Город чудес - Беннетт Роберт Джексон (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
— Ее мать убили! — раздраженно отвечает Ивонна. — И теперь она застряла в холмах, со мной, и уж я-то знаю, какая из меня горничная для юной барышни! Она только и делает, что плачет!
Сигруд втягивает воздух сквозь зубы.
— Что-то не складывается.
— О, вот теперь у тебя что-то не складывается! А тот остальной бред, который ты мне только что рассказал, — он, конечно, сложился тютелька в тютельку!
— Она должна сделать что-то странное. Быть чем-то большим, чем она есть.
— Или ты абсолютно неправ, и убийство Шары — просто какой-то, ну я не знаю, плод заговора континентских сепаратистов!
— Разве тебе не любопытно, — спрашивает Сигруд, подходя к той части склада, где лежит полностью автоматическое оружие, — почему агенты министерства не стучатся в твою дверь, спрашивая, где Тати?
— Я тщательно контролирую свои связи с внешним миром! У нас здесь даже телефона нет.
— Никто не может предусмотреть все, — говорит он. — Разве что Шара как следует постаралась, вывозя Татьяну из Сайпура, что никто даже не знает, что ее нет в стране. Министерства тут нет, Ивонна Стройкова, потому что Шара не доверяла министерству. Она знала, что оно скомпрометировано. Вот почему она решила сделать все сама.
— Если ты говоришь правду, — отвечает Ивонна, — то почему ее божественный враг тоже не стучится в наши двери? Почему нас с Тати не убили в наших кроватях?
Сигруд задумывается: это его тоже беспокоит. Ноков кажется способным, грамотным и очень опасным. Как они могли прожить на Континенте три месяца — и он ничего не заметил?
Тут у дрейлинга появляется идея.
— Банка есть?
— Чего?
— Банка. И… когда умирает скот, где ты его хоронишь? Или пепел, если сжигаешь.
— Да о чем ты…
— И если неподалеку растут звездные лилии, — продолжает он, — буду признателен, если ты укажешь мне на них.
Через час Сигруд стоит рядом с оружейным сараем и старается не обращать внимания на вытаращенные глаза Ивонны, пока мажет дно грязной стеклянной баночки могильной пылью. «Надеюсь, это сойдет за могильную грязь, — думает он, — при том что в могиле овцы». Еще он надеется, что луковые лилии — по-видимому, самые широко распространенные здешние полевые цветы — сойдут за лилии, потому что горстка этих растений лежит у его ног. Ни то ни се: пахнут как лук, хотя выглядят как лилии.
— Выходит, это чудо, — лишенным эмоций голосом произносит Ивонна.
— Еще нет. — Он берет лилии, обрывает лепестки, складывает в банку и хорошо встряхивает. — А вот теперь да. — Он выбрасывает лепестки и соскребает могильную грязь.
— Ну конечно. Разумеется. Я не проверяла, нет ли у тебя жара, мистер Сигруд, но всерьез беспокоюсь, не сварились ли твои мозги.
Сигруд вежливо улыбается и осматривается. Близится вечер, холмы пятнает золотисто-желтый свет заката. Пейзаж казался бы красивее, не будь у дрейлинга в животе горячего и беспокойного сгустка ужаса.
Сигруд поднимает банку к глазу. Как он и подозревал, холмы вспыхивают.
Как будто кто-то изрисовал их светящейся краской, начертил гигантские фосфоресцирующие кольца вокруг фермерского дома — много, очень много колец. Грязная дорога, ведущая в Дхорнав, удостоилась наибольшего внимания: она выглядит огромной святящейся полосой, прорезающей холмы, и сияет так ярко, что больно глазу.
— Ну? — говорит Ивонна.
Он передает ей банку без единого слова. Она подозрительно взирает на «чудо», потом — снова на дрейлинга. Наконец, сморщив нос, поднимает банку к глазу и смотрит сквозь нее.
Ахает. Глядит сквозь банку, наклонившись вперед, словно божественные рисунки прямо перед нею, а потом очень медленно поворачивается.
— Что это… как это? Это какой-то трюк, да? Ты меня обманываешь, верно?
Он качает головой.
— Это я увидел возле «Золотого отеля» в Аханастане. Думаю, кто-то это сделал, чтобы защитить тебя. Так же, как защищал Шару.
Ивонна убирает банку, смотрит на холмы, моргая, потом снова прикладывает ее к глазу.
— Но… Кто…
— Помощники Шары, — тихо говорит Сигруд. Он вглядывается в испещренный пятнами света пейзаж. — Может, другие дети, которых она спасла. Я не знаю наверняка. У меня нет сомнений, что она должна была обеспечить дочери такую же защиту, как себе, — а то и лучше.
Она бледнеет.
— Ты… ты хочешь сказать, что божественные дети приходили сюда, пробирались сквозь лес и строили невидимые, чудесные стены вокруг моего дома?!
— Это бы объяснило, почему тебя еще не нашли. Шара хорошо потрудилась. Я не знаю, что делают эти защитные стены. Может, отпугивают людей или агентов, которые явились сюда из лучших побуждений. Стирают воспоминания тех, кто ищет Тати. Или, возможно, просто убивают нарушителей на месте.
— Меня устроит любой вариант.
— Да. Но враги Шары нашли способ обойти эти барьеры возле «Золотого отеля». И, что еще хуже, получается, что о местонахождении Тати знает больше людей, чем мы думали, — если их можно называть людьми. Если враг Шары захватит в плен тех детей, которые возвели эту защиту, — а он, судя по всему, спит и видит, как бы это сделать, — тогда ему станет известно и о нас.
Ивонна медленно опускает банку. Она поворачивается и смотрит на Сигруда, ее лицо серое от ужаса.
— Ты хочешь сказать… ты хочешь сказать, что Тати действительно может быть…
— Что происходит? — раздается голос.
Сигруд и Ивонна поворачиваются и видят Тати, которая стоит на заднем крыльце дома и смотрит на них.
— Что… что вы делаете с этой банкой? — спрашивает она. — Вы устроили тут какую-то игру или…
Ивонна поворачивается и швыряет банку, разбивая ее о стену сарая, отчего Сигруд и Тати вздрагивают. Ивонна снова поворачивается и тыкает в девушку пальцем:
— Быстро в дом!!!
Тати глядит на нее, потрясенная.
— Тетушка, я…
— Сейчас же! Вернись в дом! Я кому говорю! — Лицо Ивонны багровеет, рот напряжен от ярости.
Тати смотрит на нее еще секунду. Потом, одарив Ивонну и Сигруда свирепым взглядом, возвращается в дом и громко хлопает дверью.
Ивонна стоит и ничего не говорит, просто тяжело дышит.
— Пожалуй, — говорит Сигруд, — это было чересчур.
— Да неужели? — огрызается Ивонна. — Ты только что сказал, что не я одна стала мишенью убийцы-Божества, но и эта девушка, доверенная моим заботам, и к тому же ты продемонстрировал, что в моих владениях тайком побывали божественные агенты! Может, это и были агенты Шары, но все равно — они те, кто забрал… единственное, что у меня оставалось. Мой шанс затеряться, оказаться забытой, оказаться подальше от всего… этого. — Она смотрит на заднее крыльцо. — Но вот оно, прямо по соседству со мной… В моем доме. В моем собственном доме.
Сигруд смотрит, как Стройкова пытается взять себя в руки. Он сомневается, что у Ивонны не случится панической атаки или приступа рыданий. Но, к его удивлению, ни того ни другого не происходит: она зажмуривает глаза, стискивает зубы, поворачивается к нему и рычит:
— Что нам теперь делать?
— Я пока не знаю.
— Мы не можем здесь оставаться.
— Не навсегда, нет.
Она невесело смеется.
— Ну хоть эту ночь можем здесь провести?
— Думаю, да, — говорит Сигруд. — Мы можем рискнуть и задержаться на несколько дней. Я ранил нашего врага. Может, это случилось с ним впервые. Он какое-то время будет держаться от меня подальше. Но мне и самому надо отдохнуть.
— И мы должны просто вернуться в дом, к… — она смотрит на крыльцо, — к ней? К девушке, которую ты считаешь Божеством?
— Я… Да. Я думаю, да.
— Она просто девушка, Сигруд, — тихо говорит Ивонна. — Просто обиженная, испуганная девушка. Ты не можешь быть прав. Не можешь!
— Я знаю.
— Не знаешь. Ты только что ее встретил. Ей едва ли больше лет, чем было мне, когда… — Ивонна закрывает глаза, сглатывает и трясет головой. — Проклятье, это несправедливо. Для меня. И для нее.
— Да, — говорит Сигруд. — Но «справедливость» — всего лишь слово.
Ивонна вздыхает.
