Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
А упражнение считается выполненным, если ты добился хотя бы одного накрытия. А залпы, сделанные по завершении 7 минут в расчет, не берутся. И стрелять надо не по привычному тихоходному щиту, а по скороходу-крейсеру. Не попадешь - три шкуры с тебя спустит командир, а затем еще столько же - контр-адмирал Кербер, да и сам себе еще добавишь, что такой криворукий уродился. Вот так-то!
Тяжело в учении, легко в бою.
Офицеры на ходовом мостике, чувствуя не лучшее настроение командира, молчали, ограничиваясь уставными репликами, когда это было необходимо по делу. Но, когда Бестужев-Рюмин спустился в боевую рубку, старший офицер Беседин спросил у Николая:
- Ну как, Николай Филиппович, готовы мы повоевать сегодня?
- Готовы - ограничился кратким ответом кавторанг, но затем добавил:
- Хорошо еще, что нам приборы Эриксона установить успели, без них было бы сложнее.
- Американские? - удивился Дьяченков 2-ой, в силу своей штурманской специфики о новинках артиллерии не знавший.
- Да какие там американские - улыбнулся Александр Васильевич:
- Устроил тут один господин российский филиал своей компании. Деньги заграничные, специалисты наши.
Словно соглашаясь со словами своего старшего офицера, "Севастополь" издал громкое "буфф!" тяжело ударив носом волну. Брызги взлетели высоко вверх, в этот раз, впрочем, не дотянувшись до рубки. Мало того, что стрельбы сложные, так еще и волнение разыгрывается, к началу стрельбы четыре балла будет точно, а может и больше. А контр-адмиралу до этого дело есть? У него на все один ответ, мол "воевать нужно уметь в любых условиях" и что "германца пять баллов в базу не загонят". И, что характерно, прав командир бригады по всем пунктам.
Легко бодро отрапортовать старшему офицеру, да только что получится на деле... Но время пришло, пора спускаться в боевую рубку.
Маштаков приник к стереоскопической трубе - визиру. Как это обычно и бывает на Балтике, свинцовое море превосходно сливалось со свинцовым же небом уже милях в семи с половиной-восьми от линкора.
- Корабль на боевом курсе! - возвестил голос Дьяченкова 2-го.
- Боевая тревога! - объявил Бестужев-Рюмин, и эти два слова, сказанные негромким, ясным голосом прокатились вынимающими душу воплями ревунов по всему огромному кораблю.
Но где же этот мамкин крейсер?!
Вдруг свинцовый горизонт в линзах стереотрубы сгустился еще более темным пятном шаровой окраски, и кавторанг поздравил себя с тем, что обнаружил "неприятеля" быстрее дальномерщиков.
- Левый борт, пятьдесят!
Конечно, башни-то можно было развернуть и заранее, потому как по плану стрельба будет на левый борт, но тут все дело в иезуитской хитрости командующего бригадой. Все помнили, как неделю тому назад на стрельбы сходили "Петропавловск" с "Полтавой". Они должны были отстреляться правым бортом, к чему и приготовились заранее, дабы по появлении мишени не тратить драгоценное время даром. Развернули орудия, да и пошли, глядя во всю свою цейссовскую оптику вправо, а цели нет как нет. И каково же было их удивление, когда, выискивая крейсер-цель по правому борту, они совершенно случайно обнаружили его по левому, когда "Изумруд" уже выходил за пределы линий огня. Ринулись было разворачивать башни, да где там... пока изготовились, пока промерили расстояние, да брали прицел - головная "Полтава" стрелять уже не могла, а "Петропавловск" все же успел дать три залпа до того, как крейсер скрылся в тумане. Не попал.
Тут же сигнал: "Старшему артиллеристу "Петропавловска" прибыть на "Полтаву" (где, собственно, и располагался контр-адмирал Кербер). Собрав обоих старартов, командующий бригадой с улыбкой выслушал их скорбные жалобы на то, что крейсер нарушил утвержденные планы стрельб. Затем ласково пояснил, что германец только о том и мечтает, чтобы спутать все наши распрекрасные планы и объявиться там, где мы его совершенно не ждем. И потому нужно быть готовым к любой пакости, каковая только может случиться, а к той которая случиться не может, нужно быть готовым вдвойне. После чего Людвиг Бернгардович взгрел несчастных так, что по возвращении на родной линкор красный, как филе лосося, старарт "Петропавловска" только и ответил на вопрос старшего офицера:
- Что было?! Фитиль калибра двенадцать дюймов с клизмой на ведро скипидара с граммофонными иголками, вот что было! Каждому!
После чего в бригаде окончательно прониклись, осознав, что от контр-адмирала можно было ждать любой пакости в любой момент и готовились к стрельбам соответственно.
Щелкали тумблеры системы управления огнем "Гейслеръ и К", по команде Николая посылая сигнал в башни: "Снаряд учебный"... "Заряд боевой"...
- Курс NO31, скорость 23...
- Дистанция - 75 кабельтов!
Где-то внизу, в центральном, хмурящийся от усердия мичман вводил сейчас эти данные в автомат стрельбы, который и должен был высчитать угол вертикальной наводки. Николай не вмешивался. Глядя в мощную оптику на "вражеский" крейсер, он счел, что дальномерщики если и напутали, то не слишком, так что для пробного залпа данные вполне сгодятся. Его руки сейчас "выдавали" башням номера орудий в первом залпе - "первое", "первое", "первое" и еще раз "первое", а чего мудрить?
Довернув свою стереотрубу-визир чуть в сторону, кавторанг обеспечил "сдвиг" - благодаря автоматике наводчики в башнях, "видели", куда "смотрит" командир и должны были выставить пушкам наводку туда же. И если они не ошибутся, то снаряды лягут в 400 метрах позади крейсера. А если ошибутся, то их поправят башенные лейтенанты. И только если ошибется кто-то из лейтенантов, то... Нет, не ошибется. Не должны.
Итак, нужный прицел дан и на панели перед Николаем одна за другой загорались лампы готовности башен к выстрелу. Первая готова... Третья... Четвертая... Вторая. Вознося про себя молитву святому Николаю Чудотворцу, покровителю моряков, кавторанг нажал педаль...
Слитный залп четырех новых двенадцатидюймовых орудий ударил в уши тугой волной, едва не продавившей барабанные перепонки, несмотря на предусмотрительно вставленные в уши резиновые шарики. Но Николаю было не до этого - он приник к своей трубе, не желая пропускать момент падения снарядов.
Недолет. Но - недолет хороший, недотянули всего кабельтова три. И три снаряда в залпе легли кучно, один же почему-то снесло. Что это, ошибка прицела, или шутки теории вероятности, толкнувшей снаряд на максимальное отклонение?
Второй залп дал "вилку", пятый и шестой - накрытие, но по завершении стрельбы на "Изумруде" взметнулся по реям квадратный красный флаг, с белым прямоугольником в центре, обозначающий единицу: знак того, что лишь одно накрытие было достигнуто. Это было плохо, потому что Николаю казалось, что накрытия было два, но хорошо, потому что первую стрельбу "Севастополь" завершил успешно. Попадание достигнуто, хронометр показал 6 минут 15 секунд. Бестужев-Рюмин хмыкнул вполне одобрительно, осталось только не смазать после разворота...
Вслед за "Севастополем" открыл огонь "Гангут", и добился практически того же результата - одно накрытие за 6 минут 40 секунд. Чуть дольше, чем это удалось Николаю, но, в общем, несущественно. Что же, норму выполнили, но чуда - двух накрытий - добиться ни у кого не получилось.
Вот "Гангут" тяжело покатился влево - пришло время готовиться к следующей стрельбе, и Николай снова почувствовал какое-то внутреннее неудобство, никак не похожее на обычный легкий мандраж перед стрельбами. Что-то он упускает, или?
На сей раз Николая опередил впередсмотрящий, увидевший "Изумруд" первым. Это не имело принципиального значения, потому что сначала с крейсером расходился "Гангут", ему и стрелять первому, а уж тут-то крейсер сложно будет не заметить. Николай с затаенным удовольствием смотрел, как пришли в движение тяжкие башни и огромные стволы идущего в трех кабельтовых впереди линкора. "Гангут" изготовился к удару, на несколько секунд застыл... а затем из жерл его орудий прянули языки пламени, и свежий ветер понес в сторону густой дым от первого залпа.
