Дело о философском камне (СИ) - Куницына Лариса (читать книги полные .txt, .fb2) 📗

— Потом к нему пришёл Мишель. Вот когда я видела его в первый раз! — изумлённо воскликнула она. — Он пришёл ночью, и они так тихо разговаривали, что я ничего не слышала из соседней комнаты. Странно, зачем он приходил? Но Жан после этого успокоился и даже что-то насвистывал.

— То есть лакей Мишель Кокто явился тогда к Фурнье и они что-то тайно обсуждали?

— Именно так, ваша светлость, — растерянно кивнула она. — Я-то никак не могла вспомнить, где его видела до того, как он явился к нам, чтоб наняться лакеем! Но это точно был он!

— Выходит, это по заказу Фурнье Леру нанял Поросёнка, чтоб тот убил госпожу де Боннар и инсценировал ограбление, — пробормотал Марк, после того, как женщину увели. — Наверняка он должен был, прежде всего, выкрасть эту пилюлю.

Он снова просмотрел всё дело об убийстве госпожи де Боннар, но, естественно, не нашёл там сведений о том, попалась ли сыщикам при обыске дома эта злосчастная пилюля. На всякий случай он отправил двух сыщиков в дом покойной, чтоб поискать эту пилюлю, и ещё одного с заданием опросить всех аптекарей на улице, обращалась ли к ним госпожа де Боннар с просьбой проверить содержимое красной пилюли.

Уже к вечеру ему доложили, что в доме де Боннар никого не было довольно давно, везде лежит слой пыли, и поиски пилюли или чего-то похожего на неё не дали результата.

Потом явился Матье, который сам отправился на улицу аптекарей.

— Я нашёл его, ваша светлость, — сообщил он, присев к столу в кабинете Марка. — Аптекарь Менар подтвердил, что госпожа де Боннар обратилась к нему с этой странной просьбой, но поскольку она готова была заплатить, он согласился. Содержимое таблетки не вызвало у него никакого удивления, это были обычные травы, которые принимают при малокровии и упадке сил. Однако состав оболочки, в которую они были завёрнуты, привёл его в ужас. Это был красный порошок, смешанный с растительным клеем и на поверку оказался киноварью!

— Подожди, киноварь, это ведь ртутная руда?

— Именно! Он сказал, что это сера, смешанная с ртутью и другими добавками! Этот камень красив, но его нельзя носить на теле и держать у огня, потому что от него исходят ядовитые пары. Рабочие, которые добывают киноварь и те, что плавят её в специальных печах, добывая ртуть, часто подвержены таким отравлениям. А принимать подобные пилюли, особенно человеку больному или ослабленному смертельно опасно! Именно это он и сказал госпоже де Боннар. Он написал для неё отчёт, вернул порошок оболочки и содержимое, уложенные в отдельные конвертики, которые положил в небольшую аптекарскую коробочку. Он так же пообещал, что в случае необходимости даст показания в суде под присягой. Он ждал, что она ещё придёт, но она так и не пришла. О её смерти он ничего не знал.

— Он сможет по памяти восстановить свой отчёт, который дал госпоже де Боннар? — спросил Марк.

— Я спросил его об этом. Он сказал, что ему нужно время, чтоб припомнить детали, но он сделает это и передаст нам отчёт, как только он будет готов.

— И что же у нас получается, дорогой Матье, — проговорил Марк, задумчиво посмотрев на сидевшего напротив сыщика. — Выходит, Фурнье, изготавливая для Эстель де Вилье пилюли, для придания им ярко-красного цвета использовал киноварь. Аргент, ознакомившись с его записями, заявил, что тот часто не задумывался об опасных свойствах применяемых им ингредиентов снадобий, и в данном случае он, скорее всего, даже не подумал о том, к чему может привести использование красивого порошка.

— Аптекарь сказал, что это был кристаллический красный порошок, — тут же вставил Матье.

— Похоже тот самый «lapis philosophorum», который он на своих демонстрациях добавлял в тигль, — мрачно кивнул Марк. — Он постепенно травил несчастную девушку, заговаривая зубы её матери и вытягивая у неё деньги. Когда девица умерла, он на всякий случай забрал из дома оставшиеся пилюли. Однако служанка нашла одну закатившуюся под кровать и передала её госпоже де Боннар. Та обратилась к аптекарю Менару и он установил, что в пилюлях содержалась ртуть, которая и отравила девушку. По словам Лизетты Резон, госпожа де Боннар приходила к Фурнье и, обвинив его в отравлении сестры, угрожала судом. Он нанял Леру, чтоб тот уладил дело. Потом Леру заплатил наёмному убийце по прозвищу Поросёнок, тот убил госпожу Боннар и, видимо, выкрал из дома остатки пилюли и отчёт аптекаря.

— Похоже, так оно и было, — кивнул Матье. — Теперь мы можем обвинить Леру в подстрекательстве к убийству и даже в соучастии. Если он будет запираться, то мы можем даже допросить его с пристрастием! У нас теперь есть основания для этого!

— И что это даст? — уточнил Марк. — Мы расследуем убийство Адеамуса, а не госпожи де Боннар. Есть ли связь между двумя этими убийствами?

— Если только кто-то решил отомстить за неё или за её сестру. Но, учитывая, что с тех пор прошло три года… Почему это не было сделано сразу?

— Если верить доктору Бертену и Марте, единственным живым родственником сестёр является Морис де Боннар. Он служит в какой-то крепости на востоке. Если конечно служит. Не может ли быть так, что он, узнав от старой служанки всю эту мутную историю, решил во всём разобраться и отомстить за мать и тётку? Он бросил службу, явился в Сен-Марко, и не найдя доказательств вины Фурнье, решил подобраться к нему поближе. Если Фабьен Эрран поступил так, то почему не мог так же поступить и Морис де Боннар?

— Вы говорите о?.. — насторожился Матье.

— О Патрике Шаплене. Когда он явился к аптекарю Галлону проситься в ученики, он выглядел, как благородный человек, однако затем начал копировать повадки других учеников и вскоре утратил прежний лоск. Зачем это дворянину, как не для того, чтоб замаскироваться под простолюдина? Затем он почти открыто крадёт деньги из кассы, его выгоняют, и он проворачивает тот же трюк с Адеамусом, напросившись к нему в ученики. А попав в его дом, наблюдает за ним и ведёт собственное расследование. Если Аргент за один день выяснил так много об этом шарлатане, то сколько же мог узнать о нём Морис де Боннар, находясь рядом? Он мог прочесть те же записи и даже отыскать в открыто лежавшей на столе амбарной книге доказательства того, что его бабка покупала у Фурнье те самые пилюли для несчастной Эстель. К тому же он имел возможность наблюдать за взаимоотношениями хозяина и лакея и понять, что тот выполняет для него поручения, связанные с нападениями на конкурентов. А после связал все нити в один узел, и картина убийства его матери могла стать ясной для него так же, как для нас. И у него было время постепенно подготовить убийство и совершить его.

— Он отравил Адеамуса ртутью так же, как тот отравил его тётку! — воскликнул Матье.

— Думаю, дело не только в этом. Слишком многие в городе знали, что Адеамус изготавливает золото из других металлов. Процесс трансмутации так или иначе связан с ртутью. И потому подобное отравление должно было быть признано просто несчастным случаем. А мы до сих пор не знаем, как он отравил его.

— Он будет отпираться! — расстроился сыщик. — Даже если мы докажем, что он и есть Морис де Боннар, то это ещё не значит, что он и есть убийца. Господин Эрран находится в таком же положении, потому что так же обманом пробрался в дом алхимика!

— Верно. Нам в любом случае нужно узнать, как был отравлен Адеамус. Он был осторожен, мало того, что ничего не ел и не пил в городе, так ещё и заставлял кухарку при нём пробовать всю еду. Он боялся быть отравленным. Аргент не нашёл в лаборатории ничего, что свидетельствовало бы о способе отравления.

— Если там что-то было, то до момента ареста убийца мог всё подчистить, — вздохнул Матье.

— Если это было в лаборатории и кабинете, то всё не так просто, — возразил Марк. — Не забывай, что слишком многие богатые и высокопоставленные лица были заинтересованы в результатах изысканий Адеамуса, и потому сразу после его смерти доступ в это помещения был закрыт. В доме находилась стража и сыщики магистрата. Но в том-то и дело, что мы там ничего не нашли.