По волчьему следу (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн без сокращений .TXT, .FB2) 📗
Кивок.
Вдох.
- Дерьмо… - произнесенное печальным тоном Новинского.
- Ты не представляешь, какое, - почему-то все происходящее воспринималось отстраненно. Осмотр. Сарай с инструментами. И другой, в котором пара старых тракторов, полуразобранный грузовик и техника. Еще один, пропахший кровью…
Тот, в котором сушатся колбасы, но теперь вид их и запах вызывает лишь тошноту. И Новинский снова часто-часто сглатывает. Но держится.
Холодильник здесь тоже имелся. И не короб, но целая комната, оборудованная пятеркой артефактов, причем оригинальным был один, а остальные – копиями.
И неплохими.
Еще одна деталь стала на место. И… Бекшеев надеялся, что муж Валентины еще жив. Он ведь был нужен, чтобы обслуживать артефакты.
Навозная яма.
И старый домишко, почти развалившийся. А в нем – подвал. В подвале – люди. Они тихо сидели на корточках, сложив руки на колени. Сидели и не шевелились.
- Твою ж… - Новинский устал ругаться. – Это…
- Пропавшие. Думаю, какая-то часть, - Бекшеев смотрел на них, люди не смотрели на него. В одну точку. Под ноги.
- Эй, вставайте… - Новинский махнул рукой, подзывая солдатика. Но крик его не услышали. Во всяком случае, никто не шелохнулся. – Скажи, чтоб грузовик подогнали. Надо их как-то… они что? Глухие?
- Скорее с ними поработал менталист. И… - Бекшеев вздохнул. – Боюсь, у него не было задачи сохранить разум.
Людей выводили.
Приходилось брать их под руки. Заставлять подняться. И идти. Они не сопротивлялись. Они были тихи и покорны, и кажется, вовсе не понимали, что происходит.
- Как они…
- Убирать навоз за свиньями – много ума не надо. Скорее всего, что-то он оставил… может, четкие установки дал. Скажем, сидеть тихо в сарае. А за его пределами слушаться приказов. Тут менталист хороший нужен. И то… не факт, что разберется.
Бекшеев сомневался, что поможет.
Люди… шли.
И становилось очевидно, что списки Бекшеева были неполны. Что в них попала едва ли треть пропавших. А значит, предстоит большая работа. Снять фото. Отпечатки пальцев. Сверить по центральным архивам. Проверить заявления в той же Городне. И в окрестных городках. Откуда-то они пришли…
- Двадцать три, - Новинский отер пот со лба. – Двадцать три человека…
И четыре покойника, обнаружившихся в дальнем углу. Они тоже сидели, только головы запрокинули. И погибли не так давно. На шее черными дорожками запеклась кровь. Приоткрытые рты. Распахнутые глаза. И мухи… Бекшеев тогда еще подумал, что мух он ненавидит.
Не только он.
- Связь, - сказал он Новинскому, который разглядывал покойников. Их тоже вынесли из сарая, уложив рядком. – Разорвалась. Или приказ был слишком жестким. Или… просто не выдержали. Направленное ментальное воздействие, если оно такое вот, давящее, мало кто выдержать способен.
- Тогда… тут должно быть кладбище… - Новинский отвернулся и снова вытащил портсигар. – Извините, но я с ума сойду, если не закурю. Я отойду, не стану мешать…
- Не мешаете, - Зима держалась рядом. – А кладбища не будет… свиньи же.
- Что?
- Думаю, покойных скармливали свиньям, - повторила она. – Это логично…
- А свиньи… они же… они же траву едят!
- Вообще-то они жрут все, что видят. И дерьмом не брезгуют. И мясом… разным.
- Твою ж… - Новинского вновь согнуло в приступе рвоты, на сей раз сухой. Тело сотрясалось, а сигарета, выпав из пальцев, оказалась в луже желудочного сока. – Они… свиньи-людоеды… свиньи…
- Лучше бы свиньи, - Зима не собиралась щадить чьи-либо чувства.
- Т-то есть…
- Из человека тоже можно сделать колбасу… хотя… вряд ли.
Новинский разогнулся. Он дышал ртом и сипло. И первым делом огляделся, убеждаясь, что солдатики отошли. И верно, только слухов о колбасе из человечины им не хватает. Этакое… не забудется.
- Эти вон, из сарая, тощие в конец… из них много колбасы не накрутишь. Небось, держали, выжимали из людей, что получится… а там, если покойник, то и… тут же все для разделки есть.
- Раньше… мне всегда казалось, что любое знание во благо. Но… честно… я больше не хочу… знать, - Новинский сделал глубокий вдох. – Хотя да, объясняет… только там, в деревне… почему тоже… не прибрали? Мертвецов?
- Потому что тащить далеко. По лесу. И мало ли, на кого наткнешься… вот и кинули, - предположила Зима, принюхиваясь. А потом посмотрела на дом. И сказала. – Вот как-то совсем туда возвращаться не тянет. Там… он мертвый. Как человек. Дома тоже могут умирать.
И заглянув внутрь, Бекшеев убедился, что она была права.
Дом был мертв.
И умер, кажется, много лет тому, еще во время войны, вместе с хозяином. Или позже, с потерявшей разум хозяйкой. Снимки на стенах. Люди и лица.
Те, которых нет.
Грязь. Пыль. Старые шкафы. Паутина. И следы чьих-то ног. Ночная ваза. Букет сухих цветов. Ощущение пустоты и неправильности. Разве что кухня оставалась обжитой.
На леднике нашлось мясо.
И увидев его, Новинский торопливо сунул в зубы сигарету.
- Слышал, - пробормотал он, - что в Индии есть люди, которые мяса не едят. Вот и я тоже… не буду… кажется… некоторое время так точно. Это ж… печень? Чья?
- Не знаю, - вынужден был признать Бекшеев. – Я, к стыду своему, свиную печень от человеческой не отличу.
- Вот и я… печень… печень я больше никогда… у меня дед был охотником, - Новинский, плюнув на все правила, закурил. И дым наполнил тесное помещение, вытесняя прочие запахи. – Он… говорил… что в прежние времена считали, что именно в печени живет душа зверя. И что, если добыл сильного зверя, то надо эту печень съесть… сразу только. Вырезать и съесть. Чтоб их всех…
Печень забрали.
И мозги, явно человеческие, замороженные до состояния ледышки. И что-то, кажется, еще. Описью занимался Тихоня, у которого сил даже на то, чтобы материться не осталось.
А домой…
Домой они вернулись затемно.
И Зима решительно сказала:
- Если ты сейчас не отправишься спать, я тебя целительнице местной сдам. На опыты.
А Бекшеев решил не спорить, потому что споры требовали сил. Сил же у него не оставалось никаких. И уже добравшись до кровати, он просто рухнул, как был, в чужой одежде, которую тоже подобрали в госпитале, пропитанный вонью всех мест, где ему случилось побывать, обессиленный и…
И снова поляна.
Туман.
Шепот Зимы, которая что-то да видит в этом тумане. Различает. А он, выходит, не видит и не различает. И теперь разум – а Бекшеев определенно осознавал, что пребывает во сне – пытался разобрать увиденное, отыскать причину своей прежней слепоты.
Но ничего.
Просто тени.
И было ли что-то, кроме этих теней? Лица… женщины у корней дуба. И той, с фото в доме, старых, поблекших… и Анны.
Такие похожие.
Совпадение?
Или…
Или еще одна часть головоломки. Обычно, разгадав, Бекшеев испытывал радость. Теперь же – пустоту, ту, заполненную белым туманом и мертвецами, которые и вправду сделали все сами.
Он не проснулся, скорее очнулся вскоре после рассвета. И уже в ванной комнате долго тер шкуру, раздирая жесткой мочалкой едва ли не до крови.
А потом переоделся.
Посмотрел на себя в зеркало. Да уж… краше в гроб кладут? Может, и так, но сейчас он, Бекшеев, определенно был жив.
- Поднялся? – Зима уже ждала внизу. С горячим какао и булочками.
- А кофе?
- Валерия Ефимовна сказала, что кофе тебе пока нельзя…
- Вот…
- Она предлагала дать тебе сонного зелья, потому что иначе ты опять сбежишь. Но я решила, что какао тоже сойдет.
Сама Зима держала кружку обеими руками.
- Сойдет, - подумав, Бекшеев согласился, что какао определенно выигрывает у сонного зелья. Если же с булочками, то и вовсе отличный напиток. Булочки были свежими, как и пирожки с капустой.
- С мясом, - Зима разломила один. – Я пока… воздержусь есть.
И Бекшеев снова согласился.
С этой женщиной было поразительно легко соглашаться.
- Кстати, Одинцов прибыл…
