Бумажный тигр (II. - "Форма") (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич (книги серии онлайн .txt) 📗
Доктор Генри не знал, что видят эти глаза, знал лишь одно — эти глаза более не принадлежат тому человеку, которого он знал. Они вообще не принадлежат человеку.
Доктор Генри сделал шаг назад. Осторожный маленький шаг назад. Не бегство, не отступление, всего лишь маленькая уступка зудящему под кожей страху, которые норовит пробурить тысячу отверстий и вырваться на поверхность.
— Не понимаю вас, Тармас.
— А я думаю, что понимаете, — выдохнул Пастух, внимательно разглядывая его с высоты своего роста, — Вот почему вы брезгуете оружием. Вот почему были так спокойны даже когда мы готовы были впиться друг другу в глотки от неизвестности и страха. У вас ведь есть кое-что, правда, Доктор?
— Кое-что? — Доктор Генри намеревался произнести это иронично, однако губы невольно свело в злой усмешке, отчего слово это прозвучало почти насмешливо, — Вы это всерьез? Вы в самом деле полагаете, у меня есть… оружие против Него?
— Может, это и не оружие, — Пастух качнул головой, не спуская с него взгляда, — Но это сила. Сила, которая защищает вас от Него. Хранит от его внимания. Я не знаю, как эта сила выглядит и как работает, какую цену просит и чем рождена, одно я знаю наверняка — вы можете поделиться этой силой с нами, с членами возрожденного «Альбиона». Обучить нас ей пользоваться. Спасти.
— Вы с ума сошли! — невольно вырвалось у Доктора Генри, — Отчего вы решили, что у меня есть какая-то сила?
Пастух вперил в него свой взгляд. Несмотря на полурастворившиеся зрачки, взгляд этот был пристальным и сфокусированным настолько, что показался Доктору Генри тяжелым, как мельничный жернов.
— Потому что я знаю, кто вы.
Доктор Генри сделал еще шаг назад. Его тело сделало, пока разум судорожно метался от одной мысли к другой, как неумелый клерк мечется среди множества распахнутых секретеров, набитых папками, письмами и векселями.
— Я видел вас, Доктор. Еще до того, как вы впервые собрали нас в «Ржавой Шпоре».
— Допустим, и что с того? Новый Бангор — не самый большой на свете остров и…
— Задолго до того, как мы с вами оказались заперты здесь Ему на потеху.
— Я не…
— Лондон. Семьдесят шестой или семьдесят пятый… — Пастух ожесточенно потер пальцем лоб, отчего кожа на его лице опасно натянулась, — Дьявол, возможно Он уже успел запустить лапу в мой разум, хоть я этого и не замечаю. Память портится с каждым днем. А ведь когда-то, верите ли, я поименно знал стада коров в шестьсот голов… Да, семьдесят шестой. Вы тогда выступали в Альгамбре. Или в Олд-Вике? Черт… Зато я отлично помню афиши, украшенные вашим именем. Вашим настоящим именем. Как там оно звучало, вы не напомните?
Доктор Генри ощутил колючий зуд в костях, но приказал себе оставаться спокойным.
— Генри Слэйд.
— Точно! — губы Пастуха, ставшие тонкими и обескровленными, расползлись в улыбке, — Доктор Генри Слэйд, всемирно известный спиритуалист и медиум из Американских Штатов. Исследователь потусторонних сил и энергий, апологет паранауки, эксперт экстрасенсорики. Может, я и подзабыл некоторые детали, но кое-что я помню отчетливо, как вчера! Помню, как вы одарили публику улыбкой, выйдя на сцену. На вас был изящный почти щегольский фрак, вы завоевали внимание публики еще до того, как подняли руки. Меланхоличное изящество манер, грустная улыбка, пронзительный взгляд, юное лицо — о, вам не требовалось вытаскивать кролика из цилиндра, чтобы привлечь к себе внимание! Да, я видел это выступление от начала до конца. Видел, как сами собой появлялись надписи на сложенных внутри стола грифельных досках, которые ваши ассистенты прятали в глухой ящик. Видел, как левитировали подсвечники и стулья. Как прямо на сцене происходило чудо материализации. Я всегда считал себя прагматиком, но в тот вечер вы завоевали мое восхищение. Знал бы я, где и при каких обстоятельствах нам суждено будет встретиться в следующий раз…
Доктор Генри ощутил не злость, как сам ожидал, а глухую тоску, сухим спазмом перехватившую горло, точно удавка.
— Вы не понимаете, Тармас…
— Не понимаю! — Пастух кивнул, резко, словно висельник, дергающий головой после страшного, ломающего позвонки, удара, — Я торговец скотом, а не мистик и уж точно не исследователь неведомого. Но хочу понять! Я пойму!
— Не сможете, — тихо сказал Доктор Генри, борясь с желанием отступить, — Извините, Тармас, но..
— Я никогда не верил в эту чертовщину, что творят доморощенные мистики в своих салонах и показывают на ярмарке шарлатаны. Вызов умерших, заклинание духов, прочая ерунда… Но то, что делали вы… Черт, мои глаза не могли мне лгать, Доктор! Вам известна тайна управления энергиями. Я не хочу знать, как они называются и к каким силам относятся, но если они действенны и тут, в Новом Бангоре, если они защищают от Него, я хочу научиться тому же.
— Нет.
Пастух перевел клокочущее в его огромной груди дыхание.
— Вам надо лишь поделиться с нами этим знанием. Стойте! Молчите! Я понимаю, вы не передали нам эти секреты потому, что считали, будто мы не готовы. Будто мы не в силах постичь их, пока грыземся, точно свора голодных псов! Вы проверяли нас. Все это время, все эти годы — это была просто проверка, верно? Да, мы вели себя по-скотски, признаю. Но мы можем быть другими, Доктор Слэйд! Мы можем научиться. Еще не поздно. Болезнь коснулась нас, несомненно, но еще не сокрушила. Дайте нам надежду! Дайте нам вашу силу!
Тармас склонился перед ним. Его грузное тело скрипнуло от напряжения, его суставы во многом действовали по-иному, но он справился. Замер в почтительной позе перед Доктором Генри — дрожащий от страха и злости ученик перед неказистым, в хорошо скроенном костюме, учителем.
— Поднимитесь, Тармас, — Доктору Генри сделалось невыносимо тошно, точно он проглотил целиком скользкого океанского моллюска, — То, что вы просите, бессмысленно. У меня нет никакой силы, которой я мог бы распорядиться. А даже если бы была…
Пастух поднял на его свои выцветшие глаза с серым зрачком.
— Не время для скромности, Доктор. Я видел, как ловко у вас это выходит. Как стулья кружат по сцене, а предметы материализуются прямо на виду. Как грифель в закрытой внутри закрытой коробки сам собой пишет послания. Я не прошу всё. Дайте нам хотя бы толику этой силы и мы…
Доктор Генри ощутил усталость. Такую, какой не испытывал даже после двух выступлений подряд. Возможно, лишь эта усталость не дала ему рассмеяться в лицо Пастуху.
— Вы видели? — скрипуче усмехнулся он, — Ну конечно, вы видели… Вы привыкли доверять своим глазам, не так ли, мистер Тармас?
Пастух насупился, не понимая, куда он клонит.
— Уж если я чему-то и привык доверять, так это им, — буркнул он, — Мои глаза не врут мне, как врут газеты, маклеры, писателишки, лорды и адвокаты.
Доктор Генри с горечью кивнул.
— Мне вы тоже не доверяли, еще с самой первой встречи. Вы доверяли только собственным чувствам, поскольку уверились, что их-то ничто не обманет. Наверно, сейчас вы должны чувствовать себя разочарованным.
Пастух напрягся.
— Что? Почему?
— Энергии, о которых вы говорите. Вы правы, в мире есть много скрытых энергий, научиться управлять ими непросто. Я научился. Но отнюдь не теми энергиями, которые вы видели из зала. Другими. Более… действенными.
— Объясните-ка.
Доктору Генри стало его жаль. Пастух никогда не относился к числу его любимых учеников. Слишком самоуверенный, слишком умный, слишком самонадеянный — из таких обычно получаются никчемные ученики, но серьезные соперники. Он знал, что Пастух причинит ему неприятности, знал еще тогда, когда открывал первое заседание клуба «Альбион». Знал — но ничего не предпринял. Позволил ему остаться.
Доктор Генри подумал, что сейчас уместно было бы испытать злорадство, однако лгать самому себе не мог — злорадства в эту минуту он не испытывал. Лишь жалость.
— С левитацией мне помогали особым образом натянутые вдоль сцены струны и два спрятавшихся ассистента. Чудо материализации не так уж и трудно, если иметь пару тайных зеркал и мощный софит со светофильтром. А вот с досками и грифелем было сложнее всего. Приходилось использовать специальную коробку, выполненный по индивидуальному заказу стол и пару мощных магнитов. Но оно того стоило. Публика взрывалась аплодисментами еще до того, как я кланялся. Каждое из выступлений приносило мне по двести фунтов. Еще полсотни я зарабатывал на частных представлениях, призывая души умерших и демонстрируя чары месмеризма. Вот какой энергией я управлял, Тармас.
