Старый замок хочет поиграть - Шумская Елизавета (книга регистрации .TXT, .FB2) 📗
Девушка вздрогнула, оторвала взгляд от горничной, несущей какие-то коробки, и кивнула.
– Пока я в Академии, па… отец, – поправилась она, – не сможет выдать меня замуж. С-студенты… формально подчиняются королю, а не родителям.
Забавный юридический казус, который при всей своей невинности на самом деле давал очень много.
– Ни на каникулы, ни на выходные, ни в межсезонье, ни даже если кого-то из нас станут хоронить…
– Мама!
Баронесса только отмахнулась.
– Я постараюсь исправить ситуацию, но пока, Леа, ты должна сидеть в академии и носа оттуда не казать, ты обещаешь мне?
– Мама!
– Пообещай!
Пришлось Леа выдавить из себя обещание, выполнить которое казалось немыслимым.
– Поэтому ты должна не только поступить, что, считай, дело решенное, но и удержаться в академии, – продолжила наставления Силвэйн. – Поэтому учись, детка, и соблюдай осторожность. Не показывай гонор перед преподавателями, не оставайся с юношами наедине, будь предельно осторожна в словах и делах, Леа. Ты не подведешь меня, малышка?
– Не подведу, мам.
– И самое главное, – голос женщины стал тише и еще серьезнее, – не забывай про глазные капли. – Она заправила ей за ухо темный, почти черный локон, норовящий закрутиться посильнее, и заглянула в зеленые очи. – Ты их точно взяла?
Леа прижала к боку дорожную сумку с самым важным.
– Хорошо. Каждый вечер, Леа, каждый!
Девушка вздрогнула и закивала. Силвэйн тихо выдохнула, вновь прижав ее к себе. Как же глупо все вышло! Что бы она только ни отдала, лишь бы у ее малышки все сложилось хорошо!
– Прости, доченька, – шепнула она еле слышно. – Я постараюсь все исправить, а ты постарайся не пропасть. Дени приедет совсем скоро. Он хороший мальчик, будет тебе защитой, но только на него одного не надейся, хорошо?
– Д-да, – Леа выпрямилась, коснулась волос, пытаясь скрыть заалевшие щеки, но совершенно в этом не преуспевая.
Силвэйн нахмурилась.
– Дениэль еще очень молод, у него сейчас гулянки да развлечения на уме, поэтому вряд ли он будет внимателен, но в случае беды – к нему беги. Но не подводи под дуэли, ты поняла меня? Если он погибнет… Риалет нас не простит.
– Я буду осторожна, мам, – в который раз уже пообещала Леа, и баронесса, слыша нотку раздражения, которая появлялась в голосе дочери, когда ее замучивали наставлениями, решила завершить с ними. Все равно прока больше не будет. Да и карету уже загрузили.
– Матиша поедет с тобой.
Горничная стояла рядом и тоже нервничала, совершенно не готовая к таким изменениям. Силвэйн подавила в себе досаду. Восемнадцатилетнюю девчонку взяли на эту работу, понимая, что с более взрослой женщиной Леа будет тяжело, теперь же это могло аукнуться невесть какими неприятностями. Две неопытные юницы, едущие демоны знают куда… Но Матишка, по крайней мере, не мужнина протеже и не продаст секреты Леаноры за пару монет или обещание лучшей жизни.
– Но будь готова, что по приезде в академию ее попросят вернуться.
Уже не раз высказанная мысль все так же пугала обеих девчонок, но что поделаешь – так хоть ударом не будет.
Карета скрылась за поворотом через четверть часа, и Силвэйн вдруг почувствовала себя старой и очень несчастной. Пустой без Леа дом больше не казался красивым и уютным. Впереди маячили битвы с мужем, непонимание сына, всегда выбиравшего сторону отца, и задача, к которой баронесса не представляла, как подступиться. Но ради дочери она придумает. В конце концов, теперь ей нечего терять, а значит, терять будут другие.
Наемная – даже не семейная – карета увозила Леанору с Матишкой все дальше, и обе пребывали в ошарашенном состоянии и сейчас пытались осознать, как же так все круто повернулось в их жизнях.
Признаться, Леа никогда не задумывалась о магической академии или вообще какой-нибудь профессии в жизни. Ей нравилось играться с зарождающейся магией, но именно как с диковинкой, этакой тайной забавой. Она скосила глаза на браслет, хризолит подмигнул ей зеленым. Да, магия в ней жила, но зарабатывать ей?
Девушка всегда представляла, что она по примеру матери, ее сестер и их многочисленных подруг в свой срок выйдет замуж за достойного мужчину и будет ему хорошей женой, а потом матерью их детей, хозяйкой в приличном доме. Отец, конечно, никогда не баловал Леанору излишне, но приданое собирался выделить и замуж насильно не гнал. Мол, вырастешь, оглядишься, кто-то понравится, тогда и подумаем. Что изменилось? Что так взъярило ее спокойного, выдержанного отца? Она вспомнила взгляд, которым он смерил ее тогда, у двери. Нет, это не ее папа, это какой-то монстр, чудовище, принявшее облик барона Орманди. Девушка закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слезы.
Никакого монстра или чудовища не было. Просто отец внезапно их с матушкой возненавидел.
Потому и этот брак, ужасный, глупый, нелепый. Но до совершеннолетия она обязана подчиняться родителям, вернее, отцу. Даже если она в храме скажет нет, никого это не остановит. Леа почувствовала, что ее начинает бить истерический смех. В родной дом не вернуться. Денег – крохи. Кто она теперь? Беглянка. Из всех достоинств только милая внешность да магия.
«Ничего, – сжала Леа руки на кружевной сумочке, ощущая под ней твердость булыжника, – Дени скоро тоже приедет, и все будет хорошо». Мысль о Дениэле, бывшем ей кузеном по матери, каштановокудром, кареглазом, веселом молодом корнете, согрела изнутри, немного успокоив и взволновав одновременно.
– Все у нас будет хорошо, – вслух произнесла Леа, сжав ладони горничной, с которой давно сдружилась. Руки у той тоже подрагивали от переживаний. В глазах плескалась паника, но Матиша в ответ сжала пальцы своей молодой хозяйки и мужественно кивнула.
– Все будет… в смысле хорошо, – сглотнула она, с ужасом думая о том, что ей придется искать каюту для своей госпожи, договариваться с капитаном корабля, а сначала выбрать судно, которое плывет в правильном направлении. Жуть, это же не капусту на рынке покупать. Конечно, с ними едет Ганс, но толку с него? Кулаки пудовые, а мозги куриные. Нет, сама, все сама… Что делать-то?! Что делать?!
Опасения Матиши оправдались. В порту города Келгак, куда через три часа их доставила карета, стояло огромное количество кораблей, но вид их внушал немалые опасения. А уж нравы, нравы! Да, горничные не раз сталкивались в своей работе со шлепками по заду, сальными шуточками и даже непристойными предложениями, но не так же! Не в открытую, вопя на всю набережную! Раньше робкой Матишка себя не считала, но сейчас щеки ее алели, а уши готовы были отвалиться от всего того, что она услышала в свой адрес за последний час. Впрочем, это ерунда, а вот то, что она не выбрала, даже не нашла корабль, идущий в Окатаву, это просто ужасно.
Девушка помнила, что искать нужно судно, идущее до Бреакса, а там уже на карете до академии, но ведь и туда не плыл никто. Вернее, те, кого она успела расспросить. Матросы смеялись, капитанов звать отказывались, а вот отпустить парочку грубоватых, а порой и откровенно развязных шуточек не забывали. Около третьего пирса Матишке повезло встретить офицера с военного корабля, который посоветовал ей пройтись в противоположный конец порта.
– Там стоят суда, идущие на острова. Твоей хозяйке подойдут еще и те, что до Осолла и Тамсина. Там немногим дольше. Хотя в целом не должно быть сложностей с направлением. В Бреакс многие ходят.
Вот и побежала Матиша далеко от места, где оставила молодую хозяйку. Той оставалось только ждать: не должно девушке из приличной семьи самой с матросней договариваться. Поэтому горничная очень удивилась, увидев посреди этого безумия прилично одетую барышню. Она не шла чинно на корабль в сопровождении старших родственников и не стояла на палубе, разглядывая пейзаж. Нет, она, сурово хмуря соболиные брови, следила за работой матросов, которые что-то грузили на борт. И никто, никто из них не посмел и взглядом, не то что словом, ее задеть. Да и сомнительной ценности комплиментов не слышалось. Хотя красотой природа незнакомку не обделила. Когда Матишка пробегала мимо первый раз, она уловила только образ, не вдаваясь в детали. На третий подметила и вьющиеся каштановые волосы под элегантной шляпкой, и большие карие глаза, и высокий рост, подчеркнутый прекрасной осанкой. Все в девушке кричало о благородстве и древней крови, но при этом она не постеснялась сделать замечание одному из работников о его небрежности, а другому – о медлительности.
