Рожденный из Ада (СИ) - Беркут Кира (книга жизни .txt) 📗
— Не знаю, — честно признался пленник.
— От твоего ответа зависит, будет ли жить тот парнишка, которого ты приволок ко мне в дом.
— Что от меня требуется в случае моего согласия? — пленник до сих пор не знал, как ему ответить на абсолютно конкретное предложение стать за умеренное вознаграждение ушами и глазами хозяина этого селения в том военном лагере, где он командовал.
— Помогать мне в том, о чем я буду тебя просить. Ты только думай побыстрее, потому что крови у меня не так много, которую я могу дать твоему солдатику, чтобы спасти его. А если ты будешь тянуть резину, то ее вообще не останется.
— Я согласен, — мужчина тяжело вздохнул.
… Очень быстро подполковник Бархатов перестал испытывать угрызения совести по поводу того своего поступка. Он не оправдывался, что тогда у него не было другого выхода, потому что надо было спасти его теску.
Салимов сдержал свое слово и быстро поставил на ноги парнишку, который так и продолжал верить, что это просто такие добрые горцы попались им на пути.
Дмитрий Владимирович и сейчас, и тогда не мог сказать, что заставило его принять такое тяжелое решение, поверив тогда этому седобородому боевику. Однако финансовая сторона дела все перевесила — прибавка к жалованию рядового офицера оказалась настолько значительна, что угрызения совести поняли, что им лучше вовсе больше не появляться.
Бархатов в последний раз взглянул на разложенную перед ним карту, усмехнулся, взял со стола трубку спутникового телефона и набрал номер, который набирать должен был только в экстренных случаях.
Часть 24
Демон лежал на стоге сена, которому чудом удалось сохраниться после зимы и не стать полностью гнилым и растрепанным. Он смотрел в небо, закинув руки за голову. В таком положении он любил тут частенько лежать — и помечтать можно, и подумать о том, что впереди еще ждет.
Перед глазами без перерыва на нежно-голубом фоне неба постоянно прокручивались, словно кинопленка, кадры воспоминаний из их жизни. Из той жизни, которая отсюда, из далекого Дагестана, казалась чем-то нереальным и заоблачным. В которой он был счастлив, находясь рядом с любимой женой и не менее любимой дочкой. И плевать, что кто-то мог сказать, что его дочь — это совсем не его, а просто приемная. Нет, она стала за тот месяц, что они жили вместе, совсем родными. Ведь родство — это не то, что показывают всякие модные анализы ДНК. Родство — оно в душевном тепле. И он, Матвей Федоров, он же Александр Воропаев, он же Демон, это прекрасно понимал.
Ирина. Такая строгая, но, в то же время, такая ласковая женщина. Готовая охранять свой дом и свою семью ото всех, кто может на них покуситься.
Да, она выгнала его. Потому что он прекрасно понимал, что виноват в том, что произошло тогда у изостудии. Но она сделала это, приняв такое тяжелое решение для себя, потому что хотела обезопасить не только Настю, но и их с Демоном сына.
Интересно, а каким он родится? Похожим на него в прошлом? И как он тогда сможет объяснить это странное несходство своей жене? Нет, он надеется вернуться к рождению сына обратно в Москву.
Он работал здесь, в Дагестане, уже почти три месяца. Вот только ничего путного найти не удалось.
Точнее, как можно сказать, что он работал? Так, несколько раз наведался в лагерь к Салимову, чтобы его там прошерстить. Поковырялся в машинах, которые из того лагеря уходили в Москву. Но ничего. Вообще ничего.
Он так и доложил генералу, когда тот прилетал. И сказал, что ему только зря зарплату платят за его нахождение тут. Потому что он ничего путного точно не найдет.
Хотя, нет. Не просто он ничего не смог раскопать. Кто-то ему явно мешал. И не хотел, чтобы он что-то нашел.
Он понял, что ему мешают, когда те люди, которые могли помочь ему приблизиться к разгадке, стали пропадать без вести или погибать при загадочных обстоятельствах. А в прочем, почему при загадочных? Здесь, в Дагестане, любую смерть можно назвать загадочной, если она произошла ночью в горах. Просто потому, что не удастся найти того, кто к этой самой смерти руку приложил.
Филиппов рвал на себе волосы, сидя там, в Москве. Вот только сказать, что генерал действительно сидит, мог бы только тот, кто не знал, чем он на самом деле занимается. Он прилетал, чтобы спросить совета. Потому что сделать уже было ничего не возможно. У кабинетных чиновников началась паника, сварившая им мозг от возникших проблем.
А проблемы нарисовались очень немаленькие — агенты, работающие по совсем другому, казалось бы, направлению, принесли в клювиках информацию о том, что планируется атака на какое-то мероприятие, которое должно повлиять на взаимоотношения охраняемой Родины с какой-то западной державой. Какая атака, когда она должна состояться и в каком виде, а, главное, на какое мероприятие — никто сказать не мог. Просто вот решили таким образом подбросить новых размышлений руководству, чтобы голова начала у них болеть еще сильнее. Что, надо сказать удалось, весьма успешно. А теперь ему, Демону, надо из кожи вон вылезти, чтобы раскопать, не относятся ли поставки оружия в Москву из Дагестана к этой самой атаке.
Легко сказать — надо раскопать! Вот только получится ли это сделать? Если даже не знать, с какого бока подходить и как копать?
А ведь генерал Филиппов четко просил — выяснить все, что можно и нельзя. И постараться сделать это как можно скорее. А подводить этого милого доброго старика совсем не хотелось.
Демон потянулся всем телом и резко сел — идея появилась в мозгу каким-то коротким обрывком. Но ее надо было поймать и осознать, чтобы понять — достойна она реализации или ее просто следует списать в утиль, как все другие, которые глупо вылезали.
Маленькая, но очень мощная рация, закрепленная на кармане камуфляжных штанов, тихонько начала попискивать, нагло вторгаясь в мысли и настаивая на сеансе связи с тем, кто этого так страстно желал.
— Что надо? — Демон миндальничать не собирался с пытавшимся выйти с ним на связь — а что расшаркиваться с соседом по палатке Игорем Ерофеевым, с которым он жил бок о бок уже три месяца к ряду? И ни один, ни второй пока не планировали свое соседство заканчивать.
Этот Игорь Ерофеев был таким же, как и сам Федоров — человеком без опознавательных знаков, шевронов и званий. Однако рядовые солдаты, в лагере которых они жили, всякий раз, как видели их — хоть вместе, хоть поодиночке, уважительно приветствовали их и отдавали им честь. Уж что этим молодым ребятам рассказали про них с Игорем, для Демона оставалось загадкой. Но относились они к ним как к пришельцам с другой планеты, призванным спасти наш мир, что было, кстати, недалеко от правды.
— Ты жрать приходить собираешься? — Игорь тоже раскланиваться со своим соседом не собирался. Но оба они прекрасно понимали, что это просто такое общение между двумя мужчинами, которых друзьями назвать нельзя, но и врагами они тоже не являются. — Хорош уже в своих лугах на сене валяться — приминать своим центнером то, что зима не прикатала!
— Ну, если пора обедать наступила, то я только за, — рассмеялся Демон. — Лишь бы еда была приличная. Скоро буду. Готовь ложку!
Да, Игорь его, казалось, опекал, чтобы Демон не знал горя ни в чем. Только что не приводил проституток, чтобы ему легче жилось! Одна проблема — нету тут проституток, в горах дагестанских, которых можно было бы попробовать без задней мысли получить награду за активное пользование и привести потом эту награду своей любимой женщине.
Демон легко соскочил со стога сена и пошел по направлению к лагерю. Солнце припекало по полной программе, несмотря на то, что на улице стояло еще только самое начало весны. Зато ночью можно было замерзнуть — температура в этих местах контрастировала очень сильно с дневной и опускалась до минус десяти спокойно.
В толстом, простеганном ватином, армейском бушлате было очень неуютно, но, если учесть его ночные вылазки, Демон решил пока с бушлатом не расставаться — лучше попариться днем, чем замерзнуть ночью.
