Свет гаси и приходи (СИ) - Цезарь Юлия (читаемые книги читать .txt) 📗
Когда первый морок прошел, Матвей пожалел, что у него вообще есть глаза.
Бревен почти было видно под черной паутиной, покрытой уродливыми мертвыми цветами. Под ногами шевелился ковер из червей и пауков, змей и тараканов, но и это было не самое худшее.
Сердце болело, как будто Матвей потерял ту, кого безумно, отчаянно любил, но эту любовь у него отобрали, оставив вместо нее дыру, что причиняла невыносимую боль, которая мучила еще и от того, что он не мог вспомнить, кого же он потерял.
Как будто внутри до боли натянулась струна, на которой какой-то скрипач вытягивал болезненную, звеняющую безнадежностью ноту.
— Он стал сильнее, — сказала Алиса и сжала руку Матвея, — Это не твои мысли и не твоя боль. Помни, хорошо?
Глаза у нее были полны слез. Матвей почувствовал себя гостем на чужих похоронах, невольным свидетелем общего горя.
За незапертой дверью их ждало продолжение кошмара. Они оказались в прихожей. Впереди — лестница на второй этаж, в темноте справа от нее — дверь.
Стены и пол шевелились от ползающих по ним гадов, а среди них, не обращая никакого внимания на ползающую по ним дрянь, сидели, скорчившись темные фигуры. Почуяв приближение людей, они подняли глаза — светящиеся, как фонари. Распахнулись утыканные кривыми клыками пасти.
Матвей пожалел что не прихватил с собой распятия.
— Они нас не тронут, — сказала Алиса, покрепче сжимая его руку. — Они здесь не за нами. Пойдем.
Она повела его мимо уродливых горгулий и монстров с изуродованными лицами. Чудовища шли за ними, наступая на их следы — поднявшись на середину лестницы, Матвей посмотрел вниз: лестницы не было видно в реке уродливых, исковерканных тел. Их светящиеся глаза складывались в полумраке в какие-то жуткие созвездия.
На втором пролете они остановились тихо шипя и шурша, провожая гостей алчными взглядами.
Наверху гады уже не ползали по стенам и паутины почти не было, только клубился мрачный черный туман, похожий на тот, что окутывал жилище девушки, потерявшей ребенка. Только здесь горе было куда гуще.
На второй площадке была всего одна дверь, покрытая темной облупившейся краской. Алиса подняла кулак, чтобы постучать, но дверь открылась сама.
Комната освещалась большим, почти во всю стену окном. Бледный свет пасмурного дня бил в спину существо, которое сидело лицом к вошедшим.
Обычно, глядя на людей, какими бы злодеями они не слыли, мы чувствуем, что перед нами один из нашего, человеческого рода — великий или жалкий, страшный или прекрасный, но человек. Встретив впервые так называемого отца Алисы, Матвей понял, что существо перед ним не имеет никакого отношения к двуногим млекопитающим из плоти и крови. Его форма походила на человеческую, но смотреть на него было все равно что наблюдать за пожаром, поглощающим город, смотреть на торнадо, срывающее с места вековые деревья.
Встреть его Матвей раньше, решил бы что перед ним сам дьявол.
— Мы не вовремя, папа? — спросила Алиса, про существование которой Матвей успел забыть, впрочем он бы и имя свое не вспомнил бы, вздумай кто в тот момент его спросить.
В длинных когтистых пальцах существо держало черный шар. Он пылал тусклым огнем цвета пепла. Существо отложило шар на подставку и огонь мало-помалу утих.
"Все происходит вовремя", голос звучал отовсюду, как будто это говорили стены или голос внутри Матвея.
Когда шар оказался на подставке, ушло напряжение и мучительный звон боли, разлитой в воздухе. Стало легче дышать и соображать, даже безотчетный страх почти прошел.
— Рада, что тебе лучше.
"Лучше…" — теперь в голосе явно ощущалась горькая ирония. — "Может и лучше. Ты пришла спросить меня о месте, откуда я пришел?"
— Да, папа. Расскажи нам, пожалуйста. — сказала Алиса, подбирая юбку и усаживаясь прямо на пол. Матвей нехотя последовал ее примеру, чтобы не торчать посреди комнаты, как каланча.
Больше книг на сайте - Knigolub.net
Трогательно и фантасмагорично было то, что Алиса продолжала называть это жуткое существо папой. Никакого сходства между ними Матвей к слову, не заметил — светящихся огненных глаз, как и черной кожи и рогов у Алисы не наблюдалось.
— Кто-то выбрался из подмира, чтобы навредить живым людям, — сказала Алиса, — открыл для них дверь в старом театре, куда она ведет мы не знаем. Знаем только что тот, кто покинул подмир питается страхом.
"Не просто страхом. Смертельным ужасом. Это отличительная черта детей подмира", — поправил ее отец и как будто задумался ненадолго перед тем, как продолжить, — "Думаю, я помогу вам, если скажу, что круг подозреваемых очень узок: сохранить сознание и личность в подмире могут немногие. Это скорее исключение, гимн чудовищному упрямству или чудовищной же мстительности. Большая часть тех, кто угодил в подмир и подвергся его яду, сразу становится его частью, бесформенной массой алчущей страха и боли. Такие как я, сохранившие в этих условиях тень себя и сумевшие выбраться — крайне редки. Тот, кто открыл для тех людей дверь в Дом на Перекрестке, должен был заручиться поддержкой извне".
— Как ты сказал? — спросила Алиса подавшись вперед от любопытства. — Дверь куда?
"Дом на Перекрестке или Перекресток. Это особое место, про которое мне кое-что приходилось слышать при жизни, но сам я никогда там не был. Перекресток заманивает к себе людей обуянных страхом. Там они попадают в ловушку из своих ужасов и постепенно Перекресток капля за каплей поедает их личности. Чем медленнее он их ломает тем больше для него пищи и удовольствия. Попасть туда может не каждый — только человек одержимый ужасом, скажем так, имеющий выдающийся талант бояться. Иные люди его не интересуют и даже вредят ему. Пожрав личность человека, Хозяин Перекрестка получает себе все его знания и достоинства и на том проживает еще часть своей бесконечной жизни, заполненной издевательствами над людьми".
Матвей почувствовал как будто кто-то осторожно подул холодом ему в затылок. С каждым новым витком этого дела выяснилось, что мир полон более и более чудовищных вещей. Реальность оказалась ненадежной, пугающей, тревожной. Он едва уже помнил, что когда-то мир казался ему понятным, а все возможные неприятности — посильными. Самое страшное, что с ним могло случится это травма из-за которой придется оставить работу, но и в этом случае он мог рассчитывать на пенсию, и при должном старании на место консультанта.
Теперь же изнанка мира показала ему куда более страшные участи и возможности.
— Зачем Гостье открывать дверь в Перекресток? — вслух рассуждала Алиса, — возможно те люди были готовы раскрыть ее и уничтожить, помешать покинуть подмир. Ведь они работают на Стража.
"Дверь не открылась бы без согласия и желания Хозяина Дома", — сказал отец, — "Это ловушка не для всех."
— Значит он знал о готовящейся ловушке? Мог он каким-то образом договориться с Гостьей?
"Мог. Хозяин Перекрестка не заперт в доме и свободен ходить куда ему вздумается. Говорят, это бессмертное существо практически всемогуще и довольно равнодушно ко всему. Его мало чем можно заинтересовать. Если имела место сделка, условия были неординарными".
— Да, это вопрос. Гостье нужно чтобы ей никто не помешал перейти и…
"Ей нужна была добровольная помощь живого человека извне". - согласился отец, — "И она теперь будет торопиться — она не может рассчитывать на то, что после пропажи группы Страж будет сидеть сложа руки. К тому же, любой получивший возможность вырваться из подмира хоть на миг, сделает все чтобы выгрызть себе шанс покинуть его навсегда. Но еще ей нужно выполнить условие, данное Хозяину Дома. Она будет торопить того человека, на чью помощь рассчитывает".
— А ради чего человек может пытаться помочь такому? Что может Гостья дать человеку? — спросил Матвей, впервые за весь разговор подав голос. Логические рассуждения пошли ему на пользу — взвешивая возможности и варианты Матвей почти переставал помнить где находится и чего бояться.
