Сладкозвучный серебряный блюз - Кук Глен Чарльз (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
– Да. Я буду говорить прямо. Время у нас еще есть.
– Итак?
– В молодости я совершил один весьма неблагоразумный поступок. Некий джентльмен раздобыл документы, которые, попав в руки моих работодателей или карентийских военных, поставили бы меня перед лицом чрезвычайно серьезной опасности. Угрожая разоблачением, он вынуждал меня выполнять задания, которые только снижали мои шансы дожить до преклонного возраста. Местонахождение документов известно только ему. Он не позволяет мне напрямую выходить на него. Между тем вы можете это сделать.
– Картина ясна. – Я не был намерен ради него отправлять кого-то на тот свет, но в игру вступил. Следовало сохранять с ним приятельские отношения. – Кто?
Он замялся.
– Бросьте. Я не стану ничего делать, пока не услышу имя.
Он давно решился сказать все, если я буду настаивать.
– Священник по имени Сейр Ложда, из церкви у…
– Я его знаю.
Мы с Морли обменялись взглядами. Кентавр не знал, что Сейр уже откинул копыта. Я не настолько уважал дохлого негодяя, чтобы не извлечь пользы из его смерти.
– Договорились, приятель. Считайте, что он уже покойник. Если я увижусь с женщиной и вернусь цел и невредим, вы увидите его труп еще до восхода солнца.
– Договорено?
– Договорено и скреплено подписью.
– Хорошо. Пошли, они, наверное, уже дымятся от нетерпения.
37
Зек Зак вел нас по тропе, спускавшейся от кладбища к его дому. Павлины бешено орали.
– Когда-нибудь я зажарю всю стаю, – сказал кентавр. – Каждую ночь они будят меня своими воплями.
Он провел нас через черный ход. Когда-то его использовала Кейен, выскальзывая из дома. Затем мы прошли по коридору для слуг, ведущему в парадный вестибюль.
– Темно, как в преисподней, – жаловался Морли. – Что вы имеете против света, кентавр?
Если здесь было темно для него и тройняшек, то каково приходилось Зек Заку и мне – мы и вовсе не обладали ночным зрением.
В вестибюле присутствовал намек на освещение. Туда пробивался лучик из-под двери, ведущей в зал. Света хватало лишь на то, чтобы мы заметили тень ожидавшего нас человека.
– Здесь вы должны оставить ваше оружие, – сказал кентавр. – А также все металлические предметы. Дальше вы пойдете вооруженные лишь тем, чем наградила вас природа.
Я начал разоружаться. Мне казалось, что конец поисков близок, и я решил отбросить опасения и рискнуть довериться Зек Заку.
– Ну и холодина же здесь, – проворчал Дожанго.
Он был прав. А я-то думал, что клацаю зубами от страха остаться лишь с оружием, дарованным мне матушкой-природой.
– Готово, – объявил я.
– Подойдите ближе, мистер Гаррет, и позвольте этому человеку удостовериться, – сказал Зек Зак. При этом он даже и не подумал принести извинения.
Я сделал пару шагов вперед. Передо мной на мгновение мелькнуло одутловатое, серого оттенка лицо. Бесцветные глаза на мгновение встретились с моими. Во взгляде не было никаких эмоций, кроме застарелого чувства безнадежности.
Страж очень ловко ощупал меня в поисках оружия. Быстро и профессионально. Лишь один поступок не соответствовал профессиональной этике.
Он что-то опустил в мой карман.
Это было сделано незаметно. Страж лишь слегка надавил на меня в этот момент, чтобы я обратил внимание. После этого он принялся за Морли.
Зал освещался единственной свечой. Кроме нее на столе находилось лишь гусиное перо и чернильница. Сам же стол (четыре фута в ширину и восемь в длину) расположился в центре помещения; его длинная сторона была обращена ко мне. Точно напротив друг друга стояли два кресла. Я подошел к ближайшему креслу и бросил на стол все документы, включая и те, что подтверждали мои полномочия. Дрожа от холода, я сунул руки в карманы и стал ждать.
Это не было плодом моей фантазии. Мои пальцы нащупали сложенный листок бумаги.
Я проверил диспозицию своих войск. Морли прикрывал мое слабое место – левый фланг. Он стоял в двух шагах сбоку и чуть сзади. Дожанго занимал такую же позицию справа. Гролли находились за спиной. Нос Морли дернулся три раза. В комнату вошли три существа. Они остановились у противоположной стороны стола.
Из темноты выплыло еще одно создание.
Она была прекрасна. И в ней было что-то еще. «Эфирная», – сказал бы поэт. Я бы сказал: «Призрачная».
Она двигалась настолько легко, что казалась плывущей по воздуху. Свободное одеяние из белоснежной полупрозрачной ткани обвивало ее стан. Бледная кожа почти сливалась с нарядом. Светлые волосы (их называют платиновыми) чуть колыхались при движении. Ее глаза, похожие на голубые льдинки и не отражающие никаких чувств, слегка прищурились, словно свет свечи был для нее слишком ярок. У нее были тонкие губы, слегка фиолетовые от холода. И никаких следов косметики.
– Вы Кейен Кронк? – спросил я, когда она остановилась рядом со своим креслом.
В ответ последовал едва заметный наклон головы.
– В таком случае присядем и покончим с делами.
Она отодвинула кресло и легко опустилась в него.
Усаживаясь, я успел бросить взгляд на Морли и Дожанго. Они напряженно вглядывались в темноту, похожие на занявших стойку выдрессированных волкодавов. Никогда не замечал за Дожанго таких способностей.
Я посмотрел на противоположную сторону стола. Она ждала, скрестив руки на груди.
Мой рассказ занял много времени. Он включал в себя историю гибели Денни, содержание завещания и закончился предложением: либо отправиться в Танфер, чтобы вступить во владение наследством, либо составить письменный и заверенный по всем правилам отказ от всего, что завещал ей Денни Тейт.
Изъясняясь на языке, который Морли называет юридическими непристойностями, я постоянно перекладывал свои бумаги. Под их прикрытием я ухитрился развернуть листок, оказавшийся в моем кармане. Да, это была записка. Она гласила:
Приезжайте и заберите ее. Как можно скорее. Пока еще есть шансы на спасение.
Я задрожал, но постарался убедить себя, что это от холода.
Перечитав записку, я, якобы делая заметки, сумел набросать ответ:
Разверните вложенный листок только в ее присутствии. Сделайте это, иначе – никаких надежд.
В записку я завернул одно из заклинаний, приобретенных у Старой Ведьмы. Часовой у двери не изъял у меня эти волшебные бумажки, если вообще их заметил. Засунув послание в карман, я целиком сосредоточился на этой призрачной женщине.
Постаравшись изобразить изумление, я воскликнул:
– Неужели, находясь в здравом уме, вы отказываетесь от ста тысяч марок? За вычетом гонораров, естественно. Сто тысяч серебром!
Она наклонила голову, выражая согласие, мне показалось, что на ее лице мелькнула тень отвращения. За все время нашей беседы – единственное проявление каких-либо эмоций.
– Прекрасно. Я не стану притворяться, будто что-либо понимаю, но тем не менее начну готовить формальный документ, подтверждающий ваш отказ.
Я неторопливо принялся за писанину, добавив:
– Один из моих помощников выступит свидетелем с моей стороны, а кто-то из сопровождающих вас джентльменов – с вашей.
Последовал еще один наклон головы.
Закончив писать и поставив подпись, я сказал:
– Морли, мне нужна твоя закорючка.
Морли приблизился и расписался. Он все еще был напряжен, как отведенная до упора тетива арбалета.
Перебросив документ и передвинув чернильницу к противоположной стороне стола, я спросил:
– Взгляните, вас это удовлетворяет?
Она внимательно изучила бумагу, кивнула, взяла документ, чернильницу и перо, поднялась и уплыла во тьму.
Я, в свою очередь, собрал все бумаги и, встав рядом с креслом, принялся ждать. Очень скоро прекрасное видение приплыло обратно и положило подписанный по всем правилам документ рядом со свечой, избежав, таким образом, физического контакта, который обязательно возник бы при передаче бумаги из рук в руки. Я взял документ со стола и спрятал в карман.
