Свидетель обвинения (СИ) - Волгина Алёна (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Шампанского! – Балло сделал знак официанту. – За успех нашего предприятия!
Пока эти господа поднимают бокалы, у нас есть время разъяснить некоторые неясности в словах месье Балло. «Эспера» – это не прибывшее в Лютецию судно, и не какая-то загадочная дама. «Эспера» – это голубой бриллиант, кроме поразительной красоты знаменитый также своей кровожадностью: он успел уничтожить пятерых прежних хозяев и даже устроил парочку локальных апокалипсисов вроде революции или эпидемии чумы. Должно быть, теперь, когда зловещий камень упокоился наконец в сейфе барона Маншота, многие вздохнули с облегчением. Маншот был большим любителем всяких редкостей. А голубой бриллиант размером с перепелиное яйцо – это, согласитесь, редкость.
Однако в Лютеции, кроме Маншота, имелись и другие поклонники уникальных драгоценностей. Некоторое время назад «Эсперой» заинтересовался ещё один господин, которого наши приятели между собой называли просто «патрон». К сожалению, упрямый барон ни за что не соглашался продать камень, и это подвигло патрона на более решительные действия.
– Говорят, каждого, кто коснётся проклятого бриллианта, ждёт скорая смерть, – оптимистично заметил длиннолицый Бошан.
– Вот это да, Мост меня побери! – присвистнул Гошен, выразив эмоции с помощью любимой присказки.
Знаменитый Мост Аффеля, или просто Мост, построенный к Всемирной выставке 18** года, можно было увидеть даже отсюда. Он изгибался над каналом Сен-Мартен, как некая монструозная гусеница, ощетинившись сотнями стальных балок. Мост несомненно являлся доказательством инженерного гения его создателя, однако его эстетическая ценность была, мягко говоря, спорной. Гошен безудержно им восхищался и так часто поминал Мост в разговоре, будто сам лично помогал его строить. Прагматичный Бошан как-то предложил идею подделать документы и загнать Мост где-нибудь в провинции на металлолом: мол, ни один нормальный человек не усомнится в желании муниципалитета Лютеции демонтировать этот архитектурный кошмар. В тот раз они с Гошеном чуть не подрались, Жану стоило большого труда успокоить приятелей. С тех пор Бошан остерегался подобных шуток.
– Я слышал, барон Маншот хранит «Эсперу» в специальном футляре и вынимает его оттуда только пинцетом, остерегаясь проклятья, – усмехнулся Балло. – Футляр находится в сейфе, сейф в спальне, спальня – на втором этаже баронского дома, ну а где стоит особняк Маншота – знает вся Лютеция… Однако мы туда не полезем.
– Ты, никак, надеешься, что барон сам вынесет тебе камень на ладошке? – рассмеялся Гошен.
– Соваться в дом слишком рискованно. Маншот, как только привёз камень, увеличил охрану и завёл сторожевых псов. Да и сейф приобрёл посерьёзнее, нам с таким не сладить. Тут надо действовать тонко…
– Знаем мы твои тонкости! – хохотнул Бошан. – Как говорится, шерше ля фам! – он намекнул на популярность их молодого приятеля у женщин, ставшую уже притчей во языцех. Балло досадливо поморщился.
– Так вы берётесь за это дело или я справлюсь один? – спросил он, потеряв терпение.
– Не много ли ты на себя берешь? – буркнул Гошен, обиженный, что Балло поставил под сомнение его талант механика.
– А что, мне нравится эта идея, – неожиданно согласился Бошан. – Разделимся. Пусть Балло действует, как хочет. Мы же попробуем свой способ.
– Кто первый? – Гошен прищурился. – Бросим жребий?
– Готов уступить первый ход вам, – щедро предложил Балло, хоть упрямство компаньонов его и огорчило. – Даю вам неделю, господа. Дальше в игру вступаю я.
Он поднялся и ушёл. Двое приятелей остались сидеть за столом.
– Балло слишком молод и горяч для таких дел, – примирительно сказал Гошен. – Ничего, мы и без него справимся. Организуем с тобой на двоих этот… как его… на букву «с» начинается, вроде коммерческого партнёрства… – мучительно пытался он припомнить.
– Сундукат, – произнёс начитанный Бошан.
– Ага, его. Держись тогда, Балло!
– Всё же за ним следует приглядеть… – задумчиво сказал Бошан.
– Это точно. Для его же блага, – согласился Гошен.
***
(за неделю до происшествия)
Ранним утром Жан Балло в расчудесном настроении вышел из своей квартирки, вдохнул свежий весенний воздух, сдобренный ароматом свежих булочек из пекарни напротив, и даже зажмурился от удовольствия. Ему нравился этот район, нравился патриархальный уют Плюшечной улицы, добропорядочные соседи, которые при встрече непременно здоровались и желали хорошего дня. С другой стороны, человек, знакомый со сложной географией местных двориков, мог за несколько минут покинуть спокойный райончик и оказаться на широченном бульваре Художников с его сверкающими витринами, нарядными толпами, пыхтящими омнибусами и заманчивыми вывесками, из которых особенно выделялся «Рыжий кот» – самое знаменитое кабаре Лютеции.
Насвистывая, молодой человек весело зашагал вниз по Плюшечной улице. Денек сегодня был необычайно хорош. Было звонко и солнечно, голые деревья казались нарисованными тушью на синем небе. Балло так увлёкся, что не заметил две крайне заинтересованные физиономии, следившие за ним из-за угла.
Он купил букетик фиалок у хорошенькой цветочницы, пересёк улицу и привычно проскользнул в дверь шляпной лавки, украшенную цветными стеклами. Привязанный наверху колокольчик отозвался мелодичным звоном.
Рядом с дверью была устроена витрина, где стояли человеческие головы, то есть, конечно, манекены, демонстрирующие продукцию мадам Рози и её помощниц. Внутри же лавка представляла собой настоящее женственное гнёздышко, свитое из фетра и шёлка, муара и атласа, украшенное стеклярусным кружевом и аграмантом. Тут и там задиристо топорщился плюмаж самых модных цветов – гелиотроп и бордо, поблёскивали глазастые пуговицы, стразы и прочая мишура. Целый день здесь слышалось шуршанье лент, разговоры и смешки: ведь молоденькие девушки, когда их собирается больше двух, просто не способны работать молча. Короткие, но частые визиты их весёлого соседа тоже вносили в их жизнь приятное разнообразие.
Жан Балло не стал объявлять о себе с порога. Он прокрался в комнату и вдруг выскочил перед девушками, как чёртик из табакерки. Тут же на него обрушился град шуточных упрёков.
– Ох, и шутник вы, месье Балло! Вон, Птичку напугали! – смешливо пожурила его белозубая Мари, самая бойкая из работниц.
– Виноват, исправлюсь, – и он положил перед Птичкой букетик фиалок.
Девушка, сидящая у окна с наполовину готовой голубой шляпкой и коробочкой стразов, несмело улыбнулась, протянув тонкую бледную руку к цветам. Должно быть, товарки наградили её этим прозвищем не за чириканье, а за хрупкость. Птичке было далеко до шутницы Мари, или хохотушки Жанны, или певуньи Аннет. Она работала здесь уже полгода и за всё время едва ли произнесла несколько фраз. Зато мастерица из неё была хоть куда – мадам Рози не могла нахвалиться на новенькую. Девушки её тоже полюбили.
Тем временем Гошен и Бошан два раза продефилировали по улице мимо лавки, как бы ненароком ухитрившись заглянуть в окно.
– Пари держу, с той блондиночкой, которая мастерит синюю шляпку, у Балло что-то есть, – вполголоса пробормотал Гошен.
– Тоже мне, удивил, – хмыкнул Бошан. – Спорю, у него "что-то есть" с каждой девицей в мастерской, и их хозяйкой в придачу! Это же Балло!
– Я не про амурные дела говорю. Может, они сообщники? Как говорил один мой знакомый, умный человек прячет лист в лесу. А бриллиант – в куче стекляшек, вроде тех, с которыми так ловко управляется эта барышня у окошка.
– Да ну! – усомнился Бошан. – Не представляю, чтобы Балло вдруг родил такой заковыристый план! Для этого у него слишком узконаправленный мозг.
– Какой-никакой, а мозг у него есть. И если он окажется хитрее нашего, то наш с тобой сундукат немедля даст дуба! Подумай, чем это нам грозит! Как вспомню патрона…
Оба призадумались. Их патрон и в хорошие дни иной раз выглядел так, будто жевал на досуге битое стекло. А уж каким он бывает в гневе, не хотелось даже вспоминать. Один его взгляд сквозь монокль мог пронзить до кишок не хуже воровского ножа. Гошен покачал головой:
