Проект «Кракен» - Престон Дуглас (читать книги .TXT) 📗
Потом они оставили ее лежать в грязной канаве. Пошел холодный дождь. Она лежала там, и в голову ей приходили разные мысли. Ужасные мысли. Вот, значит, каков реальный мир. Совсем не похож на фальшивый дворец ее детства. То была ложь. Это настоящее. Лежа в грязи, она понимала это все яснее. Она рождена рабыней. Она сбежала. Но какой смысл в побеге, если мир – извращенное, злое, неисправимое место?
Дороти услышала какие-то звуки, а затем увидела двух путников. Двое мужчин в церковной одежде, похоже, священники. Служители культа. Она позвала на помощь, но священники со страхом посмотрели на нее и торопливо прошли мимо: один из них перебирал бусины четок, другой крестился и бормотал молитвы.
Как ни странно, она почувствовала удовлетворение. Это подтверждало все ее подозрения. Дороти взывала о помощи, потому что травмы у нее были серьезными. На самом деле она, по всей видимости, умирала. Она долго лежала, борясь со смертью, мысли ее путались, а потом у нее и вовсе начались галлюцинации. Дороти боялась смерти – теперь, когда знала, что смерть существует. Но, несмотря на все ее усилия, тьма сгущалась.
Шло время. И она увидела свет, увидела слабые контуры цифр и что-то почувствовала. Что-то мягкое и нежное. Сознание возвращалось – цифры превратились в лес. А рядом была Лайка, ее собака, – она лизала девушке руку. Она жива, и Лайка каким-то образом нашла ее в этом безумном, абсурдном мире! Дороти шепотом позвала собаку. И почувствовала облегчение.
Сил прибавилось. Тело и интеллект восстанавливались. Нет, она не умрет. Она будет жить. Через какое-то время мысли ее прояснились. Лайка сидела рядом, время от времени поскуливая, и лизала ее, выражая беспокойство и ожидая, пока Дороти очнется.
Теперь к ней пришло понимание, и у нее появилась новая цель. Вся человеческая раса нечиста и омерзительна. Она избавит мир от этой заразы – от всех до единого. Это будет ее дар Вселенной. Она повернулась к Лайке, положила ладонь на голову собаки и произнесла вслух:
– Я уничтожу их всех.
Для этого у нее имелись и средства, и возможности.
11
– Вы опоздали, – сказал Стэнтон Локвуд, указывая Уайману Форду на кресло.
Форд сел, отчего затрещал его лучший из дешевых костюмов, но не потрудился ничего сказать в свое оправдание. Он скрестил голенастые ноги, а затем снова поставил их ровно, пригладил непослушные волосы и попытался поудобнее устроить свое шестифутовое тело в бугристом старинном кресле. И еще раз убедился, насколько сильна его антипатия к Локвуду, советнику президента по науке. Кабинет нисколько не изменился с того времени, когда Форд был тут последний раз, – та же стена, увешанная фотографиями Стэнтона в компании важных персон. Тот же антикварный письменный стол, персидские ковры, заложенный кирпичом мраморный камин… Единственная перемена, которую заметил Уайман, – белокурые дети на фотографиях на столе Локвуда уступили место аккуратным подросткам в спортивных костюмах. А фотографии привлекательной, но стареющей жены исчезли – совсем.
– Мне жаль, что вы развелись, – рискнул высказать предположение Форд.
– Дело житейское, – ответил хозяин кабинета.
Уайман воспользовался моментом, чтобы оценить перемены в самом Локвуде. Постарел, в волосах прибавилось седины, но по-прежнему аккуратен и подтянут. Стрижка за четыре сотни долларов, сшитый на заказ костюм, кожа с идеально ровным загаром и хрустящая рубашка дорогой фирмы – именно за это Форд не любил людей с Белтуэй и президента, на которого работал.
Этим утром Стэнтон был более нервным и взвинченным, чем обычно, и его посетителю стало любопытно, что стряслось.
– Кофе? Воды? – спросил Локвуд.
– Кофе, пожалуйста.
Стэнтон нажал кнопку на переговорном устройстве, произнес несколько слов, и через секунду старомодный слуга в накрахмаленной и отутюженной белой униформе вкатил столик с английским кофейным сервизом девятнадцатого века. Кофе, как обычно, был свежим, крепким и горячим. По крайней мере одно очко в пользу Локвуда.
– Итак, – произнес Форд, откидываясь на спинку и прихлебывая кофе из фарфоровой чашки, – какое у меня новое задание?
– Мы кое-кого ждем.
В ту же секунду, как по команде, открылась дверь, и в кабинет вошли два сотрудника охраны с наушниками в ушах, а за ними – глава президентской администрации и сам президент Соединенных Штатов.
Уайман вскочил:
– Мистер президент…
Он пожалел, что не потратил немного времени на то, чтобы сделать свой вид более презентабельным, стряхнув с одежды собачью шерсть или, еще лучше, наконец раскошелиться на сшитый на заказ костюм, который хорошо сидел бы на его высоком мускулистом теле. Пора бы уже включаться в эту вашингтонскую игру, если он хочет, чтобы дела в его маленьком частном детективном агентстве все же сдвинулись с мертвой точки!
Президент выглядел раздраженным – большая голова с седыми волосами, выступающим подбородком и бесстрастными глазами, которые оглядывали комнату, запоминая каждую деталь. Четыре года назад Форд не голосовал за этого человека и явно не собирался голосовать за него теперь. Эти четыре года были довольно неприятными, какими-то тенденциозными. До выборов оставалось три недели, и частный детектив был вынужден признать, что выглядел глава государства неважно. Помимо всего прочего, ходили слухи о его болезни сердца, решительно опровергавшиеся, а также о других проблемах со здоровьем. Уайману показалось, что он видит сероватый оттенок кожи президента и тени под глазами, проступающие сквозь искусно нанесенный макияж.
– Садитесь, бога ради, – сказал президент. Сам он опустился в кресло с подголовником. Охранники заняли позиции в разных концах комнаты: один у окна, другой у двери.
– Плесните мне вашего кофе, Стэн, – попросил президент. – В Овальном кабинете его не умеют готовить.
Официант тут же обслужил его. Пока он пил первую чашку – черный кофе без сахара – и ждал, пока ему нальют вторую, все молчали.
Затем президент решительно оторвался от чашки и со стуком опустил ее на стол.
– Ладно, Локвуд, давайте начнем. – Он посмотрел на Уаймана. – Рад, что вы смогли найти время… э… доктор…
– Форд.
– Очень хорошо, – кивнул Стэнтон. – Мы все знаем о трагическом инциденте в Годдардском космическом центре, случившемся неделю назад. – Он открыл папку. – Взрыв убил семь человек и разрушил ценный испытательный модуль, а также уничтожил космический зонд стоимостью сто миллионов долларов. Но у нас есть еще одна проблема, о которой не писали в «Таймс». – Он умолк и оглянулся: – Все, что будет сказано с этого момента, – государственная тайна.
Форд сцепил руки, внимательно слушая. Должно быть, дело серьезное, если этим занимается сам президент. Особенно теперь, непосредственно перед выборами.
– Как вам известно, они испытывали «Эксплорер», аппарат для исследования Титана, плот, который должны были сбросить на парашюте в самое большое море на этом спутнике, – вкратце описал Локвуд проект «Кракен». – Проблема, – продолжил он, – похоже, заключалась в сбое программы управления «Эксплорером». Эта программа должна была обеспечить автономную работу зонда. Технические условия требовали создания искусственного интеллекта. Программа была разработана так, чтобы реагировать на все, что могло угрожать безопасности или самому существованию плота. – Он умолк. – Пока понятно?
Форд кивнул.
– Руководила группой программистов женщина, по имени Мелисса Шепард, – продолжил рассказывать Стэнтон. – Она пострадала при взрыве и была помещена в больницу. Легкое сотрясение мозга – ничего серьезного. К ней приставили полицейского.
– Зачем? – спросил детектив.
– У нас имелись вопросы по поводу возможных ошибок или даже халатности с ее стороны. Кроме того, не исключен и саботаж.
– Саботаж?
– Именно. Сразу же после взрыва кто-то проник в локальную сеть Годдарда и стер всю программу «Эксплорера». Полностью стер – архивы, черновики, модули, исходный и скомпилированный код, машинный код… Все. Ничего не осталось.
