Куколка (СИ) - Лонс Александр "alex_lons" (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Детали давай, — потребовал Евгений.
И я дал. Подробно рассказал всю историю, начиная с первого звонка от Маши и заканчивая самыми последними событиями. Не пропустил даже тот развратный эпизод в экспрессе из Санкт-Петербурга в Москву.
— Да уж… — задумчиво изрек мой друг. — Или это полное вранье, или не знаю что. От меня-то чего хотел?
— Думал что-то умное присоветуешь, — буркнул я.
— Умное? Вот смотри. Однажды вечером, давным-давно, еще в прошлой жизни, как ты любишь говорить, когда перестал я пялиться в монитор, мы с моей тогда еще женой отправились в удаленный торговый центр. Ближайшего такого центра у нас нет, да и не было никогда. Вообще-то терпеть не могу ходить по магазинам, а тут вот пришлось, потому как лежала ответственность за жену, за ее и свою жизнь, за наше общее благосостояние. В этот момент захотелось вдруг, чтобы жена любила меня просто так, за то, что я существую, а не грызла по поводу хронической финансовой недостаточности. Ведь не мог я прыгнуть выше своей головы, да и доказательства этого тут же, на поверхности лежали. Оказались мы в том гребаном торговом центре, где выбрали себе джинсы. Для нее и для меня. Самые приличные из самых дешевых. Потом кроссовки из поддельной кожи купили, не оттого, что такие уж они красивые, а потому просто, что дешевые. Вот тогда-то и случилось... Стою себе возле кассы и вдруг со всей ясностью начинаю понимать, что давно уже проиграл, и кажется даже, что молоденькая кассирша смотрит на меня как на абсолютного лузера и нищеброда. Как на говно на меня смотрит. Поймет ли моя молодая, тогда еще, жена, что я зарабатываю мало просто потому, что хорошо работаю на плохо оплачиваемой работе? Не ворую, не беру взяток и не занимаюсь вымогательством? Не крысятничаю. «Если любит, поймет», — решил я тогда, а в этот момент какой-то парень заметно моложе меня достал кредитку и свободно оплатил барахла на два с половиной куска зеленью. В рублевом исчислении, естественно. Мне тогда этакое гусарство совсем не по зубам было. Знаешь, я-то понадеялся, что жена забудет тот мерзкий момент. Внимания не обратит. Обратила. Поверь, каждый раз при удобном случае она напоминала, что я не в состоянии полноценно обеспечивать нас вдвоем, а в это время какие-то «Сереги» и «Лехи» разъезжают на джипах-нисанах и делают бабло из ничего, тогда как я, весь такой умный и гордый, сижу без свободных денег. В подобные моменты сильно хотелось напиться до чертиков, залезть на крышу дома и заорать вниз дурным голосом, а потом набить кому-нибудь морду лица. Все равно кому, случайному прохожему. Потому как омерзительное это состояние — ощущать себя финансово недостаточным мужиком рядом с красивой женщиной. Однако в глубине души я отлично понимал, что она, женщина моя, права. Я же намертво застрял в своем безденежье и не знаю, как поменять жизнь, да и есть ли вообще у меня способность что-нибудь поменять. Потом еще случились дела разные и сейчас нам с тобой не интересные, только начал я ходить на сторону, она, конечно, все узнала, и развелись мы. Давно уже развелись. По-моему, ты и так это прекрасно знаешь.
— Ну и зачем этот мемуарно-ностальгический эпизод?
— А затем друг мой, никто тебе не поможет. Ни бог, ни царь и не Супермен. И не старый приятель, типа меня. Разве что выручить в экстренной ситуации. Вот если у тебя возникнет конкретное четко сформулированное затруднение, что можно обдумать, обсчитать и оцифровать, а так…
— Хорошо, — кивнул я. — Есть конкретное, причем по твоей специальности. Более того, вполне тебе доступное. Я даже как-то с подобной просьбой к тебе обращался. Вот на этой флешке два файла. В одном электронные адреса, в другом имена. Нужны адреса реальные, почтово-географические. Для них для всех, по максимуму.
— Всего-то? А сам? Задача вполне тебе по силам.
— Пытался, — признался я, — не вышло, прячутся.
— Ясно… ну, давай, попробуем. Есть одна такая прога… да и не одна… Слушай, а давай-ка так поступим. Если сразу не получится, ты от меня уходишь, и больше к этой теме не возвращаемся. Если с первого раза хоть что-то достоверное получится, оставляешь данные у меня. Через пару дней… или дня через три получишь результат. Можно и раньше, но я занят буду… Ну, как?
Я молча кивнул, что еще оставалось делать? Тогда Евгений взял мою флешку, воткнул в свой компьютер и что-то там запустил.
— Та-а-ак… Ага, смотри-ка, кое-что есть… кое-что есть… — монотонным голосом заявил мой друг. — Значит, можно работать. В общем, будет результат, сообщу. Еще по пиву, или скажешь, что тебе бежать пора?
— Знаешь, и вправду пора. Каждый час на вес золота.
Потом, когда часа через четыре после ухода от Бори Бронша, я сбоку подобрался к дому, соседствующему с магазинчиком, картина повторилась в обратном направлении.
— Может купишь что-нибудь? — без всякой надежды спросил Борис, как только я зашел к нему попрощаться.
— Извини, но не сегодня. Хотя… у тебя какой-нибудь удобной бейсболки случайно нет? Я свою потерял.
— Есть, конечно, почему не быть? Сейчас… — Борис принес слегка ношеную камуфлированную кепку с вышитыми оленьими рогами и надписью «Yellowstone» на лбу. Шапочка была явно китайского производства.
— Сколько? — спросил я, разглядывая головной убор.
— Три тыщи. Настоящее американское качество.
— А неслабо ты дерешь с честных трудящихся!
— Не нравится, не бери. Такие вещи не залеживаются.
Минут через пять из магазина «Дизайнеская одежда» вышел я в обычном своем прикиде, отягощенный спортивной сумкой набитой всякими разными шмотками и с новой кепкой на голове. По-моему, конспирация удалась, и шпики ничего не пронюхали. Хотя… кто их знает. Но в окрестностях дома Евгения и у его подъезда ничего подозрительного не увидел и никакого наблюдения за собой не заметил.
12. Арина. Sound_Record3.3gpp
Так вот, однажды бабушка перестала ко мне приходить, а мама на все мои назойливые вопросы отвечала что-то маловразумительное. Зато соседка из квартиры рядом, баба Дуся, сразу же поведала, что бабушка моя умерла, и что она была ведьма. Я прекрасно знала, что такое смерть, и потом долго и горько плакала. А на бабу Дусю обиделась и обозлилась. В моем тогдашнем понимании «ведьма» — это такая жестокая Баба Яга — страшная, противная и вредная.
Вот тут-то и приключилось очередное странное происшествие. У меня случился, как теперь все говорят, когнитивный диссонанс. Мать вдруг заявила, что отныне я никакая не Оля, а Ира. Меня переименовали, и прежнее имя необходимо навсегда забыть. Даже мою метрику каким-то непонятным образом переделали, причем вполне официально.
Забыть, конечно же, ничего не смогла. Потом, сильно позже, стала употреблять свое «истинное» имя «Ольга» для общения с незнакомыми ранее людьми, а для сетевого общения, для соцсетей и интернетовских ников использовала германский вариант имени — «Хельга». Вернее — латинское его написание: «Helga». В результате на Темных Дневниках, в Живом Журнале и в Записках Бедного Готика была хорошо известна как Helga. Имя весьма популярное, к моменту моего появления в Сети в некоторых местах давно занятое, вот там и пришлось для оригинальности число приписать — Helga564.
Но все это было уже очень после, как ты понимаешь. Следующим ударом по детской психике стала отправка меня в подготовительную группу детского сада. Где-то перед школой, года за два или полтора, из подслушанных разговоров взрослых запомнила слова матери: «надо, чтобы ребенок социализировался». Я не поняла тогда, что такое «социализироваться», и решила для себя, что не стану поддаваться. Может поэтому, не знаю, но о той подготовительной группе, где меня «социализировали», остались крайне гадостные воспоминания. Гнусные и весьма отвратительные. Меня отдали в садик в пять лет, во вполне осознанном возрасте, и я четко понимала, что ходить туда не хочу. Не желаю из-за противного режима и жуткого давления воспитателей, что, как я думала, и есть то самое «социализирование». Еще запомнилось острое чувство одиночества аж до физической боли, особенно во время тихого часа. Помню девочку со сгнившими передними зубами, и это для меня стало стимулом начать нормально чистить зубы. Еще я плохо ела в саду. Еда там была невкусная и омерзительная. Мама попросила насильно меня не кормить, на что воспитательница возразила, что у них каждая «человекопорция» обязательно должна быть съедена. Но самое гадкое — рыбий жир. Я отказывалась его пить. Тогда рыбий жир силой пытались влить мне в рот, но я смыкала зубы и губы, тогда воспитательница выливала рыбий жир в борщ, суп или в манную кашу. Можно после этого есть такую кашу? Она и так была несъедобна. Жутко доставал распорядок дня, тщательно регламентированное время в группе. Чтение книг, которые были глупы и неинтересны, прогулки в замкнутом дворике, дневной сон, к которому так и не привыкла. Как сейчас помню этот тихий час. Спать совсем не хотелось, да никто и не спал, зато хотелось в туалет. Я поднималась и шла, а Наташка с соседней кровати вопила: «Татьяна Дмитриевна, а Ирка пошла в туалет!» Я глядела на Наташку, и всей душой желала, чтобы она описалась. Что сейчас же и происходило. Потом Наташка вопила на всю группу — «я знаю, она — ведьма!» То было первый раз, когда я услышала, что «ведьма». Все начинали смеяться, но потом воспитательница нажаловалась моему отцу, что в тихий час я куролесила и всем мешала отдыхать. Кстати, мама меня отводила, а папа забирал. Им так почему-то было удобнее, сейчас уже не помню почему. Возможно из-за работы, или просто привыкли.
