Санаторий (СИ) - Тамбовский Сергей (читать книги бесплатно TXT, FB2) 📗
— Не тем мы занимаемся, — покачал я головой, — ой, не тем. Голос нам пообещал снять какую-то там защиту вокруг санатория, с этим бы сначала разобраться. А потом на досуге и Лениным занялись бы…
— Отставить разговорчики, — включил он командный голос, — и выполнять распоряжение начальства.
Я пожал плечами и попросил себе полчаса, чтобы придумать — Григорий с легкостью разрешил, и я отошел в сторонку, к бассейну с рыбками. Ко мне неожиданно присоединилась Ирина, а я не возражал.
— Смотри-ка, — сказала она, указывая на воду, — рыбки-то ожили.
И верно, золотые рыбки весело шевелили плавниками и губами… ну дела.
— Может, и этот хмырь из подвала тоже сегодня оживет? — предположил я.
— Может быть, — согласилась она, — после того, как заговорил памятник, я уже ничему не удивлюсь.
— Слушай, — неожиданно для самого себя предложил я, — а давай нажремся, двум же смертям не бывать, а одной не миновать… так будем умирать хотя бы с музыкой.
— А давай, — махнула она рукой, — давно не нажиралась… а где бухло возьмем?
— В ларьке, конечно, — махнул я рукой в ту сторону, — там много чего еще осталось.
И мы прогулялись в направлении гаражей, ларек с гордым названием Сапсан стоял именно там. И дверь у него была подперта все тем же способом. Я убрал в сторону лом, и распахнул дверь настежь.
— Прямо коммунизм настал, — озвучил я свою мысль, — заходи и бери, что хочешь. Каждому по потребностям.
— Где тут у них вино? — озабоченно спросила Ирина, заглянув внутрь.
— Вон там, справа, — показал я ей направление. — И вино, и портвейн, и пиво с водкой.
— Сто лет портвейна не пила, — призналась она, — можно вспомнить молодость.
— И я тоже, — согласился я с ней, — лет двадцать назад последний раз прикладывался к этому… к Агдаму, кажется. Когда нас на сельхозработы посылали в область.
— Ну и я примерно тогда же и там же, — ответила Ирина, взяв в каждую руку по бомбе с гордым названием «Портвейн Массандра крымский южнобережный».
А я захватил пару бутылок коньяка, не армянского и упаси бог не азербайджанского, там в последнее время один шмурдяк гонят. А вот в Грузии еще так-сяк продукт вырабатывают.
— Так, стаканчики еще нужны, — вспомнил я, — и закусить чем-нибудь… да хоть конфетки возьмем, вот эти… нет, а мне этот коммунизм очень по душе.
— Не говори гоп, — предостерегла меня Ирина, — может, еще и расплачиваться за все это придется.
— Если деньгами, то я не против, — ответил я, когда мы отошли в сторонку, где стояла лавочка возле красивой клумбы, — хуже будет, конечно, если они натурой будут брать — здоровьем там или вообще жизнью.
— Будем здоровы, — сказала Ирина, наполнив наши бумажные стаканчики до краев портвейном.
Мы дружно опрокинули их, после чего я заметил:
— Получше, конечно, чем то, что мы в колхозе пили, но не сильно…
— А я уже и не помню вкус того портвейна, — призналась она, — давно дело было… а этот ничего так, давай сразу уже еще по одной.
— Между первой и второй, — ответил я, — перерывчик…
— На обед, — закончила она мою фразу, после чего мы опрокинули и по второму стакану.
— Как будешь выполнять задание нашего руководителя? — поинтересовалась она сразу после этого.
— Да я уже его выполнил, — признался я, — пока мы сюда шли, автоматически как-то получилось.
— Ну расскажи — интересно же, — откинулась она на спинку скамейки, смотря мне прямо в глаза.
— Слушай, если интересно, — ответил я, — но сначала прелюдия будет.
И я закрыл ее губы длинным поцелуем…
— Прелюдия ничего себе, — призналась Ирина, пряча глаза в сторонку, — а как насчет основной части произведения?
— Токката фуга ре-минор, — вспомнил я забытые уроки в музыкалке, — ща будет, только еще по стаканчику хлопнем.
Вместо портвейна я налил грузинского коньяку торговой марки Асканели, 7 звездочек, между прочим, на этикетке значилось. Не полный стаканчик, упаси боже, треть примерно, надо же и меру знать.
— А ничего себе продукт, — призналась Ирина, лихо махнув стакан в рот, — даже изюмом отдает.
— Не Двин, конечно, — ответил я, — который Сталин посылал Черчиллю, — но вполне себе достойно. Так, а теперь про задание товарища Гриши… как, кстати, у него фамилия-то, не знаешь?
— Он не называл, а я не спрашивала, — отвечала Ирина, слегка прищурив глаза, — ты рассказывай про задание, не отвлекайся в стороны.
— Так вот, — я протянул ей одну конфетку, а сам развернул вторую, это было «А ну-ка отними» фабрики имени Бабаева, — не буду я больше выполнять никаких распоряжений товарища Гриши, обойдется.
— Бунт на корабле? — сдвинула брови Ирина.
— Что-то типа того, — кивнул я, — у меня такое предложение — обойдем по дуге большого радиуса площадь с этим злосчастным памятником и возбужденным командиром Гришей на ней, заберемся в наш третий корпус санатория и продолжим банкет. Не лежит у меня душа к сносу памятников…
— Это почему? — спросила она.
— Не мы их ставили, не нам и сносить… — донес я ей свою мысль, — какой-то бы он там ни был, товарищ Ленин, а наши предки его уважали и почитали. А снеся памятник, мы предадим своих родителей и прародителей…
— Мощно задвинул, — задумалась Ирина, — внушает…
— Ну так что, ты согласна на продолжение банкета?
— В принципе не против, — отвечала она, — только еще бы какой-никакой закуски набрать бы, а то окосеем оба.
— Через черный ход можно пробраться в кухню, там этой закуски море, — выдал я решение проблемы, — давай ты сбегаешь, а я покараулю…
И она быстро согласилась… походка у нее была слегка развинченной после двух с половиной стаканов-то, но в стороны ее пока не заносило и двигалась она достаточно уверенно… через пять минут она снова появилась из черного хода с пакетом в руках.
— Все нормально прошло? — спросил я, — никого не встретила?
— Да сидела там Тамарка, — ответила она, — но мы вроде как не общаемся, так что обошлось без разговоров.
— Отлично, — порадовался я, — захвачу еще калаш и вперед…
— А калаш зачем? — непонимающе спросила она.
— Мы тут посоветовались с народом, — ответил я, — и появилось такое мнение, что разоружаться нам пока рано… и бронепоезд с запасного пути убирать в депо пока не следует. До выяснения обстановки.
— Ясно, — въехала она в тему с разбега, — пошли за калашом, а потом в этот твой третий корпус. Кстати, почему не в мой второй?
— По дороге решим, — пояснил я, — а пока нам надо скрытно миновать общее собрание обманутых дольщиков… ну то есть коллектив пайщиков санатория Подгородецкий.
— Вон с той стороны лучше, — она махнула рукой к входной стеле, — там деревья гуще.
— Это за ограду выходить придется, — задумался я.
— А ты что, боишься? — хитро усмехнулась она.
— Не так, чтобы боюсь, но опасаюсь, — ответил я, но ее план принял к действию.
Стела стояла на своем рабочем месте, причем буквы у надписи были обычного цвета, белого, что не могло меня не порадовать — хоть какой-то островок стабильности в нашем излишне изменчивом мире.
— Вон там что-то между деревьями промелькнуло или мне показалось? — протянула она руку примерно в ту сторону, где мы искали дорогу к Погуляю.
— Может, волк, — рассеянно отвечал я, — их тут что-то многовато развелось.
— Непохоже… — задумалась она, — по размеру поменьше это было.
— Давай быстрее пройдем этот отрезок, — подогнал ее я, — а то у меня что-то мурашки по спине забегали.
— Давай, — быстро согласилась она, и мы без лишних слов миновали примерно триста метров до ржавой калитки, ведущей прямиком к третьему корпусу.
— Сами собой мы как-то вышли к моему корпусу, — сказал я, — так что давай не будем искать лишних приключений на свои задницы и остановимся на нем.
— Да ради бога, — согласилась она, — лишнее полотенце-то у тебя там найдется?
— Конечно, их по три штуки в номер кладут, — сообщил я.
— А переодеться в что-нибудь? Типа майки и шортов.
