытятся, — Кхарн подтянул мою голову ближе ко рту и захрипел. Было слышно, как булькает во рту кровь. — А они никогда не насыщаются.

— Истинную ярость невозможно подделать. Она в крови, — и тогда, заглянув в глаза Кхарна, я понял, что ошибался. При всей своей злости мой гнев был частью меня, но ярость Кхарна была вынужденной, вымученной, оскорблением плоти. Его разум был не создан для таких испытаний. И тогда я увидел Кхарна, захлёстнутого его Гвоздями. Я видел это в слюне, текущей изо рта, в дёргающихся глазах, словно лезущих из орбит. Моя левая нога подогнулась, когда Кхарн впечатал в неё свой удар. Он ударил вновь, и бедро вспыхнуло болью. Я зарычал и ударил его, метя в горло. Это дало мне время. Я застонал от боли, отбрасывая Кхарна, а затем отступил и восстановил равновесие.