Множественные сны Эльфины Рейн (СИ) - Вальц Карина (читать книги онлайн .txt, .fb2) 📗

Возможно, разговор с Уго Лероем прояснит ситуацию.

Эль увидела на леднике темную фигуру и вздохнула с облегчением: через несколько часов они с Фаустино будут дома. Только последнюю часть пути придется проделать в темноте: солнце вот-вот собиралось спрятаться за горными вершинами.

ГЛАВА 26

Фауст

Поход выдался утомительным, по возвращении в замок Фауст без задней мысли предложил Эльфине вместе поужинать. Бутерброды закончились еще в районе ледника, обратный путь прошел на голодный желудок, логично перекусить после… но Эльфина глянула на Фауста так, словно он предложил нечто в высшей степени неприличное, и поспешила уйти.

Вот и гадай теперь, что он сделал не так.

В итоге ужинал он в компании Шарля и Генри. Парни обсуждали что-то свое, а Фауст думал о Бланке и ее беременности. Эта новость… как гром среди ясного неба, точнее и не выразиться. И ведь Бланка приходила к Фаусту с признанием в любви, таким странным и порывистым, нелогичным… тогда она уже была беременна. Это был жест отчаяния, теперь картина прояснилась. Беременность напугала Бланку до чертиков, она металась из стороны в сторону и не знала, как поступить, куда пойти. От кого она ждала ребенка, чтобы реагировать так?!

– Эй, что скажешь? – Шарль толкнул Фауста в плечо.

– О чем?

– Ты не слушал? Генри предложил слетать в Бангкок, он через GC познакомился с красоткой из тайского университета… как он там зовется? Язык сломать можно. В общем, какой-то «Храм водопадов» или типа того.

– Ватнамток, – перевел Генри.

– Ват-тик-ток, – поддакнул Шарль и вновь сосредоточился на Фаусте: – Ты с нами? Сейчас все равно холодно и делать нечего, завтра обещают начало снегопадов, а это на неделю завал, из Глетчерхорна не выбраться, подъемники отключат, лишь бы запереть всех в проклятом замке… план такой: вызываем вертолет, валим с гор, пока не поздно, и вылетаем в теплые края, полные милых таечек. Вернемся, когда ляжет снег и в горах станет поинтереснее.

– У меня дела, не могу.

– Что за дела?

– Это… насчет Бланки, – Фауст не видел смысла скрывать от друзей очевидное. Тем более, они и так прекрасно знали о его желании докопаться до истины. И даже Шарль согласился, что убийца из Уго Лероя посредственный, а Шарль был единственным, кто мог сказать это уверенно, ведь мсье Лерой преподавал у него на первом курсе.

Де Крюссоль ожидаемо покачал головой:

– Опять ты за свое! Тебе точно надо с нами в Бангкок, – он пихнул Генри, привлекая его внимание: – Эй, Ромео, спроси у своей Джульетты, есть ли у нее красотка-подруга. Тоже таечка, конечно.

– Девушку зовут Тая, сколько можно повторять! Это имя, а не национальность.

– Это как если бы тебя назвали Англием? Забавно.

В ответ Генри закатил глаза – к перлам Шарля он давно привык.

– В этот раз без меня, – подытожил Фауст.

– Смотри, друг. Останешься здесь один наедине с Эльфиной Рейн, и никто не протянет руку помощи, когда она начнет тебя связывать. Никто не заметит даже. Неделя снегопадов, друг. Ты можешь провести связанным целую неделю.

В другое время Фаустино бы улыбнулся, все же не зря он столько лет дружил с де Крюссолем. Может, Шарль не всегда выдавал адекватные вещи, но одного у него не отнять: он мастерски умел разрядить ситуацию, сплотить вокруг себя других, найти всем дело… а еще он никогда не бросал тех, кто ему дорог, пытался помочь на свой манер. И это знал не только Фауст, это знали все, кому удавалось подобраться к Шарлю ближе, перетерпев другие его недостатки. Это знала и Би… внезапная догадка поразила Фауста до глубины души: что, если…

– Бланка говорила кому-нибудь, что беременна? – он смотрел в глаза Шарлю.

Ответ прочитался там сразу: говорила.

– Почему не рассказал мне? – вспылил Фауст.

Шарль неловко поморщился, а сидящий рядом Генри отложил телефон в сторону. Генри, в отличие от Шарля, выглядел по-настоящему шокированным – для него беременность Бланки точно новость.

– Не ори, – пробормотал де Крюссоль. – Не рассказал, потому что… из-за тебя и не рассказал. Ты и так сдвинулся на теме вселенской несправедливости и каких-то там заговоров, находишься в вечных поисках и сам на себя не похож. Превратился в нелюдимого домоседа, хотя и раньше душой компании не был… я боялся навредить еще больше, понимаешь? Глупо было подпитывать твою одержимость убийством еще больше. Тебе бы не о чужих беременностях думать, а самому как следует потрахаться. Желательно не с самим собой, если понимаешь, о чем я.

– Значит, Би приходила к тебе?

– За пару месяцев до смерти. Рыдала, бормотала о малыше, держалась за живот… в общем, я сообразил, что она имеет ввиду. На вопрос про отца она зарыдала громче прежнего, и я понял, что все с отцом безнадежно, видимо, там какой-то придурок типа меня. И я посоветовал принять единственное нормальное решение: избавиться от ребенка, раз все так с ним сложно. И жить дальше. Мы же не в девятнадцатом веке, руки заламывать и слезы лить на пустом месте… до утра Бланка пробыла у меня, я отпаивал ее чаем, ведь ей даже что покрепче было не налить. После того разговора Бланка меня избегала, я решил дать ей время. Подумал, она сделала, как я сказал, и… может, переживает или что-то типа того. Там же эти… гормоны.

– Гастон знал об этом?

– Не думаю, родственники вечно узнают обо всем в последнюю очередь. И ты знаешь Гастона: он бы орал, как резаный, а потом бы побежал бить морду папаше. Он бы сдох, но вытащил из Бланки имя, да хоть через ее подсознание.

Это правда, Гастон часто реагировал слишком бурно. Не справлялся со взрывным характером, хотя в последние годы стал потише. Подростком он был неуправляемым, его только Бланка могла успокоить.

– Расскажи подробнее, что она говорила в тот вечер.

– Ты серьезно? Столько времени прошло… – Шарль наткнулся на мрачный взгляд Фауста и тяжело вздохнул: – Ладно, постараюсь припомнить… она все время повторяла, что это ужасно. Никто не должен знать. Она не думала, что так получится. Не хотела… да все в таком духе! Я серьезно, друг, обычное самобичевание, если бы в ее словах меня что-то насторожило…

– Тебя не насторожило, что она напугана и плачет?

– Залети я в двадцать, тоже бы плакал.

Фауст только вздохнул, зная, что разговор продолжать нет смысла. Если уж Шарль включал режим идиота, то на полную мощность… да, он всегда рвался помочь близким, порывы были искренними, но вот проблема: Шарль не понимал, когда искренность его становится чрезмерной. Наверняка он отправлял Бланку «избавиться от ребенка» очень даже искренне, видя это идеальным решением проблемы и отличным советом от близкого человека. И нечего лить слезы… но он не подумал о самой Би.

Все-таки зря Бланка пошла к Шарлю, зря. С ней что-то происходило, и именно у Шарля был шанс узнать, что. Остановить беду. И он не смог. Как позже не смог и сам Фауст.

Проводив друзей до вертолетной площадки, парень вернулся к себе.

Впереди бессонная ночь, он принял гипнотин, разделся и лег. Отоспится днем… кажется, прогульщица Эльфина Рейн на него плохо влияет. Но она честно и быстро (даже как-то очень быстро) выполнила свою часть работы, а Фаусту только предстояло подобрать ключ к тюремной части мира подсознания. Все-таки он человек, ему надо спать, а путешествие по подсознанию не имеет ничего общего с настоящим сном.

Фауст воспользовался точкой перехода, созданной уже давно, а затем через отца попал в Комиссию. Это мир-лабиринт со множеством зданий, уходящих вершинами в черный небосвод. Это мир-головоломка со множеством изменений, большинство из которых происходят в реальном времени. Это мир кошмаров, способный запереть человека, проникшего туда незаконно. Здесь нельзя попадаться. И один раз Фауст не попался, смог уйти от взора других виаторов и украсть их информацию. Значит, получится и второй раз. Его интересовало еще одно личное дело.

Личное дело заключенного.