Плоды манцинеллы - Сугробов Максим Львович (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Я не смогла ее защитить. Сама еле выжила.
— Я… — Энди виновато опустил глаза. — Сожалею.
— Сожалений на всех не хватит. Все мы кого-то потеряли.
— Ага. Только такие и остались, — пробормотал Андрас.
— Что? — непонимающе спросила Мегги.
— Только такие, как мы. Ты и я.
Каждый потерял кого-то в то время. Мать или отца, брата или сестру, сына или дочь. Любовь. Остались лишь те, кто перетерпел боль и смог жить дальше, те, кто смирился со своими ранами и научился их прятать. Калеки, инвалиды. Обычно говорят, что время лечит, но это не так — с царапиной или ссадиной оно еще справится, а вот вырванное сердце не заменит, как не молись. Энди познал эту истину на собственной шкуре.
Меган молча наполнила рюмки. Они практически опустошили бутылку, и Андрас уже чувствовал близость тягучего опьянения. Еще немного и он забудет обо всем, хотя бы на несколько часов. Правда перед этим пройдет через плотный кошмар воспоминаний. «Цель оправдывает средства», — самая глупая и наивная брехня из всех, что Энди мог придумать, но он уперто и вполне успешно убеждал себя в правдивости этих слов.
— А тебя не ув-волят? — с немалым трудом спросил он. — Пить на рабочем месте нельзя, даже таким суровым бабам, как ты.
— Нет, — просто ответила Мегги.
— Почему? Откуда такая ув-веренность?
— Все потому… — Меган пошатнулась и резко крутанула головой. — Потому, что я регулярно сосу член хозяина «Строумма».
— Ч… что?
Энди непроизвольно захохотал. Смех накрыл его волной, встряхнул тело и унес куда-то далеко, за пределы этого места и времени.
«А ты точно приедешь?» — голос звучал как из мощных колонок, фантомом разрывая барабанные перепонки. — «Учти, я ведь буду тебя ждать! Не хочу встречать рождество с родителями. Хочу с тобой, милаха!»
Андрас засмеялся еще сильнее, надеясь, что смех подавит воспоминание. Он бы наверняка свалился со стула и принялся кататься по полу, хохоча в безумном приступе и распугивая редких посетителей бара, если бы не отрезвляющий щелчок, что оросил болью и жаром всю левую сторону лица.
Энди проморгался и открыл глаза. Мегги стояла все там же, перед ним, отгороженная добрым метром полированный древесины. На ее лице не было улыбки, напротив, резкие морщины расчертили нахмурившийся лоб, уголок губы подрагивал. Андрас медленно поднял руку, дотронулся до места, что мгновение назад вплотную познакомилось с ладонью жесткой барменши, и невинно встретил ее взгляд.
— Бьешь, как баба, — улыбаясь, бросил он. — Хоть и вполне неплохо. Для бабы.
Лоб женщины разгладился, уголки губ поползли вверх. Мгновением позже и Мегги, и Энди зашлись громогласным смехом. Посетители паба, официанты и другие бармены, что предусмотрительно держались подальше, с недоумением следили за развитием отношений пьянствующей парочки.
— Удар хороший, при-изнаю, — через смех выдавил Энди. — Но челюсть то цела!
— Если бы хотела, была бы сломана.
— Ты и правда сосешь его член?
— Ну да. Каждая женщина сосет чей-то член.
— Как глубокомысленно, — протянул Андрас, чем вызвал новый взрыв смеха. — А ты с ним как, типа вместе?
— Типа того. Мы открыли этот бар два года назад.
— О-о-о, партнеры! Здорово, вам повезло. Как минимум, найти друг друга.
Когда смех закончился, закончились и последние капли в некогда полной бутылке. Энди залез в карман, достал бумажник и вытащил на свет купюру в 500 крон.
— Это много, сотни две вполне хватит.
— Мне они ни к чему, Мегги, — он хлопнул ладонью по стойке, словно впечатывая бумагу в твердое дерево.
— Ладно. Я не гордая. А ты славный парень, Андрас.
— Мы, Ланге, такие, про нас только и говорят, что мы славные.
— Да-да, — засмеялась Меган. — А еще умные, честные, смелые, стойкие, крепкие…
— Во-о-о-от, даже ты знаешь. Из нас бы гвозди делать! Мать твою, да мой род заменит… Только вот маловато нас осталось, — понуро пробурчал он. — Пора бы занести в книгу редких видов.
Энди тяжело поднялся со стула, который за последние несколько часов успел превратить его зад в плоскую доску, и неровной походкой направился к выходу. Навстречу своим кошмарам.
— Андрас! — женщина окликнула его, когда рука уже тянулась к двери. — Сколько вас осталось то?
В ответ он показал ей сжатый кулак. И отогнул указательный палец.
Когда Энди покинул уютное нутро «Строуума», прохладный сентябрьский день уже сменялся промозглым вечером. Ланге бессознательно выбрал верное направление и позволил ногам нести себя к дому. Множество спутанных мыслей, что копошились в пьяном разуме, составляли безумную, иррациональную картину: некоторые из них вызывали смех, некоторые заставляли остановиться и сильно тряхнуть головой, а некоторые Андрас тщетно пытался отогнать.
«Мегги, Мегги, Мегги. Интересно, хорошо сосет?» — тут он непроизвольно засмеялся.
«Надо было взять у нее бутылку. Я бы сейчас еще глотнул. Может, вернуться?» «Хреновая идея». «Главное не упасть». «Завтра Алан меня ждет. Удивится, если я приду помятый?»
Хор голосов бормотал в голове, заполняя весь мир извращенным, сюрреалистичным гомоном.
«Из нас бы гвозди делать!»
Первое воспоминание ударило, как грузовик, выбило дух и подкосило ноги. Энди упал на тротуар, а память топтала его чувства…
Вот он стоит посреди толпы студентов, такой же, как все. Андрас готовился к сдаче первой в его жизни сессии и ощущал себя натянутой струной. Он пришел в Кембридж в самые ранние часы, чтобы с удивлением обнаружить несколько сотен стремящихся к знаниям людей. И все эти люди, оцепенев, смотрели куда-то вверх. Целая куча народу собралась в холле университета, вперив взгляды в огромную, нависающую под потолком плазму. Первое, что бросалось в глаза — мигающие красные буквы, слепящая прожектором надпись «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ!»
Диктор что-то говорит о взрывах.
Человек с экрана называет города, среди которых и родной Энди Берлин, в котором остались его родители, и близкий по слуху Мюнхен, куда переехала Карен. Ведущий новостей выглядит потрепанным и встревоженным. И он очень бледен. Андрас тянется в карман, достает мобильник, отточенным движением снимает блокировку сенсора и открывает телефонную книгу. Два звонка. Ему нужно совершить всего лишь два звонка, но он не может выбрать, какой номер набрать первым.
Один из контактов обозначен именем «Ма-Па». Самые близкие и самые родные, самые любимые. Палец тянется к изображению трубки, но замирает в сантиметре от нее.
Второй номер назван анаграммой. «Кгеррецан». Карен Герц. Она всегда любила эту игру, хоть Ланге ее и не понимал, любила составлять режущие слух слова из всего, что попадалось ей на глаза.
Энди не может выбрать, а диктор продолжает называть города. Он перечислил уже не меньше десятка и, поддавшись панике, выкрикивает все новые и новые… Но в голове Андраса эхом звучат лишь два слова: «Берлин» и «Мюнхен».
Воспоминание отступило на задний план, но он знает истину — кошмар взял разгон, чтобы через несколько секунд врезаться в него с новой, увеличенной силой. Энди успел приподняться с тротуара и сделать несколько шагов. Первый, второй, третий. Столько же прозвучало взрывов тогда.
Андрас все еще смотрит в экран смартфона. Он смотрит на яркие значки, а звуковой поток, окружающий его со всех сторон, наполняет сердце тревогой. Энди поднимает глаза на экран, видит, как трясутся руки стократно увеличенного диктора, и чувствует рвотный позыв. Где-то вдалеке раздается легкий хлопок, внезапная тишина разливается по холлу Кембриджа. Энди слышит этот звук и впервые в жизни обращается к Богу.
«Прошу тебя, сделай так, чтобы этого не было», — думает Андрас Ланге. — «Пожалуйста, Боже, я хочу проснуться».
Но вместо желанного звонка будильника звучит громовой раскат, а еще через мгновение барабанные перепонки едва не лопаются от оглушительного взрыва. Здание университета сотрясает мощный толчок, а огромный экран, на котором еще секунду назад был изображен бледный мужчина, срывается со своего места и камнем летит вниз, сминая под собой тех, кому исключительно не повезло. Мир тонет в хаосе и криках, а Энди крепко сжимает мобильник, выплевывая недавний завтрак себе под ноги.
