На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Вывел меня из этого дурацкого состояния крик из-за двери, резкий и злой:
— Эй, кто внутри? Отзовись!
По голосу мне показалось, что кричит главный местный банщик — тот, что заказы принимает, а заодно и оплату.
Настя резко метнулась к дивану, оставляя на полу кровавый след от левой ноги, и начала быстро заворачиваться в простыню. Я же откликнулся:
— Мы двое, кто номер снимал! И какой-то псих к нам влез, стрелять начал!
— Пусть девушка откликнется! — донесся ответ из-за двери. — И фамилии назовет!
А что, разумно… на нас дурное вряд ли подумаешь: давно тут сидим, да и Настю он вообще в лицо знает, она сюда с подругами захаживала. Да и она с ним по имени общалась.
— Дроздова и Бирюков! — крикнула Настя, правда, при этом не забыв накинуть на себя ремень с кобурой — на манер портупеи, через плечо — и извлечь оттуда такой же парабеллум, как и валяющийся на полу, только со стволом покороче. — Дима, тут одержимый был! Ты можешь зайти!
— Открой и покажись! — послышалось в ответ.
Настя чиниться не стала — все же была чуть опытней меня в таких делах. Я вот до последней секунды полагал убитого просто психом, не сообразив, что он может быть таким же одержимым, какого мне на Ферме показывали. Она открыла дверь, выглянув наружу, и я увидел яркий свет — кто-то светил ей в глаза фонарем, а она слегка морщилась.
— Вы оба живы? — послышался голос пока еще невидимого Димы.
— Да, оба, заходите.
Предбанник сразу заполнили несколько человек — банщик Дима с наганом в руках, высокий, толстый, в белом халате, делающем его похожим не на врача, а скорее на мясника, какой-то полуодетый мужик лет сорока с пересеченным багровым шрамом лицом, сноровисто держащий в руках кольт, парень в кожаной куртке с таким же, как у меня, карабином М1, еще какие-то люди, судя по виду сбежавшиеся на выстрелы со всех сторон.
Мужик со шрамом, старательно обходя растекающуюся лужу крови, присел на корточки возле убитого, взял того за плечо и ватник на боку, перевернул рывком. Глянув ему в лицо, я даже отшатнулся — быстрая и тяжелая пуля из ТТ расколола ему череп, угодив в переносицу, и лицо словно разделилось на две части под кожей, превратившись в какую-то нелепую, бесформенную маску. А еще более нелепой ее делали глаза, абсолютно черные, словно наполненные тушью стеклянные шарики, странно раздвинувшиеся в стороны на раздробленном черепе и глядящие в разные стороны.
Ну да, все верно, они же не сразу черными становятся, а поначалу такими видны лишь в сильном прямом свете. Ну и после смерти — как вот сейчас.
— Одержимый, — уверенно сказал мужик со шрамом и полез тому во внутренний карман ватника, вытащив самодельное брезентовое портмоне с документами.
Открыл, вытащил удостоверение личности, прочитал вслух:
— Потапов Кондрат Михайлович, — и добавил, обернувшись к нам: — Гляди, кто к вам пришел…
С момента «банной битвы» прошло несколько дней, история даже нами самими начала понемногу забываться за ежедневной суетой. Убийством одержимого, понятное дело, она не кончилась. Пришлось дождаться безопасников, а заодно и группу из Горсвета, примчавшуюся искать призраков. Именно один из них превратил проходившего мимо бани работягу с ТЭЦ в маньяка-убийцу. Безоружный, он, управляемый темной сущностью, проник через задний вход, беспечно оставленный открытым, в «Сандуны», на кухню, подобрал там нож, выбрался в коридор, где и зарезал читающего газету охранника, подобрал его пистолет и уже с ним ворвался к нам в номер, первый по счету. Где мы его общими усилиями и убили.
Потери у нас были небольшие — мой прикушенный язык да порезанная ламповым стеклом ступня Насти, из-за которой она на следующий день на службу не ходила. В остальном обошлось.
Затем другие дела накатили, подготовка к выезду в Красношахтинск с целью добычи архивов, планировали и поездку в Порфирьевск — для личных нужд, так сказать, с целью дальнейшего повышения благосостояния.
Погода немного исправилась. Стало холоднее, чувствовалось приближение зимы, но дождя не было, да и постоянный надоедливый ветер стих, к моей великой радости. Я каждый день первую половину проводил на аэродроме, совершая учебный вылет, в результате чего вскоре освоил еще и взлет. Оставалось разобраться с посадкой, ну и всем остальным — от высшего пилотажа до аварийных ситуаций, то есть начать и кончить. Но все же самостоятельным взлетом я гордился очень сильно, правда, помалкивал об этом, чтобы Настя на смех не подняла.
Федька продолжал осваивать «жужу» на Ферме, поэтому после аэродрома я ежедневно катил на «тазике» в загородную вотчину научников Милославского, где тоже пытался освоить хитрую машину. Ну и тоже получалось вроде как. Иван постоянно крутился с нами, тоже пытался водить, а потом как-то притащил целый ящик тротила и коробку с детонаторами и шнуром, сказав:
— Это нам выделили двери вскрывать или через стенки проламываться.
Подкинули гранат, сигнальных ракет с ракетницами и дымовых шашек, что может быть важнее гранат в иных обстоятельствах.
Милославского видел мало и редко, но все же тот нашел время сказать мне как-то, встретив в коридоре главного корпуса:
— Не оттягивайте время, начинайте авиаразведку места. У нас целый список подобных «пунктов посещения» подготовлен, на год вперед хватит или больше.
— Да мы и не оттягиваем, просто катить неподготовленными — только на проблемы нарываться, — ответил я.
— Это понятно, я же и не доставал напоминаниями, верно?
— Верно. Но мы уже планировали выдвигаться: техника освоена, боекомплект получен, маршрут прикинули, и выдвижения и отхода, и если нормальный отход не получится, то прикинули, как будем смываться со всех ног.
— Это хорошо и правильно. Удачи.
В общем, он был прав, пора и к делу приступать. Тем более что, пока не начнем, не будет у меня формального повода с ним беседы беседовать, равно как и просить об информации. Большой он для меня начальник получается на местном олимпе, так просто в кабинет поболтать не заскочишь — надо самому расти.
О просьбе «базарного Сергея» тоже не забыли. На второй день после стрельбы в «Сандунах» мы с Федькой скатались на базар, покрутились там, общаясь с разными его дружками-приятелями, да и просто знакомыми, но узнали мало что. Лишь золотозубый Мамед в плаще немецкого самокатчика сказал:
— Федя, Серых этот здесь мало бывал, он сам товар не брал — некогда был. Он такой торговец, как я армянин, — при этом выразительно покосившись на ту стену «Уцененных товаров», которая скрывала от обзора обувной павильон Оганесяна.
— А кто он, Мамед?
— А кто его знает? Но не жулик, это я тебе точно говорю: у него крыша серьезный, видел с ним люди всякие.
— А что за люди? — заинтересовался Федька.
— Из горбезопасность человек видел, из разведбат видел. А вот чтобы он товар сам брал или продавал — не видел.
— Мамед, а команду с его «Карася» ты знал? — спросил уже я.
— Нет, так не знал, — развел тот руками. — Видел всех, а как имя кого — не знал. Шкипер помню, Боталов кажется, он всегда возле пристани в «Якорьке» сидел, пиво бухал, когда в рейс не надо. А другой не знал.
— У него из команды один живой остался, вроде в рейс не пошел, когда «Карась» пропал, — спросил Федька. — Видел его после?
— Видел здесь, издалека, раз или два, нечасто.
— А где его найти можно, не знаешь? — обнадежился я.
— Откуда знаю? — чуть возмутился азербайджанец. — Говорю, что два раза видел, даже не разговаривал, имя не знаю, он меня тоже не знает. Длинный такой, худой, примета никакой нет, обычный парень, да?
На том наши изыскания на базаре и закончились. И поехали мы в «Якорек», что возле пристаней, поспрашивать про шкипера Боталова. Такого помнили, но к нам отнеслись с подозрением и ничего путевого не сообщили, разве что один из сидевших случайно проговорился, что Боталов был женат и жена с ним не исчезла, а так и проживает где-то в городе. На этом розыск пока застопорился, как искать человека по фамилии и еще не привлекая лишнего внимания, мы пока не придумали. А наш родной Горсвет такой базы не держал — без надобности: не людьми, а тварями занималась организация. Вот тех был полный список, где и когда и каких замечали, да только без надобности он нам.
