Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" (бесплатные полные книги TXT) 📗

Звено цепи

Книга 1. Звено цепи. Часть первая. Семейное дело

Пролог

(Весна 2016 года)

Санитар открыл двери и посторонился. Первым в холодную комнату шагнул высокий человек в чёрном кителе полковника. За ним, мгновение помедлив — штатский, среднего роста, в светло-коричневом пальто. Оба подошли к столу, на котором, под простынёй, угадывалось тело.

Санитар прошёл вслед за ними, и обратился к штатскому:

— Игорь Сергеевич! Вы готовы?

— К этому можно подготовиться? — резко переспросил тот, поднял руку, словно хотел убрать что-то невидимое с собственного лица, но тут же опустил, и добавил тише: — Простите. Да, готов.

Патологоанатом кивнул, взял ткань за углы и отогнул таким бережным жестом, словно боялся разбудить усопшего. Штатский подался вперёд, наткнулся на край стола, и замер. Полковник отвёл глаза в сторону. Он видел за свою жизнь достаточно убитых, но то, что происходило сейчас, отдавало мистикой. Изуродованное лицо покойника сохранило характерные черты. При жизни у него был красивый нос с едва заметной горбинкой, высокий лоб, хорошо очерченные скулы и большие, серые глаза, такие же, как у склонённого над ним человека. Казалось, что живой смотрит в своё отражение, обезображенное жестоким зеркалом смерти…

Они были родными братьями, близнецами, но один лежал бездыханный и искалеченный, а второй, в белом свете прозекторской, казался сейчас бледнее покойного. Полковник шагнул к нему.

— Игорь!

Штатский выпрямился, словно его ударили по лопаткам.

— Я бы хотел остаться с ним на несколько минут, — сказал он, ни на кого не глядя.

Полковник кивнул и жестом указал санитару на двери. Они тихо вышли в коридор.

Оставшись один, Игорь снова подался к телу брата.

— Олег… — Губы едва шевельнулись, но тут хоть кричи во весь голос — ничего не изменишь.

Игорь провёл ладонью по лицу и огляделся, словно пожалел, что просил всех выйти. Пустое помещение сверкало бликами на белом кафеле. Одиночество ничем не восполнить…

Выдержка подвела его: ноги подогнулись, и он опустился на колено, цепляясь пальцами за край стола. Уткнувшись лбом в холодный металл и кусая губы, он зажмурился, словно хотел очнуться от кошмарного сна. Но ничего не менялось, белый свет пробивался сквозь веки, холодный край врезался в кожу, колено ощущало твёрдую поверхность пола. Секунды стучали пульсом в ушах. Хотелось, чтобы этот стук прекратился…

Через минуту он глубоко вздохнул, открыл глаза и поднялся на ноги.

— Так, значит, — проговорил он тихо. — Что же ты наделал, брат?!..

Минута слабости прошла. Решительно откинув простыню, Игорь осмотрел тело. Светлые брови сошлись к переносице, резче обозначив вертикальную складку. Ему приходилось то и дело моргать, чтобы избавляться от влаги, набегавшей на глаза и мешавшей осмотру, но он тщательно проверял прочитанный за полчаса до этого отчёт патологоанатома, будто тот мог ошибиться и пропустить что-то существенное. Но, как говорится, информации никогда не бывает много. Даже той, которую тебе никогда бы не хотелось узнавать.

Наконец, он снова набросил на тело простыню, медленно склонившись, прижался щекой к ткани, закрывшей холодный лоб покойника, потом одёрнул складки, отвернулся и вышел в коридор. Здесь, вместе с полковником и патологоанатомом, его ждала высокая, белобрысая девица. Она подалась навстречу, но наткнулась на категоричный взгляд, и остановилась, не сказав ни слова. Игорь повернулся к полковнику.

— Александр Борисович! Вы можете сделать так, чтобы меня не отстранили от этого дела, как близкого родственника и заинтересованное лицо? — спросил он.

— В данном случае, не вижу ничего плохого в заинтересованности, — ответил тот. — Я как раз тебе хотел поручить довести операцию до финала.

Полковник знал, что для этого невысокого, русоволосого человека, два часа назад узнавшего о том, что его брат зверски убит, найти предателя и наказать убийц будет делом чести.

Глава первая. Утраты, которые порождают множество вопросов

Обводный канал — не самая чистая "артерия" Санкт-Петербурга. Спросите у местных — и кто-нибудь наверняка ткнёт пальцем в место слияния Обводного и Екатерингофки: вода реки прозрачна в сравнении с мутным потоком канала. Там, где они встречаются, можно увидеть чёткую границу, словно на чистое небо наползают грязные тучи. Но не спешите отворачиваться от Обводного. Кирпичная архитектура зданий, построенных на его берегах полтора века назад, достойна внимания. Газовый завод, бумагопрядильная фабрика, церкви, склады-склады-склады: железнодорожные, винные, хлебные… Их тёмно-красный, закопчённый временем кирпич, простые узоры и тяжеловесная красота не менее значимы, чем изящный шпиль Адмиралтейства, или белые колонны Эрмитажа. Они — одно из лиц многоликого и таинственного города.

Между Старо-Петергофским проспектом, улицей Розенштейна и Обводным каналом стоит уникальный квартал. В 1860-м году, здесь обосновалась первая в России резиновая фабрика. "Красным треугольником" она стала после 1918 года, когда большевики переименовали её, соединив топографическую схему с пролетарским цветом. Скажи коренному петербуржцу это название — он сразу вспомнит о сапогах и галошах. Для полной картины стоит добавить к списку шины и синтетический каучук. Правда, пятнадцать лет назад предприятие признали банкротом, но полтора века истории — это половина жизни всего Питера от момента его основания. Срок солидный!

К 2016-му году огромная территория "Красного треугольника" дала пристанище множеству организаций, и шинных, и обувных, и даже культурно-творческих. В старых кирпичных постройках есть своя прелесть, особый дух. Правда, кое-где, в заброшенных цехах, можно обнаружить дух совершенно иной и ничуть не привлекательный, ибо мало что воняет так мерзко, как гниющие остатки каучука. Но территория слишком огромна, чтобы провонять её целиком. Придёт время — и эти зловонные подтёки уберут, найдя старым зданиям новое применение.

Помещение, о котором пойдёт речь, располагалось в одном из частично обжитых корпусов, под самым чердаком. На двойной железной двери красовалась вывеска "ЗАО Копирайт". Комната за ней выглядела так, словно в неё ещё не успели внести мебель, или наоборот, забыли вынести то, что осталось от предыдущих хозяев. Пол закрывали крашеные фанерные листы, из меблировки присутствовало два стола, три стула на колёсиках, железный шкафчик в одном углу, и пара матрасов — в другом. Ах, да! Ещё электрический кофейник. Единственное окно, с широченным подоконником, выходило на Обводный канал. Двойные стёкла мало отличались от обычных, но внутреннее исключало подсматривание и экранировало лучи подслушивающих устройств. Об этом дополнении ведали только арендаторы помещения.

В Чикаго пятидесятых годов прошлого века похожие тайные места подбирала себе мафия, когда банды воевали между собой, и их боевики переселялись "на матрасы". На здешних матрасах, вместо бандитов, валялись расстёгнутые спортивные сумки. Кроме них, в комнате обосновались двое. Худощавый, русоволосый мужчина сидел перед разложенным на одном из столов ноутбуком и гонял туда-сюда аудиозапись. Высокая, платиновая блондинка варила кофе. Прежде, чем налить горячий напиток, она дунула в кружку и наморщила нос. Потом перевернула кружку и постучала ею о край стола, словно хотела выгнать оттуда паука. Мужчина на стук не обернулся, хотя блондинка заметила, как он едва заметно повёл лопатками.

— Не нравится, — буркнула блондинка, снова дунула в кружку и налила в неё кофе. — Сокольский! Ты уже пятый раз это слушаешь, — напомнила она.

Мужчина мельком глянул на свою коротко стриженную коллегу. Та успела подойти, и теперь стояла перед его столом с кружкой кофе.

— Я не мазохист, если ты это хотела сказать, — ответил он серьёзно.