Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски (Объединенная версия) - Осинская Олеся
Мужчина пристроился на моей стороне – достаточно далеко, чтобы не касаться меня, но недостаточно, чтобы не смущать своим присутствием. Знакомым движением заложил руки за голову, лег поперек кровати и прикрыл глаза.
– Каких еще надежд? – подозрительно спросила я.
– Тебе виднее, ты же ее лучше знаешь, – философски ответил мужчина.
Я мысленно захихикала. Вполне в духе подруги – пытаться устроить мою личную жизнь хоть с кемнибудь. Я отвернулась к окну и с минуту помолчала. Затем не выдержала.
– Знаешь, Джок… Я так рада тебя видеть, – проговорила с улыбкой. Один глаз мужчины слегка приоткрылся. – Причем именно тебя, – на мгновение запнулась, убрала со лба упавшую прядь, – да, именно тебя, а не его.
Лежащий на моей кровати темноглазый красавчик ослепительно улыбнулся, протянул ко мне руку и растрепал волосы. Мы дружно рассмеялись. От прежнего смущения не осталось и следа. Я придвинулась ближе:
– Давай поговорим. У меня столько вопросов…
Мужчина перекатился и лег на бок, подперев голову рукой. Теперь он занимал большую часть кровати и оказался еще ближе ко мне.
– Почему общаться с тобой настолько проще, чем с Сорби?
– Потому что я сам проще, и жизнь моя тоже. Мне не надо думать об ответственности перед другими, о политике, о том, что мне можно или нельзя делать. В отличие от него я могу жить как мне хочется.
– А почему ты… или он – прямо не знаю, как к вам двоим или уже троим обращаться, – не сказал мне, что ты принц?
Джокер вздохнул и устало прикрыл глаза:
– Ты только не злись, ладно? Вопервых, это государственная тайна. Вовторых, тебе это покажется странным, наверное, но я в самом деле считаю, что с точки зрения брака и совместной жизни это не так уж важно…
– Ничего себе! – не выдержала я и начала повышать голос: – Прости, я не совсем разбираюсь в вашей тонкой душевной организации. Мне Берта говорила чтото о давнем ритуале, и ты както там себя поделил… Потом появился третий. Да еще принц! Ничего себе растроение личности! Если не расчетверение – тот же Джек здесь в Академии и за ее пределами ведет себя как два разных человека. И, пардон, за кого меня тут замуж звали? С кем из вас я жить буду? Я уже молчу о том, что Эрик – наследный принц! Ты еще скажи, что меня это вообще никаким боком не коснется! Я вообще запуталась!..
Ну вот, опять сама себя накрутила… Чувствуя, что снова стала слишком эмоционально воспринимать нашу прежнюю размолвку, я втихаря закусила губу и отвернулась. За время моего монолога глаза Джокера все больше расширялись от удивления. А когда я закончила… он рассмеялся, просто рассмеялся.
– Скажи мне, что такого тут смешного, я тоже с удовольствием посмеюсь! – Рассердившись, от души стукнула кулаком мужчину в грудь. Точнее, попыталась, потому что он перехватил мою руку, разжал пальцы и медленно поцеловал каждый. Я вздохнула – вот как на него сердиться?
– Мне нравится твоя постановка вопроса. «С кем я жить буду?» Вот так, без всяких «если», – подмигнул мне Джокер.
Я же надулась и принялась смотреть в сторону.
– Прости меня, дурака, – наконец произнес мой собеседник. – Я не над тобой смеюсь, а над всей этой нелепой ситуацией. Надо было раньше с тобой поговорить. – Джокер серьезно на меня посмотрел, сжал легонько мои пальцы, не желая отпускать, и без тени насмешки тихо продолжил: – Какое еще растроение личности? Корни… я – это я. И все. Вот ты сейчас госпожа Грейс, а месяц назад я с тобой работал как с Гейшей. От этого ведь у тебя раздвоения личности не появилось, правда? Так почему у меня должно быть?
– Но… вы такие разные…
Мужчина запустил руку в волосы, взъерошив их. Я невольно проследила за его движением.
– Все просто. Джокер – это просто другая социальная роль. Вот представь, например, в какойто день тебе захотелось хорошо выглядеть. Не просто хорошо, а как минимум лучше, чем обычно. Ты надеваешь красивое платье, туфли на каблуке, делаешь прическу. Смотришь на себя в зеркало и думаешь: «Да, я красавица». И сразу же гордо приподнимается голова, выпрямляется спина – надо же соответствовать. Видя восхищенные взгляды окружающих, ты начинаешь чаще обычного улыбаться, возможно, флиртовать. Ты даже чувствуешь себя както немного иначе, более раскованной, к примеру. Бывало такое?
Я кивнула. Конечно, бывало. За примером и ходить далеко не надо. Взять хотя бы ту памятную вечеринку. Или когда вживаюсь в роль на какомнибудь задании.
– Отлично. Но, надев новое платье и выпрямив спину, ты не становишься другим человеком. Просто в этот момент тебе хочется побыть такой вот. Понимаешь? – Джокер сделал небольшую паузу, ожидая моей реакции. – Вот так и здесь. Моя основная роль, навязанная мне происхождением, социальным статусом, работой, тоже иногда утомляет. И тогда хочется забыть обо всех обязанностях и обязательствах и побыть свободным от этих условностей. Делать что хочешь. Жить как хочешь. Говорить что хочешь. Недавно я сказал графу Мерсеру, что он жадное и мелочное животное. И получил маленькое человеческое удовлетворение. А что может Сорби? «Ах, ваше сиятельство, вы глубоко неправы, полагая, что специалист моего уровня станет работать задаром», – приторнослащавым тоном передразнил мужчина придворную речь. – Джокер – это отдушина, которую я могу себе время от времени позволить. И насладиться своей неузнаваемостью. И не заблуждайся насчет Сорби – он не такой плохой, как, возможно, тебе казалось сначала, но и не такой хороший, как может показаться сейчас. Это по вечерам он может таскать по домам пьяных студентов, а днем в управлении подписывает приказы о казнях – не забывай об этом.
– Странное предупреждение…
– Люди вообще многогранны. Надо уметь принимать их такими, какие они есть.
– А… Берта говорила про какойто ритуал…
– Ритуал? Да, было такое. Я сознательно решил отделить роль Джокера, чтобы у меня не возникало соблазна воспользоваться своими обычными возможностями, в частности Магическим Даром. Плюс ограниченный обмен информацией. Опятьтаки все, что я знаю, – я в любом случае знаю. Но! Есть немало людей, которые в курсе, кто Джокер на самом деле. И они не стали бы мне помогать или делиться сведениями, если бы я мог потом использовать эти знания против них. Поэтому не всю информацию я могу потом использовать. Возьми хотя бы расследование в Адании. Я получил достаточно много полномочий. Как ты думаешь, Кир позволил бы вести расследование главе разведки чужого государства? Тото же…
Джокер умолк, то ли собираясь с мыслями, то ли эти самые мысли уже закончились.
– А принц? Почему ты сказал, что это неважно?
– Официально я не принц, я – герцог. Кстати, это действительно мой титул. Тот ребенок, настоящий герцог, давно умер. Наследников не осталось, титул перешел мне. Что до остального… Я и так занимаюсь политикой, руковожу службой безопасности и разведкой, имею большое влияние в стране. Если убрать светскую жизнь, то в чем разница? Я не живу во дворце, крайне редко посещаю балы и приемы. Кстати, то чмо без подбородка, на которого ты когдато так хотела полюбоваться, вообще не существует – это фантом.
Я удивилась. Уж чточто, а жизнь его высочества должна многих интересовать…
– А как же… ну неужели никто не заподозрил, что того Эрика просто нет? Прислуга, в конце концов…
– Да, во дворце есть особый штат, обслуживающий принца, – горничные, лекари… Они добровольно согласились на небольшое ментальное вмешательство. Все эти люди поддерживают легенду о чахлом принце, который вечно болеет и почти не выходит из комнаты. Взамен чувствуют свою важность и причастность к государственным тайнам плюс получают весьма неплохое жалованье. Время от времени я появляюсь во дворце, вывожу принца «в люди». В садик там погулять или еще куда. Поэтому… возвращаясь к вопросу «с кем жить»…
Джокер машинально погладил большим пальцем мою ладонь, затем неожиданно крепко схватил за запястье и дернул на себя. Я свалилась рядом. Попыталась было выкрутиться, но мужчина быстро похозяйски подгреб меня к себе и принялся перебирать мои волосы пальцами свободной руки.
