Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗

— Я тут чуть не упала, а Алишер поймал, он такой ловкий. С оборотного. Представляешь…

— Спасибо Алишеру, — перед девушками вдруг возник долговязый смуглый парень с квадратным выпирающим подбородком и недобрым взглядом. — А теперь проваливай, оборотник, нечего к девушкам лезть.

— А ты брат ей, э? — подался вперёд Хубиев, который был ниже на голову и выглядел мелко в сравнении с хамом, но дойди до драки — и в себе Алишер не сомневался.

— Тебя это не касается. А к нашим девчонкам чтобы не лез! — насупился длинный.

— Каким таким вашим?

— Ты первак, что ли, щегол? — пренебрежительно скривился он. — Так я тебе объясню. Вам тут учиться разрешают, приживалы, а универ — наш. Сиди тихо и потусторонникам под ноги не лезь, ясно? — он обеими руками толкнул Алишера в грудь, вынудив отскочить для сохранения равновесия.

Ответить тот не успел, вмешалась темноволосая девушка, которая так и не представилась.

— Вить, прекрати, вылететь хочешь за драку? Вон преподы. Идём.

Растерянная и смущённая Света, которая явно не ждала от своих знакомых подобного поведения, украдкой послала Хубиеву извиняющуюся улыбку. Он улыбнулся в ответ и подмигнул, давая понять, что уж на девочку точно не сердится, после чего посерьёзнел и всё-таки полез за сигаретами, провожая компанию задумчивым взглядом.

Однако, вот и новости с порога. Ни о чём таком его не предупреждали, да и по дороге…

Хм. По дороге-то были одни перваки. Старшекурсники, видимо, ехали в другом конце поезда, ну или именно Алишеру не попадались. Учитывая, что среди первокурсников были и потусторонники, и конфликтов не возникло — во всяком случае, не по типу дара, — это подталкивало к интересным выводам.

— Не сильно прилетело? — участливо спросил кто-то, едва он убрал зажигалку.

— А-а, — Хубиев поморщился и отмахнулся, после чего сунул сигарету в зубы, назвался и протянул руку для пожатия подошедшему парню вида «ботаник обыкновенный» — в больших очках, сутулому, со смущённой улыбкой и тонкими слабыми пальцами.

— Виталий Буг, целитель, третий курс, — назвался тот и выразительно поморщился, когда Алишер дружелюбно предложил ему пачку. — Рак лёгких, рак горла, рак…

— Ты мне мама, что ли, э? — возмущённо перебил его Хубиев.

— Извини, просто не люблю, — виновато улыбнулся он.

— И что, тут порядки такие? — сменил тему Алишер и выразительно кивнул вдоль платформы. — Все потусторонники так, как собаки?

— Не, к четвёртому курсу уже лучше, наверное надоедает, да и раньше есть нормальные, но мало, — охотно пояснил Виталий. — Но они так, всерьёз не цепляют, за это и вылететь можно. Их декан выгораживает, но если чего серьёзное — то это замректора по воспитательной работе, он справедливый.

— Э, брат, ну и редька у вас здесь…

— Буэ-э! — согласился Желнин, и Алишеру временно стало не до порядков ГГОУ. Ну и Виталию заодно — тоже, молодой целитель не смог остаться в стороне.

Знакомство с Бугом оказалось вообще кстати: он ещё не имел права практиковать, но оказать помощь страдающему от собственной невоздержанности сумел, так что через десять минут, когда платформа почти опустела, Алексей настолько пришёл в себя, что вполне мог не только стоять на своих ногах, но ещё благодарить за помощь и извиняться за своё состояние.

По дороге Виталий продолжил просвещать попавшихся под руку первокурсников относительно порядков в университете, но всё остальное сюрпризом для Алишера уже не стало. Правила проживания в общежитии стандартные, не лезть в запертые двери, особенно если висит табличка «проход запрещён», не задирать Смотрителя и не шататься по парку ночью. Алексей, пропустивший все разборки, слушал и возмущался очень горячо и вдохновенно, а Алишер порадовался его обретённой устойчивости и всё-таки завернул по дороге в лавку за табаком.

Первые материалы Макс отправил по электронной почте, и это несколько примирило Серафима с необходимостью вернуться в административный корпус: взвалил себе на шею ярмо, но хоть напечатал нужные документы, причём так, что никто из любопытных кумушек-кадровичек не сумел сунуть нос в бумаги. Правда, от ширины собственной улыбки свело скулы и захотелось кого-нибудь придушить, но ничего, сдержался. Зато остаток дня до запланированного на вечер совета факультета провёл с пользой, вникая в детали.

Материалы содержали подробные анкеты всех жертв, протоколы допросов и обысков и ещё кое-что по мелочи, то есть основную базу расследования, а также часть аналитики.

Поскольку ни одного тела никто до сих пор не видел, и оставалось только гадать, что стало с пропавшими студентами, ничего конкретного про преступника сказать было нельзя. Ну разве что он хитёр, очень осторожен и обладает высоким интеллектом, если никто за восемь случаев ничего не заметил, а ещё, вероятно, потусторонник со склонностью к начертательным чарам. К последнему утверждению Серафим добавил от себя, переписав с диктофона, разговор со Смотрителем. Подумывал отправить запись Максу как есть, звуковой дорожкой, но решил лишний раз освежить в памяти.

Пропавших студентов роднили не только даты. Ещё примечательно было то, что среди юных чародеев не было ни одного потусторонника, и вряд ли это произошло случайно: самые многочисленные здесь, они уже хотя бы по теории вероятности должны были попасться преступнику, если дар не имел значения.

И это заставляло задать вопрос: почему не подходят потусторонники? Не в том ли дело, что задурить голову обладателю такого дара преступнику сложнее? Он же как-то обманывает Смотрителя, да и жертвы уходят с ним спокойно и добровольно, и никто не обращает на это внимания — то ли доверие, то ли чары. Иначе на своём факультете проще и незаметнее найти подходящую жертву, а он…

Имелось и ещё одно обстоятельство, снявшее подспудно беспокоивший Серафима вопрос: почему родственники пропавших студентов так спокойно приняли даже те случаи, когда расследование откровенно спустили на тормозах? Всё оказалось просто и печально: не было у них таких родственников, которые могли бы поднять шум. Пятеро сирот, ещё двое — близко к тому: у последней девушки родители были алкоголиками, которые, кажется, вообще не заметили пропажи ребёнка, у одного парня были настолько напряжённые отношения в семье, что мать почти открыто радовалась его исчезновению. Восьмого воспитала одинокая бабушка, которую хватил удар сразу после получения трагического известия, и так она и скончалась в больнице, не приходя в сознание и не узнав итогов расследования.

Всё это давало одну интересную зацепку. Преступник весьма тщательно подходил к выбору жертвы, используя для этого не только возможности сети, но и личные дела студентов, и… что-то ещё, потому что одно дело — сироты, но как он узнал о сложных отношениях в семье? Или о пьющих родителях? Это не та информация, которой подросток будет хвастаться в сети, разве что жаловаться другу в личных сообщениях.

Может, он вообще не преподаватель, кто-то из персонала? Направление дара не вызывало сомнений, но здесь почти все в той или иной мере одарённые, потому что на обычных людей близость Котла, как правило, действовала куда более угнетающе. Из бухгалтерии, например. В бухгалтерии всегда всё и про всех знали, и вряд ли ГГОУ в этом смысле был исключением. Отлично подошёл бы комендант общежития, если бы не одно но: такой должности здесь не существовало. Вообще никаких инженерных и хозяйственных служб, все их заменял Смотритель. Или ректор. Вдаваться в детали ещё и тут не хотелось, главное, к делу это отношения не имело.

Список подходящих по дару и работающих тут последние четыре года людей проще было запросить у Макса и с ним идти за уточнениями к ректору — для контроля, а вот как их расспрашивать, Дрянин пока не понимал. Он мог явиться официально, со всеми полномочиями, вывернуть всех подозрительных наизнанку, но тогда о конспирации следовало забыть. Первый же допрос станет достоянием общественности тотчас, как только жертва покинет поле зрения Серафима, и даже раньше, а на это нельзя было пойти, чтобы не спугнуть преступника.