Та сторона времени - Дембский Еугениуш (Евгений) (лучшие книги онлайн TXT) 📗

— Я бы хотел позвонить, — сказал я. — Мне нужно, чтобы никто этого не слышал, то есть никто, кроме тебя. Можно?

Он показал на стену позади меня, а когда я откинул мех и обнаружил нишу с телефоном, буркнул:

— Сначала двенадцать-двенадцать-семьдесят шесть, чтобы выйти на спецлинию. До конца месяца можешь пользоваться этим номером.

Я невнятно поблагодарил и набрал комбинацию из полутора десятков цифр. Единственной платой за усилия был длинный гудок. Я оторвал трубку от уха, и в то же мгновение что-то тихо щелкнуло. Послышался голос Пимы. Мне удалось, не откашливаясь и не облизывая губы, произнести:

— Привет. Это Оуэн. — Я сделал небольшую паузу. — Что нового?

Трубка молчала. Потом я услышал вздох и голос Пимы:

— Я сменила жидкость для ванны. «Филак» намного экономичнее, да и запах у него устойчивее. Кроме того, завтра должен прийти студент стричь газон. Aга! Самое главное — я выбросила кастрюльку для молока, оно все время подгорало и никуда не годилось. Этого хватит? Или, может быть, на этот раз у тебя больше времени?

— Конечно, я звоню не от себя, пусть счетчик тикает.

— Угу, — буркнула она. — Ну так быстро рассказывай, в чем дело, и знай, что ничего хорошего я не ожидаю.

— Ты права, — бодро ответил я. — Я звоню, чтобы спросить, не собираешься ли ты, случайно, в отпуск? — Мысленно обругав себя за глупость, я не слишком ловко добавил: — Я свой уже использовал… — Сжав кулак, я ударил себя по бедру.

— Ты это добавил, чтобы у меня не было сомнений и иллюзий, что подразумевается отпуск вместе с тобой? — И, не дожидаясь ответа, она продолжила: — В отпуск я не собираюсь. Может, через несколько месяцев.

— Ты не могла бы раньше? Может, Европа? Я хотел бы сделать тебе подарок, и мне как раз пришла подобная идея…

— Исключено! — сказала она намного громче, чем прежде.

— Мне это очень важно, — настаивал я, чувствуя, что потею. — Я пошлю тебе денег. Очень тебя прошу.

Полминуты я выслушивал шорох в трубке, выстукивая монотонный ритм кончиками пальцев о пол. Наконец она ответила:

— Ты серьезно?

— Абсолютно серьезно.

— Что-то случилось?

— Еще нет, но может, — солгал я. — Ты должна меня еще раз послушать. Последний раз, — сказал я почти искренне.

— А потом будет следующее дело, и ты снова будешь бояться, что кто-то на меня нападет, и позвонишь, спрашивая, что нового.

Я не ответил. Лгу я только в крайнем случае, когда нет другого выхода. Сейчас мне казалось, что необходимости еще нет. Я лишь кашлянул в трубку.

— Окончательно — в последний раз, — услышал я. И она бросила трубку. Я тихо присвистнул и положил свою. Не глядя на Дугласа, я перевел с его компа деньги на счет Пимы и протянул руку.

— Можешь мне кое-что сказать? — спросил он, придерживая мою руку в своей.

— Нет. — Я потянул руку на себя, но он крепко держал ее.

— Тебе нужна помощь?

— Гм… нет. — Я покачал головой. — Но если что, то не премину воспользоваться, впрочем, сегодня я это уже доказал.

— Если смогу…

— Спасибо. Ты мне в самом деле очень помог. Без тебя я пропал бы, но…

— Ты вообще в состоянии кого-либо слушать? Есть кто-то, кого ты считаешь умнее себя?.. Что я говорю? — Он театрально вытаращил глаза и хлопнул рукой по лбу. — По крайней мере, равным себе? Какие-нибудь авторитеты для тебя существуют?

— О! Множество! Обожаю и уважаю Эдварда Вернона, Джона Уокера, Гаспара Кампари, Лукаса Больса, Франческо Чинзано. Вернон — этот тот, кто изобрел грог. Остальных ты знаешь.

Он отпустил меня. На всякий случай я спустился в гараж и вышел на поверхность почти в полумиле от дома Саркисяна. Я всегда любил подобные мелкие хитрости. Дуг был прав — постоянное издевательство над противником являлось моим любимым оружием, я никогда не упускал возможности затруднить врагу жизнь. И часто выходил победителем. Будет ли так и на этот раз — должно было решить время.

Я выбрал компьютерный салон ББМ. Как ни странно, многие не пользуются домашними компами, то ли из-за скупости, то ли по глупости, а некоторые чересчур всерьез восприняли рассказ Джона Варли «Нажмите ВВОД» и предпочитают время от времени посещать компьютерные салоны, чем иметь дома комп. ББМ была самой дешевой сетью салонов с самым большим числом посетителей. Мне пришлось несколько минут подождать, но я знал, что из-за большого оборота посетителей информация о сеансах пользования компьютерами стирается каждые десять минут. Это меня вполне устраивало. Данные из полицейского архива стоят дорого, очень дорого. Вполне разумно. Таким образом к этим сведениям ограничивается доступ со стороны любопытствующих старушек и ищущих развлечений детишек. Хотя у последних средств бы на это хватило, просто они предпочитают жвачку и колу.

Я молниеносно проглотил данные об идеальном убийстве, совершенном братьями Кельш. Необходимую информацию я получил уже в первом предложении. Фамилия жертвы. Я понял, почему Саркисян едва не лишился чувств. Очистив экран, я выбежал из салона и на первом же такси добрался до дома. На этот раз я не петлял по улицам, поскольку именно этого наверняка ожидали мои враги. Осторожно поднявшись на последний этаж, я проверил ведущий на чердак люк и остановился перед дверью собственной квартиры.

— Феба! — позвал я.

Не дотрагиваясь до двери, я прислушался к шороху за ней. Феба молчала, но я ощущал ее присутствие и спокойствие. Отойдя к стене и выставив руку, я открыл дверь — лучше уж жить без руки, чем не жить вообще. Ничего, однако, не произошло. Я шагнул в квартиру и прислушался. Феба спокойно лежала под выключенной батареей отопления. Я мог бы поклясться, что она улыбнулась, увидев меня, и уж наверняка ее хвост совершил несколько колебательных движений по полу.

— Хорошая собачка, — убежденно сказал я.

Две секунды спустя пришлось изменить свое мнение по этому поводу. Меня остановил на полушаге чей-то глухой голос, доносившийся откуда-то сзади:

— Ни с места! Постарайся превратиться в памятник Джеферсону, только так ты можешь прожить еще немного.

Я застыл, не отрывая взгляда от Фебы, которая во второй раз меня подвела, и лихорадочно размышляя, что делать, но даже самый совершенный компьютер не мог бы дать мне удовлетворительного ответа.

— Медленно подними руки и разведи их в стороны! — послышалось сзади. В несколько иной ситуации я бы рассмеялся, поскольку это был мой любимый способ держать противника на мушке. Я понял, что мои враги на этот раз по-настоящему подготовились к встрече. — Повернись через правое плечо… Медленно, очень медленно…

Я подчинился. В нише за углом стоял человек, лицо которого было закрыто примитивной черной маской с двумя отверстиями для глаз, голос раздавался сквозь материю. В руке он держал револьвер.

— Хорошо, — сказал он другим, уже не искаженным голосом. — А теперь…

Я почувствовал, что у меня дрожат колени и стучит в ушах. Медленно опустив правую руку, я нащупал оставленную на столе бутылку с остатками «Клуба 1999», а затем со всей силы швырнул ее в незнакомца. Он не пытался стрелять, лишь присел и скорчился, локтем прикрывая голову. Я подскочил к нему и с размаху пнул его в зад.

Я ругался по крайней мере минут пятнадцать, дойдя до флоры и фауны и всех возможных ассоциаций, чтобы разрядить накопившуюся во мне ярость. Семейные отношения я использовал раньше, еще до так называемых неприличных частей тела. Четверть часа словесных излияний позволили мне кое-как прийти в себя. Я налил две порции, в которых мог бы утонуть Моби Дик, и спокойно спросил:

— Как все случилось?

Клод Скарроу пожал плечами, но, видя мою физиономию, быстро поставил стакан и поднял руку:

— Уже рассказываю. Я заметил две машины, которые ехали за мной. Периодически они менялись, но не слишком часто. Я мог оторваться от них, когда хотел. На выезде из города я взял попутчика, о чем потом пожалел, так как парень вежливо передо мной извинился и заснул на заднем сиденье и поговорить мне было все равно не с кем. Миль через двадцать я заметил, что одна из знакомых машин обгоняет меня, но сзади все так же никого не было. Мы ехали так мили полторы, а потом я увидел опускающееся заднее стекло и вспышку выстрела. — Он поболтал виски в стакане. — И выскочил на ходу. За полсекунды до этого я вывернул руль, так что они не могли видеть, как я вываливаюсь на землю, а потом… — он махнул рукой, — рвануло так, что мало не покажется. Меня отшвырнуло на обочину, секунд на пятнадцать я потерял сознание, а когда очнулся, счел разумным побыстрее смыться. Даже не совсем понимаю зачем. То ли боялся, то ли был в шоке, то ли еще что… Полями я добрался до Пирки. Я вспомнил, что там живет одна девушка, и она тоже меня вспомнила. Двое суток я блевал желчью как кот, сутки спал. Она, в свою очередь, не знала, куда сообщить, а в полицию я звонить запретил. А теперь я уже три дня пытаюсь с вами связаться, а вас все нет и нет. Я подумал, что вы по какой-то причине скрываетесь, так что воспользовался отмычкой и забрался сюда. — Он широко улыбнулся. — Извини за дурацкую шутку, просто не мог удержаться. — Он поднял стакан и пошевелил им.