Возвращение доктора Фу Манчи - Ромер Сакс (читать книги полные .txt) 📗
ГЛАВА XII
И СНОВА ЭТИ ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА
Странно, но эта домашняя птица в руках вовсе не вернула мне чувства реальности происходящего. Шофер, открыв мне дверь и увидев павлина, буквально лишился дара речи от изумления. У него было такое выражение лица, что я не мог не расхохотаться, хотя, честно говоря, мне было совсем не до смеха. Все-таки он довольно быстро пришел в себя, выскочил, открыл дверь в салон. И я, убедившись, что все окна плотно закрыты, запустил туда наше будущее великолепное жаркое.
— Бога ради, сэр… — начал было водитель.
— Правильно, — перебил я его, — именно Господь Бог по неизреченной благости своей послал нам за самоотверженные труды сегодняшней ночью роскошный обед. Кстати, вы умеете готовить павлина под нефшательским соусом?
Заметив, что еще немного — и парень свихнется окончательно, я решил переменить тон и заговорил как можно серьезнее:
— Ладно, шутки в сторону. Условимся так: если по истечении часа я не вернусь, отправляйтесь вместе с этим красавцем в участок речной полиции. Только смотрите, чтобы он от вас не убежал.
— Слушаюсь, сэр, — ответил шофер с некоторым замешательством в голосе. — Но я совершенно не понимаю, кому в окрестностях Лаймхауза понадобилось держать павлина?
— Не твоя забота, — осадил я парня, однако тут же подумал, что ведь и мне, довольно часто бывавшему в этих трущобах, прежде никогда не приходилось видеть павлинов. Согласитесь, проституткам, наркоманам, сутенерам, бандитам и содержателям всевозможных притонов как-то некогда заниматься разведением домашней птицы. Все их время занимают дела поважнее.
И тут у меня забрезжила неясная догадка, что павлин-то мне попался неспроста. Я поскорее вернулся к лестнице под аркой и, стоя наверху, стал внимательно изучать дом, к которому она спускалась. Сквозь мглу я как-то сумел разглядеть разбитые стекла на окнах, что свидетельствовало о его полной заброшенности. И лишь одно над самой аркой было как будто заклеено бумагой, намокший край которой стал понемногу отставать.
Однако, подумалось мне, куда же подевались детективы Скотланд-Ярда, которые, по идее, должны здесь торчать за каждым углом? Но, судя по всему, во всей округе не было ни одной полицейской души, иначе бы меня обязательно окликнули.
Ведомый своими все более крепнувшими подозрениями, я принялся спускаться по лестнице. Во мне крепла уверенность (и вскоре она получила блестящее подтверждение), что я нахожусь совсем близко от логова китайца. Спустившись ступеней на восемь, я оказался в самом темном месте под сводами арки. Тут-то все и произошло.
На голову мне с удивительной точностью набросили петлю, она мгновенно перетянула мне горло, и я только успел почувствовать дикую боль в основании черепа и осознать, что меня душат… Это было последнее, что зафиксировала угасавшая мысль.
Когда я снова вернулся в этот мир, первым ощущением было продолжающееся удушье. Я чувствовал, что мои налившиеся кровью глаза готовы лопнуть. Мелькнула мысль, что это лишь затянувшаяся агония. Невольно рука моя потянулась к горлу. Оно распухло и горело, но петли на нем уже не было. И тут сознание опять меня покинуло.
Второму «пробуждению» сопутствовало возвращение обоняния, и я остро ощутил едва заметный, но до боли знакомый восточный аромат. Это были ее духи… Они встряхнули меня лучше всякого тонизирующего, и, слабо вскрикнув, я сел на полу, который ходил подо мной, как палуба во время качки. Одна мысль сверлила: это ее, ее духи. А это может означать только одно. Она здесь. Здесь Карамани. Она была где-то совсем рядом, пока я, не знаю сколько времени, лежал без сознания.
И я, ровным счетом ничего не видя в сплошной темноте, стал ощупывать руками пространство вокруг себя, в совершенно безумной надежде, что она где-то здесь, рядом. Тем не менее моя распухшая глотка, полная невозможность повернуть шею и пульсирующая головная боль вскоре вернули меня к реальности. Я вспомнил с горечью, что у нас с ней все кончено, что за ее замечательной красотой и очарованием скрывается дьявольское бессердечие одного из самых коварных слуг доктора Фу Манчи. И мне стало от этого так больно, что я не выдержал и застонал.
В ответ в окружающей меня темноте что-то зашевелилось. Мои нервы натянулись до предела в предощущении новой опасности. Непроницаемый мрак его еще более обострял. Ведь я уже знал, что доктор Фу Манчи находится в Лондоне четвертый месяц. Времени у него было более чем достаточно, чтобы привести в порядок и боевую готовность весь свой одушевленный и неодушевленный убийственный арсенал.
Я скрючился на полу, со страхом ожидая повторения странного звука, а воображение уже населяло окружающий мрак извивающимися ядовитыми рептилиями, ползущими по стене и потолку тарантулами и прочими разными мерзкими тварями.
Тем временем за спиной послышалось какое-то ритмическое постукивание, и я повернулся на звук всем корпусом, потому что ворочать шеей было просто невозможно. Передо мной оказалось заклеенное бумагой окно, которое давало едва заметный свет. Намокший край листа отклеился, завернулся, и по нему стучали капли.
В одно мгновение я сообразил, что нахожусь в той самой комнате над аркой, за которой с таким интересом наблюдал с улицы. Я даже расслышал шипение газа в разбитом фонаре.
С колоссальным трудом я поднялся на ноги и почувствовал, что меня качает как пьяного. Вытянув руку, я попытался нащупать стену, шагнул в предполагаемом направлении, споткнулся обо что-то массивное, лежащее на полу, и рухнул лицом вперед…
Однако вместо того, чтобы расквасить себе нос, я ткнулся во что-то относительно мягкое. Привалившись к стене, лежал связанный по рукам и ногам человек.
Некоторое время я лежал без движения, чувствуя, как подо мной поднимается и опускается грудь моего собрата по заключению. И тут я вполне отчетливо понял, что моя жизнь во многом зависит от того, удастся ли вернуть себе самообладание. Постепенно мне удалось победить головокружение и тошноту, я встал на колени и нашарил в кармане пиджака плоский электрический фонарик. Плащ, в котором лежал пистолет, бесследно исчез, но фонарик почему-то не тронули.
Я нажал кнопку и осветил лицо лежащего. Ба, Найланд Смит собственной персоной! Я чуть не разбил фонарь. Он лежал, с ног до головы опутанный веревками, привязанный к вделанному в стену кольцу. Во рту был кляп, засунутый так тщательно, что я просто не представляю, как Смит умудрился не задохнуться. Знакомый бронзовый цвет лица заметно подернулся бледностью, но глаза горели все тем же неукротимым огнем.
Через мгновение я стремительно разматывал и вынимал кляп у него изо рта. Надо сказать, что он был довольно хитро закреплен кожаными ремешками, завязанными на затылке. Но я справился с ними относительно быстро, и в следующий момент услышал, как Найланд тихо выругался.
— Да, старина, — хрипло вымолвил он, — живы мы с вами до сих пор исключительно Божьим промыслом. Кстати, я видел, как они вас сюда затаскивали, и уже думал…
— А я, между прочим, все эти двадцать четыре часа думал о том, какого черта вы пошли в это логово, не…
— Петри, я не хотел брать вас с собой из-за дурного предчувствия. И, как видите, оно полностью оправдалось. Значит, судьбе было угодно, чтобы вы стали моим освободителем. Быстрее же! У вас нож с собой?
Да, подумал я, энергии в нем даже после всего перенесенного не убавилось.
— Разрежьте веревки на запястьях и щиколотках, но остальные не трогайте, — продолжал он командовать.
Я стремительно выполнил распоряжение.
— Теперь, — не унимался Смит, — поставьте этот дерьмовый кляп на прежнее место, только не затягивайте слишком. И учтите, как только они обнаружат, что вы приходите в себя, они тут же вас свяжут, как связали меня. Понимаете? Она трижды сюда заходила…
— Карамани?
— Да тише вы!
Я услышал, как где-то в отдалении открылась дверь.
— Быстро! Завязки, кляп! — зашептал Смит. — И как только они войдут, изобразите, что начинаете приходить в себя…
