Лучшая защита - Шалыгин Вячеслав Владимирович (электронная книга .TXT) 📗
– Нет. Продолжайте наступление. Цель – главный управляющий компьютер робопехоты и авиации. Задача – найти его и нарушить взаимодействие робопехотных подразделений.
– Чтобы друг в друга стреляли, как та авиация? – уточнил сержант.
– Только дезорганизовать. Приступайте.
– Экономите, – усмехнулся Таран, – это правильно. Не ровен час наши прилетят, задницы вам надрать, так нечем ответить будет.
Командование оставило реплику сержанта без комментариев, а вот Олега она заинтересовала.
– Думаешь, все-таки не наши тут распоряжаются?
– Думаю, нет. Слишком непонятно они себя ведут, не по-военному и вообще не по-людски… Или тут всем компы распоряжаются, или нелюди какие-нибудь.
– Пришельцы, что ли? – Сполохов недоверчиво усмехнулся. – Ты серьезно?
– Ну. – Таран загадочно покосился на ефрейтора Граббе.
Олег был готов поклясться, что на секунду их лица приобрели особое выражение, как у людей, посвященных в некую профессиональную тайну. Обычно такие гримасы означали, что человек глубоко верит в нечто недоказуемое и потому настолько же глубоко заблуждается.
Впрочем, чем Галактика не шутит? Особенно если присмотреться к ней повнимательнее…
Экстренное совещание Колоний затягивалось. Представители пятнадцати планет, двадцати двух крупных поселений на планетарных спутниках, девяти космических городов и множества станций заседали в Народной Палате планеты Юнкер уже пять часов, но до сих пор не смогли сформулировать главную мысль постановления. Она должна была выразить негативное отношение Колоний к инертности Наций, но в то же время звучать достаточно корректно. Чтобы у центральной власти не было повода обвинить Колонии в сепаратизме. Впрочем, если говорить откровенно, вряд ли Стокгольм как-то отреагирует даже на самый жесткий вариант постановления. Собрание не имело официального статуса, поскольку проходило не в Совете Наций на Земле, а в Народной Палате Юнкера и на нем не присутствовали официальные лица. Никого из верховного правительства и даже просто с Земли или Марса. Только колонисты.
И все-таки, хотя совещание не имело высокого статуса, депутаты здесь собрались достаточно представительные. Были колониальные чиновники, крупные бизнесмены, представители силовых структур и даже сам президент Юнкера. Он и председательствовал. И вопрос обсуждался важный – положение в Галактике. Скандал на Земле, волнения на Марсе и кризис на Тритоне были слишком серьезными потрясениями, чтобы не обращать на них внимания. Так что, возможно, мероприятие было вовсе не таким бесполезным, как его пытались представить репортеры центральных инфоканалов. Правда, Колонии и раньше практиковали совещания, подобные сегодняшнему, если требовалось выработать единую позицию в споре с метрополией или со всеми центральными планетами. И никогда из этого не выходило ничего путного. Это понимали и заседающие, и наблюдатели, но всех их будто кто-то загипнотизировал.
Они рассуждали, увязали в дискуссиях, принимали и отвергали поправки к постановлению и снова начинали странную, тягучую полемику. Представители планет Пояса Освоения сопротивлялись какой-то там резкой фразе в тексте коммюнике, а депутаты Юнкера, Марты и Деа на формулировке настаивали. Затем они незаметно менялись ролями, находили еще какой-то спорный момент и заходили на новый круг дебатов. Так и спорили с пеной у рта уже пятый час подряд, и казалось, что совещание будет тянуться до скончания времен…
Офицер правительственной охраны обер-лейтенант Бреймаер тоскливо взглянул на объемные цифры, плавающие над входом в здание Народной Палаты. Что поделать, события в Солнечной настолько встревожили общественность, что Колонии не имели права оставаться безучастными к охватившему Нации кризису. В первую очередь был заинтересован в адекватной реакции на происходящее хозяин Юнкера. Его авторитет на периферии неуклонно рос, и упускать случай заработать лишние очки в бесконечной политической гонке он просто не имел права. Представительность собрания лишний раз доказывала, что президент Юнкера на коне и прекрасно контролирует ситуацию не только на своей планете, но и в большинстве провинций. Естественно, в рамках разумного, не покушаясь на власть Президента Объединенных Наций, даже наоборот, всемерно помогая ему и Стокгольмскому дворцу. Помогая сбросить с плеч груз мелких, сугубо колониальных забот.
Конечно, сам факт нынешнего совещания практически опровергал теорию о лояльности провинциалов и лично главы Юнкера. Но ведь встреча была неофициальной. На ней было полно региональных депутатов и всякой прессы, но статуса-то у нее никакого не было. Просто встреча неопределенного формата. Ничего особенного.
Вот только для охраны это была лишняя работа в любом случае, независимо от формата…
Бреймаер продолжил обход и заглянул в дежурную комнату. Все офицеры были на месте, а мониторы следящей системы работали исправно. Обер-лейтенант пробормотал в комп точное время инспекции и двинулся дальше.
Дальше на пути был холл пресс-центра, в котором толпились галдящие журналисты. Их было непозволительно много. Они стояли и сидели где попало, а от летающих камер, сопровождающих каждого из них, потолок выглядел больным. «Сыпь» из прилепившихся телешайбочек покрывала его едва ли не полностью. Бесшабашная репортерская братия вела себя раскованно и ничуть не заботилась о том, что гомон может помешать работе совещания. Нет, на самом деле он не мешал, ведь зал заседаний находился тремя этажами выше, но ведь теоретически-то мог! Кроме того, такое столпотворение противоречило нормативам безопасности. Случись аврал, они все побегут в одни двери и мало того, что намнут друг другу бока, так еще затопчут тех, кто непредусмотрительно уселся прямо на пол. Что за люди? Никакого понятия о порядке и осторожности. Беспечность, пограничная с преступной небрежностью. Ох уж эти вольные граждане Наций…
Бреймаер неодобрительно поморщился, одернул безупречно сидящий строгий костюм, будто это была военная форма, и решительно двинулся через холл.
– Герр офицер, есть ли новости? – тут же подскочил к обер-лейтенанту какой-то вертлявый репортер в мятых джинсах и обтягивающей футболке.
Бреймаер смерил его холодным взглядом, задержался на серьге в мочке правого уха, затем на трехдневной щетине и наконец произнес:
– Nein.
– Будет ли совещание голосовать за внеочередной созыв Ассамблеи Объединенных Наций?
– Нет.
– А планируется ли поставить в Совете Наций вопрос о недоверии президенту и центральному правительству?
– Нет.
Бреймаер обошел назойливого журналиста и двинулся дальше сквозь толпу.
– Но господин Бергер говорил, что обязательно вынесет эти вопросы на обсуждение Совещания, вы можете прокомментировать его заявление?
Обер-лейтенант не ответил. Он был занят. Он работал. Смотрел по сторонам и анализировал. Привычка сформировалась давно и прочно въелась в подсознание. Даже гуляя по выходным с семьей в парке или сидя в кафе, он разглядывал лица и давал окружающим короткие характеристики, которые в основном касались благонадежности… Этот может быть опасен, поскольку давно находится в депрессии – видимо, неприятности на работе, и его лучше отправить домой. Тот не опасен и никогда не будет, и даже если он слишком резко выхватит нечто из внутреннего кармана, скорее всего это окажется носовой платок. И так далее… Бреймаеру нравились такие физиономические упражнения. А поскольку на работе ими полагалось заниматься непрерывно, офицер готов был пропадать на службе круглосуточно. Вот и сейчас…
Этот говорливый хлюпик в джинсах, если копнуть, распоследний неврастеник, таких лучше держать под контролем. А вон тот коренастый – ничего, уравновешен и не агрессивен, значит, пусть живет. Девица в красном опасна лишь для себя самой, наверняка постоянно нарывается на сомнительные приключения. А вон та дама в бежевых брюках и белой кофточке внешне безобидна, но вполне может сделать какую-нибудь глупость. Но тоже в рамках… Реально опасен тип в черном, вон как прижался к стене, но никакого оружия у него нет, видно без рентгена. И беседует с ним довольно известная личность, Кислов, журналист из «Солнца». Значит, «черный» тоже репортер, возможно, перспективный, и непосредственной угрозы не представляет… А вот чем он занимается в свободное время, стоило бы выяснить. Если носится ночами голым по общественному парку или исповедует культ Вуду, будет неудивительно…
