В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Мы без труда обогнали катер, я повернулся назад и стал выцеливать грузина. Ветер больше не бил в глаза, и мне было гораздо проще сосредоточиться. Он это заметил и кинулся к рулю, надеясь уклониться от моего выстрела. Я ждать этого не стал, но грузин в самый момент выстрела нырнул за своего сообщника, и выстрел пришёлся на него. Травматика не смертельна, но бьёт очень даже больно, мужик отступил назад, напоролся на наклонившегося грузина и, перевалившись через того, плюхнулся за борт. Грузин схватился за штурвал и резко развернул катер в противоположную сторону и повысил обороты двигателя, борясь с инерцией.
— Разворачивайся! — крикнул я Роману, тот кивнул.
Мотоцикл резко затормозил, но мы были не на асфальте, а на земле, да ещё и к тому же почему-то мокрой. Наверное, кто-то решил утопить деревья на площади, полив их разом все, в результате чего мотоцикл увяз колесом в грязи, накренился на левый бок, и нас понесло прямо к дереву.
— Прыгай! — крикнул Рома и первым убрался с мотоцикла, я последовал за ним.
Затормозить мы почти успели, так что падать даже на не до конца зажившие рёбра было не так уж и больно, скорее противно из-за того, что падать приходилось в грязь, погружаясь в неё почти с головой. Она была холодная, колючая из-за мелких камней, но мягче асфальта или твёрдой замёрзшей земли. Я услышал, как мотоцикл врезается в дерево, но мне было на него уже плевать — я перекатился, как учили в учебке, приземлился на колено, в кувырке переложив пистолет в правую руку, и сориентировался.
Катер тоже остановился, его мотор ревел как бешеный, грузин застыл на месте, даже не оборачиваясь к нам. Идеальная мишень.
Я выстрелил — промах. Катер набирает скорость, я осознаю, что если я сейчас не сделаю что-нибудь, то он уплывёт, и больше мы его не увидим. Я не знал, сколько патронов у меня осталось в пистолете, может, ещё половина обоймы, а может, я только что использовал последний. Я не думал об этом. Просто выстрелил ещё раз и понял, что я попал. Грузин снова дёрнулся и схватился за правое ухо, но катер уже набрал скорость и начал поворачивать на Грибоедовский канал. Раздался оглушительный металлический скрежет, катер резко вильнул, и Михаил, по-прежнему, держась за отстреленное ухо, вылетел за борт. Катер, почуяв свободу от всяких, кто им управлял, резво рванул по прямой, нещадно повреждая себе бок о бетонную стену.
— Хороший выстрел, — оценил Роман.
Он непрерывно сплёвывал грязь и пытался отряхнуться, но лишь размазывал грязь по одежде. Затем с сожалением посмотрел на мотоцикл — у того треснул бак как раз в простреленном месте, и остатки бензина вылились на землю, движок захлебнулся и затих.
— Жалко, — сказал он. — Ну и фиг с ним. Пойдём, порыбачим.
Грузина уже успело отнести метров на пять течением, он бесполезно барахтался, пытаясь одновременно остаться на плаву в ледяной воде и при этом остановить кровотечение из уха. Когда мы подошли к самому краю набережной, я коротко взглянул на последствия своего выстрела и тут же отвернулся — едкая кислота быстро поднялась вверх по пищеводу, но это было не от отвращения. Пистолет всё ещё был у меня в руке, и теперь он жёг её беспощадным чувством вины. Да, выстрел был хорош, и он принёс именно тот результат, который я и хотел получить в итоге, но с неприятными последствиями. Михаилу теперь будет очень трудно проколоть ухо, если он вдруг решит в тюрьме серьгу надеть — я попал так неудачно, что ему почти оторвало половину ушной раковины, причём, нижнюю. Очень надеюсь, что на слух это не повлияет.
— Ты там живой? — Рома по пояс перевесился через перила.
В ответ ему прилетел трёхэтажный мат.
— Живой, — удовлетворённо кивнул Рома. — Ты только не уплывай никуда, мы сейчас верёвку найдём.
Верёвку мы так и не нашли — спустя несколько минут приехала кавалерия вместе с вертолётом. Вертолёт спустил грузину верёвочную лестницу, тот уцепился за неё, и его подняли на набережную, где на него тут же направили с десяток стволов. Руку поднять Миша мог только одну — из-под второй слабо сочилась кровь. Я отвернулся, мучимый совестью, и не увидел, как того забрала скорая.
Меня подкинули до дома, начальник Романа лично поблагодарил меня, но денег не дал, хотя я и тонко намекнул, что у меня сейчас тяжёлое финансовое положение, а его благодарность я на хлеб намазать не смогу. Тот рассмеялся, но ничего не ответил. Дома я отмылся, попробовал отстирать пропахшие бензином штаны, но плюнул и повесил их на балкон проветриваться — может, поможет. Поспал несколько часов, после чего меня разбудил Рома.
— Ты вообще спишь? — сонно спросил я его.
— Почти нет, — бодро ответил тот. — Зато много успеваю сделать. Приезжай ко мне в отделение, грузина твоего привезли, допрашивать будем.
— Без меня не начинай, выезжаю!
Я в срочном порядке позавтракал, без раздумий набив рот едой и прихватив с собой банку с лимонадом, выскочил на улицу, сел на трамвай и вскоре был уже в отделении Ромы. Он меня уже поджидал у выхода, меня отметили в журнале по моему удостоверению следователя, и мы пошли в кабинет Ромы.
— Привезли его полчаса назад, я тебе сразу и позвонил, — говорил по пути он. — Тех двоих так и не поймали, но зато выловили катер с автоматами. Отпечатки есть, уже сверили — теперь наш Мишаня не отвертится, даже если у него папа — президент. Сейчас на нём точно висит обвинение в нападении на сотрудников полиции и сопротивлении при аресте, незаконное хранение оружия.
— А наркоторговля? — спросил я.
— Пока глухо. У мотоциклиста ничего при себе не было, ни наркоты, ни договоров о поставке. В рюкзаке нашли карты, очевидно, для схем транспортировки, но ты постарался, чтобы эти схемы туда не занесли, так что пусто.
— Чёрт.
— Ага. Мотоциклиста опознали — Башунков Виктор Павлович, тридцать восемь лет. Родственников нет, подружки тоже. Имеет средне-специальное образование химика-лаборанта, но давно нигде не работает. Соседи его почти не видят и не знают, кто он и чем занимается. Дома появлялся редко.
— Человек-загадка. Ну ладно, я на него и не надеялся.
Мы остановились у двери кабинета моего друга, тот показал на соседнюю дверь.
— В соседнем помещении висит одностороннее зеркало с динамиком, у меня микрофон уже включили. Допрашивать я его буду один, а ты с моими коллегами будешь наблюдать оттуда — таков порядок.
Вот это было фигово — я надеялся позадавать вопросы грузину, попытаться залезть ему в разум, но тут же вспомнил, к чему это привело в прошлый раз, и смирился.
— Хорошо, — кивнул я и вошёл в соседний кабинет.
Это оказалась небольшая комната с единственным столом и стулом и небольшим пространством вокруг, едва хватавшим ещё на несколько человек, смотрящих через одностороннее зеркало на соседний кабинет. Едва я вошёл, как на меня все уставились.
— Я… э… — промямлил я.
— А, да это же наш Джеймс Бонд! — узнал меня начальник Ромы. Естественно, на единственном стуле сидел именно он, разложив на столе папку для записи хода допроса.
— Скорее Гарри Каллахан, — заметил мускулистый полицейский.
— Кто? — удивился второй полицейский, с виду законченный ботаник, даже очки присутствовали.
— Грязный Гарри, — пояснил первый.
— Я не виноват, — оправдался я. — Я вообще из травматики стрелял, даже не из боевого.
Тем временем Роман вошёл в свой кабинет, и мы затихли. Насколько я видел, кабинет у Ромы был немногим больше этой каморки, весь заставленный мебелью, в свою очередь заваленной тоннами бумаги. Я тут же сравнил со своим кабинетом — то ли у нас бумажной волокиты было меньше, то ли мы с Семёном её быстро разгребали, то ли Рома вообще не заполнял бумажки, но разница была заметная. Зеркало с той стороны было посередине стены, рядом с ним стоял стол коллеги Ромы, правее у противоположной стены я увидел метровый сейф, по левую сторону окно с решёткой, стол Ромы (бумагу он с отвращением сгрёб в сторону, чтобы наблюдать за Мишей). Грузин сидел на стуле, позаимствованном у стола коллеги моего друга. Ухо, если оно у него вообще осталось, было щедро забинтовано, и я готов поспорить, что спиртовой духан я почувствовал даже через стену. Рома, когда вошёл, тоже повёл носом.
