Спроси у Ясеня - Скаландис Ант (читаемые книги читать .txt) 📗
– Верба, ты уже объяснила ему или он сам догадался?
– Что именно? – встряхнулась Татьяна.
– То, о чем мы с тобой вчера говорили.
– Н-ну, – Татьяна замялась, – наверно, он сам понимает…
– Наверно? Теперь уже "наверно" не годится. Теперь уже точно надо. Слышь, Ясень. Мы с Татьяной будем сейчас говорить об очень серьезных вещах. О самых серьезных. А ты будешь слушать и постараешься понять. Все, что не поймешь, мы тебе потом объясним. У нас теперь нет от тебя никаких тайн. Более того, по возможности, ты должен знать все, что знаем мы. Обязан знать. И прежде, чем ты все это узнаешь, я хочу, чтобы ты понял, Ясень: ты больше никогда не будешь Михаилом Разгоновым. Потому что Михаила Разгонова послезавтра похоронят. Буквально. И у тебя больше не будет прежних друзей, родственников, знакомых. А если случайно, где-то они встретят тебя, ты не имеешь права их узнавать. Потому что тебя уже нет, Разгонов. Тебя убил Золтан. Три дня назад. Выстрелом в упор. Официальная версия для твоих родственников будет, конечно, другая, но тебе не нужно ее знать. Ты никогда не был знаком с Михаилом Разгоновым. Ты только читал его книгу. И что-то слышал о нем. Впрочем, в очень узком кругу посвященных, можно будет признать, что Разгонов был твой двойник. Ты знал об этом. А вот перечень лиц, знающих всю правду, будет совсем невелик, каждого из них ты будешь знать в лицо, ты будешь знать, кто они, где они, что делают, ты будешь поддерживать с ними постоянную и неразрывную связь. Вот, примерно, так. А теперь посиди и послушай.
– Можно вопрос?
– Нет. Не надо сейчас никаких вопросов. Лучше посиди, послушай и подумай немного.
– Хорошо, – согласился я.
Мысли путались. До чего еще я не смог догадаться? Чего еще не учел? О чем не подумал? Ведь это же все элементарные вещи, которые надо схватывать на лету: о фотографии двойника на удостоверении, о психологических тестах, о покушении на мою жизнь, о невозможности быть одновременно Ясенем и Разгоновым… Это же все как дважды два, а я соображаю туго, словно тяжело раненый с похмелья и спросонья одновременно. Впрочем, примерно так оно и есть на самом деле. Господи! Да какой из меня разведчик! Или кем они там меня прочат? А вот сейчас и узнаем поточнее. Ну, что же ты молчишь, Тополь, я жду разговора о самых серьезных вещах!
Я посмотрел на Тополя и встретился с его внимательным взглядом. Не менее внимательные, только еще более заботливые глаза были у Татьяны.
– Мы тебя ждем, – пояснил Тополь, откровенно читая мои мысли. – Переварил?
– Ага. Я уже спокоен как танк.
– Ну, вот и славненько. Погляди, Верба. Это трогательное послание Дедушки закодировано личным шифром Ясеня. Ты его знаешь?
Татьяна на секунду замешкалась, словно впадая в легкую панику, но тут же ответила:
– Конечно.
– Тогда читай. Кроме тебя, никто не знает.
Татьяна взяла три листа бумаги, ручку и минут десять была полностью потеряна для общества. Сосредоточенно чертила таблички, расписывала по клеточкам цифры и буквы, считала что-то на уголке, снова писала, потом, сложив два листа, смотрела напросвет, непрерывно шевелила губами и даже иногда высовывала кончик языка от напряжения и сосредоточенности, как это делают дети. Я так увлекся, наблюдая за ней, что даже перестал думать о своих проблемах. И не услышал стука в дверь. А Тополь услышал, вскочил, как ошпаренный, и вылетел в сени. Оказалось, приходил сосед дядя Федя по поводу баллона с газом. Тополь старика вежливо выпроводил, объяснив, что меня нет, а сам он с женой приехал пожить на пару дней и ни в чем здесь не разбирается.
Наконец, Татьяна закончила расшифровку и спросила:
– По-русски читать?
– Да хоть по-китайски, лишь бы понятно было.
Очевидно, пощадив меня, она еще раз прокрутила в голове содержание письма, переводя текст на родной язык, и умирающим голосом сообщила:
"Дедушка – Вербе. 20 августа. Ясень для всех жив. Покушения могут повторяться. Золтана брать живым. Схема прежняя. Планы заморозить. Враги могут оказаться сильнее. Имитировать свертывание деятельности. Ближайший вызов Центра будет означать общий сбор. Счастье для всех."
Мне ужасно хотелось спросить, как это все расшифровывается дальше, потому что непонятного осталось больше половины. Для меня. А Тополь за каждой фразой видел вполне конкретный смысл и зацепился почему-то лишь за одну, для меня – так самую простенькую.
– Черт бы его побрал с этими его многозначными формулировками, – прошипел Тополь. – "Враги могут оказаться сильнее"! Сильнее кого, чего? Сильнее нас? Сильнее, чем мы ожидали? Сильнее, чем они были раньше? Или сильнее всех на свете? Что он хотел сказать, мать его?! В оригинале-то это как?
– А в оригинале еще двусмысленней получается, – сказала Верба. – Enemies may be stronger. Чувствуешь элемент сомнения?
– Чувствую, – угрюмо согласился Тополь.
– Ну, а это "счастье для всех" как тебе нравится? – Татьяна выделила свое.
– Думаешь, Дедушка помирать собрался?
– Не-ет! Я думаю он нас хоронить собирается. Планы заморозить, общий сбор, имитировать какое-то фуфло… Тушит нас потихонечку.
– Брось, – возразил Тополь. – Не похоже. Так не тушат. Спустили бы просто на нас свору натасканных золтанов, и все – вместо российского ИКСа – штабель тушенки.
– Значит, предупреждает.
– Правильно. Об этом и шифровка: враги могут оказаться сильнее. Все остальное – лирика. Вот только какие враги?
– Ну, если я правильно понимаю, – сказал Татьяна, – Дедушка сам не знает, какие.
– Думаю, что ты правильно понимаешь, потому что, если Дедушка врагов знает, можно считать, что их уже нет. А Дедушка просто чувствует, что кто-то ему в затылок дышит. Чутье-то у него отменное.
– И когда же, ты полагаешь, он почувствовал это дыхание? Вчера?
– Очевидно. Или позавчера. Ведь восемнадцатого у него было совсем другое настроение. Клянусь.
– Да, я помню. Что же могло случиться?
– Все что угодно. Глупее всего сейчас гадать на кофейной гуще, – сказал Тополь. – Эту информацию Дедушка счел избыточной. Можно с ним не соглашаться, но для экстренной встречи я не вижу достойного повода, а общий сбор по вызову Центра не может откладываться надолго.
– Согласна. А ты не побоишься ехать на этот общий сбор?
– Да ты с ума сошла, Верба! Ты опять про похороны?
– А я всегда про похороны. Вспомни, разве Ясень доверял Дедушке полностью?
– Когда-то доверял, – подумав, ответил Тополь.
– Вот именно – когда-то! Когда был еще мальчишкой. А вообще полностью нельзя доверять никому и никогда.
Тополь сделался совсем мрачным и закурил.
– Так ты, девочка моя дорогая, предлагаешь общий сбор РИСКа провести до общего сбора ИКСа? Я тебя правильно понял?
– Именно, – кивнула Татьяна. – Именно это я и предлагаю. Дай сигарету, понятливый ты мой. И пора дергать отсюда.
А я сидел рядом совсем непонятливый, но очень, очень старался понять. Во мне даже что-то перегревалось от напряжения. Но вопросы задавать было не велено, и я тоже закурил. Сразу стало ужасно муторно. Ну, конечно: вторая сигарета натощак – это просто издевательство над собственным организмом. Я выбросил длиннющий бычок и не сдержался:
– Что вы курите до завтрака, уроды! Контрразведчики хреновы! А ну-ка быстро: зарядка, душ, овсянка с соком и горячий кофе с булочками, беконом, яйцом и сыром!
Татьяна посмотрела на меня несколько ошалело, а Тополь мрачно повторил:
– …яйцом и сыром.
Прозвучало это ужасно торжественно, как клятва. Например: огнем и мечом, или, скажем: словом и делом. И мы с Татьяной невольно рассмеялись. Тополь улыбнулся и прогрохотал уже совсем торжественно:
– Яйцом и сыром!!!
И мы все трое стали хохотать, как сумасшедшие.
