Под снегом. Том I (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
В гостиной понятые и хозяйка дома испуганной отарой жмутся возле входной двери. За их спинами маячит чёрная поношенная шинель молодого помощника.
– Угора Чинина, – Туран остановился возле стола, – почему вы не сообщили об ограблении?
– Что вы, уважаемый, – голос угоры Чининой звенит от нервного напряжения, ещё немного и хозяйка дома разрыдается, – я и сама не знала. Когда Фесса Шенотич, соседка моя, рассказала мне о смерти витуса Ксижена, я заглянула в его комнаты.
В эмоциональном фоне угоры Чининой большими красными пятнами поплыл стыд. Не иначе хозяйка дома надеялась найти, чем компенсировать утрату столь выгодного жильца.
– Своим ключом я отпёрла дверь, – угора Чинина тихо всхлипнула, – и прошлась по комнатам. Великий Создатель свидетель, я ничего не взяла. Всё чисто было. В тот же вечер я в полицию сбегала. Витус городовой у двери объяснил мне, чтобы я ничего не трогала, пока дело об убийстве витуса Ксижена расследовано не будет. Я заперла дверь и больше сюда не заходила.
Хреново дело, Туран тихо вздохнул. С момента смерти Варма Ксижена прошло восемь дней, и за это время было совершенно ещё одно преступление, о котором удалось узнать только сейчас. По крайней мере, Туран покосился на раскуроченную конторку, место преступления осталось нетронутым, и то хлеб. Дежурный городовой настолько запугал вдову, что она даже не решилась топить здесь печь. Туран передернул плечами, в съёмной половине дома довольно холодно. Азы криминалистики, первым делом нужно выяснить, как именно преступник проник в дом.
– Смаг, – Туран обернулся к помощнику, – подсоби.
Керосиновая лампа в руках помощника слегка дрожит от волнения. Впрочем, света вполне достаточно. Из раскрытого саквояжа Туран извлёк лупу в стальной оправе на деревянной ручке. Никакого навесного замка нет и в помине. Как и следовало ожидать, преступник просто отжал фомкой язычок дверного замка – дёшево и эффективно. Ну а после просто закрыл за собой дверь. Как и во всех избах, входная дверь обита толстым слоем грубого сукна, чтобы тепло не выветрилось на улицу через щели. Снаружи, если не смотреть специально, следы взлома незаметны вовсе.
Теперь самое главное – снять отпечатки пальцев. Из распахнутого саквояжа Туран вытащил липкую плёнку, мягкую кисточку и баночку с грифельным порошком. Как жаль, что рядом нет и не предвидится утуса Лиссара, подпольного криминалиста, хотя официально он числится помощником старшего следователя утуса Бизина. Нал Лиссар не пропустил бы ни одного отпечатка, ни одной даже самой невзрачной улики. А так всё самому, самому.
Самым многообещающим в плане улик выглядит стол. Преступник, ну или группа преступников, сдёрнул с него скатерть. Если повезёт, то на полированной столешнице должны остаться пальчики. Мягкая кисточка осторожно зачерпнула из баночки мелко истолчённый грифельный порошок. Лёгкое касание… Чёрное облачко на миг показалось над столом. А теперь чуть дунуть.
– Отлично, – тихо произнёс Туран.
– Здорово, – восхищённо выдохнул Смаг.
На полированной столешнице проступили отпечатки пальцев. Ближе к краю неизвестный опёрся целой ладонью. Туран подхватил лупу. Похоже, преступник был один. По крайней мере все пальчики одного размера.
Самые большие прямоугольники липкой прозрачной плёнки рассчитаны как раз на ладонь взрослого мужчины. Лёгкое нажатие… Отпечаток ладони надёжно зафиксирован. Мелкие частички грифельного порошка перешли на липкую основу.
– Так, осторожно, – Туран протянул помощнику плёнку с отпечатком ладони, – подержи пока. И не вздумай мять.
Смаг бережно, будто ему доверили величайшую драгоценность этого бренного мира, принял прямоугольную плёнку. Эмоциональный фон помощника сверкает от восторга, на его глазах свершилось самое настоящее волшебство. Смаг, наконец-то, понял, зачем Туран пачкал чернилами руки убитого Варма Ксижена.
Но молодой полицейский ещё ладно. Воздух в гостиной аж рябит от эмоций, Туран обернулся. Хозяйка дома и понятые пялятся на него во все глаза. Они точно никогда не видели работу криминалиста и даже не слышали о ней. Губы угоры Чининой еле заметно шевелятся, наверняка хозяйка дома читает охранную молитву Великому Создателю. Вдова удивлена настолько, что даже позабыла о погроме. Но это ладно. По мнению утуса Чурина, одного из понятых, залётный начальник из губернии творит самое настоящее колдовство. А вот угора Ялова, другая понятая, тоже тихо молится Великому Создателю. И смешно, и плакать хочется. Народ в Ничеево и в самом деле дремучий. Ну и ладно. Не мешают, не орут, из избы не бегут и слава богу.
Тщательно, стараясь ничего не пропустить, Туран прошёлся с грифельным порошком и кисточкой по комнатам, которые не так давно снимал покойный главный инженер. Это хорошо, что Варм Ксижен остановился в доме некогда состоятельного купца. Обе комнаты заставлены не просто деревянной мебелью, а полированной. Что шкафы, что стулья, полки даже низенькая табуретка под рукомойником, всё без исключения покрыто первосортным лаком и натёрто до блеска.
На столе в гостиной Туран разложил собранные отпечатки пальцев словно пасьянс. Окончательный вывод делать ещё рано, но и так видно, что в комнатах главного инженера удалось найти несколько комплектов пальчиков. Похоже, Варм Ксижен был большим затворником, Туран провёл лупой над отпечатками пальцев, в его доме бывало три-четыре человека, максимум пять. И это не считая вора, чьи отпечатки наиболее свежие. Причём преступник ничего не знал о дактилоскопии. Неизвестный даже не пытался скрыть следы собственного присутствия. И слава богу.
Ладно, с отпечатками закончено, Туран сложил липкие прозрачные плёнки в саквояж. Настало время опросить свидетелей, или, как в данном случае, всего одного свидетеля, она же потерпевшая.
– Угора Чинин, – Туран положил перед собой чистый лист под протокол, – вы можете сказать, что из личных вещей витуса Ксижена пропало? И на месте ли ваши вещи?
Простая, казалось бы, просьба вызвала в душе хозяйки дома вал смущения.
– Мастер, – угора Чинина отвела глаза в сторону, – я…, я плохо знаю, что пропало у витуса Ксижена.
Самое смешное, хозяйка дома не врёт. Неужели она и в самом деле не интересовалась личной жизнью постояльца? А то, бывает, владельцы съёмных комнат устраивают за жильцами самую настоящую слежку. Доходит до того, что в момент отсутствия жильцов шарят в их вещах. Женщины так вообще не стесняются примерять чужие наряда и украшения.
– Постарайтесь, уважаемая, – как можно более строго произнёс Туран. – Точный список украденных вещей существенно поможет разоблачить преступника. Это в ваших же интересах.
Серьёзный тон подействовал. Глубоко в душе угора Чинина почувствовала себя не жалкой жертвой ограбления, а важным, можно даже сказать ключевым, свидетелем.
– Рубашки, – угора Чинина остановилась перед распахнутым шкафом. – У витуса Ксижена было четыре рубашки, дорогие, шёлковые. Они ещё без пуговиц на рукавах были, я как-то раз пришить хотела. Вместо них витус Ксижен какими-то хитрыми зажимчиками пользовался, дорогими тоже.
Отлично, Туран склонился над листом, в списке украденного появилась первая строчка. А то, что у рубашек на рукавах не было пуговиц – ещё лучше. Запонки – слишком приметные и дорогие вещи. Очень часто их делают из драгоценных металлов и камней.
– Что ещё? – Туран вновь глянул на хозяйку дома.
– Ещё скатерть моя пропала, – угора Чинина шмыгнула носом. – Такая красная, с висюльками, красивая. Ещё у меня вот здесь фарфор был, – сухая ладошка хозяйки дома указала на пустые полки в посудном шкафу. – Такой дорогой, настоящий, на четырёх персон.
– Какого цвета? Отдельные приметы?
– Белый. Да, точно белый. Ещё золотистые круги на кружках и тарелках были. Муж мой в тридцать втором году из самой Навиры привёз.
Медленно, то и дело замирая то у шкафа, то у окна, то у кровати, угора Чинина прошлась по комнатам. Список украденного пополнился серебряной статуэткой коня (хотя не факт, что она была из серебра), механическими часами с кукушкой, позолоченным ситечком, новыми яловыми сапогами инженера и ещё на пол-листа по мелочам. Варм Ксижен жил небогато, да и глупо было бы с его стороны заставлять съёмные комнаты дорогими безделушками.
