Дело о философском камне (СИ) - Куницына Лариса (читать книги полные .txt, .fb2) 📗

— Что ж, мне тоже есть что вспомнить, — усмехнулся Марк, поднимаясь из-за стола, — и я тоже навещу его.

Он вернулся в Серую башню, где к нему, прежде всего, явился Тома, который сообщил, что ночного воришку, пробравшегося в его дом, опознали как Жака Бризана, ранее осуждённого за разбой и воровство. Эта новость лишь подтвердила уже известные ему сведения, и Марк велел отыскать его оруженосцев и приготовить коней.

С улицы Сломанного копья он возвращался уже в сумерках, потому что время перевалило за полдень, и начиналась тёмная часть долгих суток. Спешить ему было некуда, теперь он знал всё, что ему было нужно, и он имел полную картину свершившегося преступления. Он ещё заехал домой пообедать, чтоб к возвращению в Серую башню уже получить ответ Огастена о том, обнаружены ли им на гусиных перьях следы ртути. Этот ответ был положительным, и Марк спустился в камеру для допросов, чтоб ещё раз допросить ученика алхимика.

Тот был всё так же спокоен и выжидательно смотрел на барона, а тот не торопился начинать допрос, внимательно разглядывая арестованного и всё больше убеждаясь в точности описания внешности Мориса де Боннара, данного его старым капитаном.

— Я намерен сегодня закрыть дело об убийстве вашего учителя, — наконец, произнёс он и заметил, как дрогнули в презрительной усмешке губы Шаплена. — Как вы понимаете, господин де Боннар, — продолжил он, — если я говорю вам об этом, это значит, что я нашёл убийцу и этот убийца вы. Я понимаю, что вами руководил вполне обоснованный гнев на убийцу вашей матери, которую вы так любили, и всё же отравление ртутью — это деяние явно не достойное рыцаря.

— Почему вы называете меня де Боннаром? — нахмурился тот. — Я сказал вам, что ничего об этом не знаю, как и не имею никакого отношения к убийству. Мне, и правда, странно называть Адеамуса своим учителем, возможно, я не сдержал своего презрения к этому человеку, но это ещё не значит, что это я его убил.

— Я зову вас так потому, что мне известно, что вы — Морис де Боннар, внук баронессы де Вилье, сын убитой по приказу Адеамуса госпожи де Боннар и племянник Эстель де Вилье, умершей по его вине. Если вы и дальше будете упорствовать, возражая против этого, то мне придётся устроить вам очную ставку с капитаном де Бурже, который живёт в Сен-Марко и, находясь в ясном уме и твёрдой памяти, безусловно, подтвердит вашу личность. Так же это может подтвердить капитан дворцовой охраны де Камбер, служивший когда-то под началом вашего отца, и кавалер Лавуан, начинавший службу в замке Лош. Мне пригласить их сюда, чтоб они опознали вас, или мы продолжим?

— Ну, хорошо, допустим, я и есть Морис де Боннар? — нехотя сдался он. — Но значит ли это, что я убийца? В доме был ещё один самозванец!

— Вы о Жюльене Ребере? Я знаю, что настоящее его имя Фабьен Эрран и он тоже поселился в доме Адеамуса с целью разобраться в причинах смерти близкого человека. Вот только он ничего не смыслит в алхимии и вряд ли смог бы смешать состав, чтоб смочить им гусиные перья, которые так любил покусывать в раздумьях покойный Адеамус. К тому же, как выяснилось, покойный алхимик не любил, когда ему мешали, и если ваше присутствие он сносил спокойно, то вот истопнику входить в кабинет и лабораторию во время его работы не дозволялось. Следовательно, если Эрран и видел обкусанные перья, то не мог с уверенностью знать, кто именно их грызёт, вы или ваш хозяин, да и доступа к ртути и другим веществам у него не было. Зато у вас было всё: и мотив, и возможность. Вы не только знали о том, что ваша тётка Эстель умерла из-за Адеамуса, но и то, что ваша мать была полна решимости наказать его за это, но внезапно погибла от рук грабителя, осуждённого за убийство вместе с подстрекателем Леру, который теперь служил тому самому Адеамусу. Вы достаточно умны, чтоб уловить связь этих событий и сделать правильные выводы, вот только доказательства бесследно пропали. И вы, вместо того, чтоб прибегнуть к силе закона, предпочли собственный долгий и трудный путь к возмездию.

— Вы всерьёз думаете, ваше сиятельство, что я не пытался разрешить эту ситуацию законным способом? — мрачно усмехнулся де Боннар. — Я обратился в полицию магистрата, но мне сказали, что убийца моей матери найден и наказан. Я писал прошение королю, но из его канцелярии мне прислали краткий ответ о том, что в отсутствие улик против Адеамуса у них нет причин возобновлять дело. Король готовился к походу на восток, и его не интересовали проделки мелкого мошенника, который травил и убивал его подданных. Мне пришлось взять правосудие в свои руки. Да, травить этого негодяя ртутью — это было не по-рыцарски. А что, я должен был вызвать этого плебея на поединок и получить нож под рёбра в подворотне? Даже если б я просто убил его, он отделался бы слишком легко. Кроме моей матери умерла и моя тётя, невинная девушка, и её смерть была мучительной! Он просто хотел, чтоб его пилюли выглядели эффектно! Алые и мерцающие, как россыпь рубинового песка. А она умирала целый месяц! А потом умерла и моя бабушка. Я остался один. И я не мог смотреть на то, как этот негодяй, продолжая свои тёмные дела, нащупал золотую жилу! Он дурачил легковерных профанов, показывая свои фокусы, он уверял каждого из них, что служит только ему, а получая от них деньги, тратил их на себя, не забывая какую-то часть давать на благотворительность, чтоб создать видимость того, что уже купается в золоте! Когда он начал говорить о намерении сбежать, превращал звонкую монету в долговые расписки банкиров из свободных городов, я понял, что тянуть больше нельзя. Пора действовать, иначе он просто скроется из города, и ни его кредиторы, ни я уже не сможем его найти. И да, я сделал бесцветную мазь с большим количеством ртути и окунал в неё кончики его перьев, а потом наблюдал, как он умирает. Он метался в поисках причин своего недуга, искал в доме злоумышленников, которые его травят, придумывал какие-то рецепты снадобий, которые должны были спасти его, и, раздумывая над ними, продолжал грызть свои перья. А я смотрел на это с чувством удовлетворения. Я отомстил. Моя работа выполнена, а теперь, как рыцарь, я должен ответить за своё преступление. Я подпишу полное признание, повторю его на суде и приму то наказание, которое вынесет мне суд.

— Хорошо, — кивнул Марк, слушавший его с мрачным вниманием. — Только из вашего признания я понял, что вам было известно о махинациях Адеамуса. Я хочу, чтоб вы рассказали об этом подробнее и сообщили, где сейчас находятся те долговые расписки банкиров, которые были выданы ему взамен золота.

Де Боннар устало покачал головой.

— Я знаю не так много. Он был очень подозрителен, и то, что мне известно, я увидел лишь потому, что внимательно за ним следил. Всё, что я знаю, я расскажу, но вот насчёт расписок… Он прятал их и от меня, и от Катрин. Кстати, он знал о её шашнях с Леру и не собирался брать с собой. Я расскажу всё, что знаю, но остальное вам придётся выяснять другим путём.

На следующее утро Марк поднялся в кабинет графа Раймунда, чтоб доложить ему о результатах своего расследования.

— Должен ли я продолжить, чтоб установить, в какие банки свободных городов этот мошенник переводил украденное у клиентов золото? — спросил он напоследок.

— Этим займутся другие, — проворчал граф, просматривая протокол допроса Мориса де Боннара. — Значит, в действительности он не умел превращать в золото другие металлы?

— По крайней мере, я не нашёл ни одного доказательства тому, что ему известен секрет трансмутации, — ответил Марк.

Раймунд поморщился.

— Я вижу, ты вник в это, если используешь подобные термины в разговоре. А что с тем рецептом, который ты нашёл в лаборатории? Он может быть настоящим?

— Я показал его двум весьма знающим алхимикам, и они единодушно отклонили такую возможность. Скорее всего, это очередная подделка, которую Адеамус или кто-то по его заказу сделал, чтоб одурачить какого-нибудь клиента, того же де Фуа, например. В любом случае, я полагаю, что королевской золотой монополии ничего не угрожает.