Бумажный тигр (I. - "Материя") (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Свет, вроде бы, потушен?
— Кажется, на первом этаже что-то горит. Вероятно, камин.
— Должно быть, слишком часто пялюсь в гроссбухи…
— Постучим, — решил Саливан, — Нечего поднимать звон посреди ночи, верно?
Он постучал — весомо и уверенно — как и полагается стучать констеблю при исполнении. Лэйд напряженно вслушивался, но услышал лишь быстро погасшие во внутренностях дома отзвуки этого стука. Не было слышно ни голосов, ни чирканья спичек, ни ругани, ни шарканья шагов, словом, никаких звуков, которые обыкновенно производят грубо разбуженные посреди ночи люди.
Кашлянув, Саливан протянул было руку к шнуру звонка, но Лэйд, сам того не ожидая, вдруг перехватил ее.
— Стойте. Дверь открыта.
Саливан негромко выругался по-полинезийски, вызвав у Лэйда невольное уважение. Прежде он считал Макензи безусловным чемпионом Хукахука в этом виде спорта, но случись между ним и Саливаном соревнование, Лэйд поставил бы ящик лучшего чая на то, что победа не будет легкой.
— Эсси, камеристка, всегда запирает на ночь дверь, — пробормотал Саливан озабоченно, — Хвала вашему чутью, Чабб, быть может, именно оно спасет старую миссис Гаррисон.
— Но…
— Со стрихнином мы разберемся позже, но пока я готов поставить соверен из своего жалованья на то, что в доме орудуют грабители.
— Грабители в Хукахука? Помилуйте!
— Скрэпси не так далеко, как принято считать, — мрачно усмехнулся Саливан, — Кроме того, я вижу и другие признаки. Взгляните сами. Оба газовых фонаря напротив дома потушены. Вам не показалось это странным? Дверь лишь выглядит закрытой, на самом деле она едва прикрыта. Проведите рукой по дверной коробке, вот тут… Чувствуете, скользко?
— Да, как будто. Но я…
— Это воск, — спокойно обронил Саливан, — Грабители смазывают воском двери и замки, когда идут на дело. Чтоб не было скрипа. Ах черт, вовремя же мы пришли… Теперь понятно, отчего виден отсвет на первом этаже. Это не камин, это потайной фонарь. Не удивлюсь, если мы обнаружим в гостиной пару джентльменов, простукивающих стены в поисках тайника с деньгами старого капитана Гаррисона.
— Вы хотите сказать…
— Придется действовать вдвоем. Вы, случайно, не прихватили митральезу своего дедушки?
— Это револьвер, — буркнул Лэйд, — Может, не такой современный, как все эти ваши новомодные машинки, но…
— Ну и запах там внутри… Должно быть, канализацию не чинили ни разу за все время. Значит, не прихватили?
— У меня нет привычки штурмовать чужие дома с оружием в руках! — негромко огрызнулся Лэйд, — Я держу револьвер в ящике письменного стола, а не в кармане!
— Что ж, будем уповать на то, что есть под рукой.
С усмешкой, которая показалась Лэйду весьма недружелюбной, Саливан снял с ремня дубинку — довольно зловещего вида орудие с ребристой рукоятью и ременной петлей, в длину не меньше фута. Оно могло выглядеть неуклюжим, даже варварским, под стать примитивным палицам полли, но Лэйд знал, до чего грозным оно может быть в умелых руках. В том, что Саливан отлично умеет с ним управляться, он не сомневался.
— Я иду первым, — шепотом сказал Саливан, — Держитесь за моей спиной, Чабб. Если кто-то из мерзавцев попытается сбежать, смело взгрейте его. Я помню, у вас отличный прямой правый.
Мэнфорд-хаус внутри показался Лэйду еще более неприятным, чем снаружи. Снаружи это был кусок неопрятного посеревшего камня, выщербленный полинезийскими ветрами, один из множества прочих. Внутри же… Лэйд и сам вдруг пожалел, что оставил револьвер в лавке, несмотря на то, что терпеть не мог оружия. Ладно револьвер, даже старая прогулочная трость сейчас была бы кстати как никогда. Не полицейская дубинка, конечно, но тоже способна пересчитать кому-то ребра…
Внутри Мэнфорд-хаус был сырым и скрипучим, а еще — темным и состоящим из сплошных острых углов. Крадясь по погруженной в темноту прихожей вслед за Саливаном, Лэйд болезненно напрягался всякий раз, когда под ногой скрипела половица. Похоже на лес, подумал он. Наполненный сыростью и миазмами тропический лес безлунной ночью.
Вонь в самом деле стояла оглушительная, такая, что Лэйд, едва только миновав порог, поспешно прижал к лицу рукав пиджака, будто это могло помочь. Воняло чем-то гнилостным, сладковато-едким, подобный запах Лэйду уже приходилось обонять как-то раз, когда нерадивый приказчик пытался сбыть в его лавку бочку испорченного лярда [15]. Смердело так, что пришлось поручить Дигги утащить весь бочонок в Склиф и там утопить его без лишних церемоний, и то запах не удавалось изгнать из лавки еще два дня…
Возможно, первое впечатление не было ошибочным, подумал Лэйд, возможно, миссис Гаррисон и верно сумасшедшая — в самом гнусном и простом смысле этого слова. Старые леди часто выживают из ума. Живущие сами по себе, лишенные родственников и компаньонов, они постепенно теряют связь с реальностью, как потерял ее когда-то сам Новый Бангор.
Что, если брауни были лишь последним штрихом на том холсте безумия, который создавался здесь на протяжении многих лет? Что, если раньше на ее чудачества просто не обращали внимания? Что, если миссис Гаррисон имеет обыкновение собирать по всему городу дохлых кошек и развешивать их в своем подвале? Или…
Саливан зажег фонарь, при виде которого Лэйду захотелось уважительно присвистнуть. Это была не грубая керосиновая лампа, а патентованная модель Майселя, миниатюрная, похожая на подзорную трубу, но дающая конус мощного гальванического света. Страшно представить, во сколько она обошлась Саливану, но Эйф всегда испытывал слабость по отношению к техническим новинкам…
— Налево, — одними губами произнес Саливан, — Через кухню.
Ярко-желтый гальванический свет полз по полу и стенам, заставляя старомодную мебель отбрасывать во все стороны колючие шипастые тени. Возможно, от этого, или от сырого скрипа прогнивших половиц Лэйд ощущал себя так, будто идет сквозь выводок затаившихся в ночи голодных отпрысков Танивхе.
На кухне было пусто — ни злоумышленников, ни самой миссис Гаррисон. Остановившись у печи, Саливан коротко приложил палец к ее боку и удовлетворенно кивнул сам себе. Судя по слежавшейся серой золе внутри, ее не разжигали не менее суток. И это уже показалось Лэйду странным — даже сумасшедшим свойственно питаться…
— Вайята вахине тахита [16], - вдруг пробормотал Саливан, останавливаясь, — Что ж, теперь мы знаем, откуда этот запах.
Лэйд посмотрел в ту сторону, куда констебль светил фонарем и не сразу понял, на что смотрит — резкий гальванический свет лишал предметы их привычных оттенков. Что-то вязкое, кашеобразное, слизкое, большим комом собравшееся у самого плинтуса.
— Пудинг, — Саливан скривился, — Сгнивший хлебный пудинг. А гляньте туда. Готов поклясться, когда-то это было ножкой индейки. А вот это…
— Виноград, — пробормотал Лэйд, — Хотя уже ближе к изюму. И яблочный пирог. И… Во имя Брейрбрука, Лукавого Жнеца, в жизни не видел ничего отвратительнее!
Теперь, когда он знал, на что смотреть, природа ужасного запаха стала очевидной. Вся кухня была набита едой, только еда эта была сервирована так, будто предполагалась не для человека. Крохи съестного лежали во всех темных углах, в щелях, на полках. Много еды. Очень много несвежей еды, которая в жарком воздухе Нового Бангора превратилась в сочащуюся мутной влагой прелую гниль.
Абрикосы, заботливо устроенные за карнизом, сделались похожи на оранжевые кляксы. В ящике для угля виднелась истлевшая коврига хлеба, покрытая, точно инеем, сине-зелеными разводами. За газовым рожком топорщилось что-то склизкое, темное, шершавое, в чем Лэйд с ужасом узнал кусок ростбифа.
Ему не требовалось как Саливану с изумлением разглядывать эту сервировку. Он понял все сразу же. Это было частью подношения миссис Гаррисон своим брауни, вымышленному маленькому народцу, с которым она делила дом. Возможно, ее попыткой задобрить их и вернуть их расположение, утраченное из-за прокисших сливок. Лэйду оставалось лишь молча покачать головой. Что могло измениться за несколько дней, если миссис Гаррисон, потчевавшая своих вымышленных друзей ростбифом и индейкой, взялась за стрихнин?..
